— Панахов всегда с нами, мы ему верим!
— Нет, вы посмотрите на этого молодого человека, — указал я на того, кто встал со своего места и вступил со мной в полемику. — Он верит Панахову! А как же иначе?
Вы же его человек! Да простит вас Аллах в ваших заблуждениях. Он, Панахов, никогда с вами душой не был и не будет. Он использует народ как нструмент в своей борьбе против власти, подталкивает его к кровопролитию, а сам в стороне. И сейчас — где он? После выступления на похоронах ушел в Иран, на свои запасные позиции…
— Никто не докажет, что он в Иране! — послышался все тот же голос.
— А вы проверьте! Мы, например, проверили, и официальные органы доложили нам, что он в день похорон ушел в Иран. Известно даже название местечка, где он базируется. Денег он награбил много, так что может пожить и за рубежом. Но если для вас это ничего не значит, то скажите тогда: что же это за лидер, который толкает народ на танки, на пулеметы, а сам не имеет ни одной царапины? Наконец, что же это за мужчина, который прячется за женщинами и детьми? Это позорище, а не лидер!
Это возымело свое действие. Народ снова загудел, но на этот раз уже не против меня.
Встреча длилась часа четыре. И если вначале меня встретили в штыки, то когда я, уходя, пожелал коллективу всяческих успехов, а в первую очередь закончить забастовку и приступить к работе, то меня проводили аплодисментами.
Вот так бывает в жизни. Мы даже стали свидетелями, как администрация подписала небольшой документ, в котором коллектив давал обязательство через двое суток приступить к работе. И действительно, через два дня они разыскали меня по телефону (я уже был в Нахичевани — пробивал заторы на южном фасе железной дороги, который уже месяц был забит поездами) и радостно сообщили, что завод работает, с забастовкой покончено.
В связи с этими событиями в ночь с 24 на 25 января 1990 года состоялся Пленум ЦК Компартии Азербайджана. Пленум открыл второй секретарь ЦК Виктор Петрович Поляничко. Рассмотрели вопрос о политической обстановке в республике и путях выхода из кризисной ситуации. В прениях выступили 34 члена ЦК Компартии.
Пленум рассмотрел и организационный вопрос. За серьезные ошибки в работе, что привело к кризисной ситуации в республике, Везиров был отстранен от должности первого секретаря и члена бюро ЦК Компартии Азербайджана. На эту должность был избран Председатель Совета Министров республики А. Н. Муталибов (всего в списке было 4 кандидата). Кстати, кроме членов и кандидатов в члены ЦК, в работе пленума принимали участие и другие деятели республики, в том числе Председатель Президиума Верховного Совета Азербайджана Э. Кафарова.
На Пленуме выступили кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, председатель Совета Союза Верховного Совета СССР Евгений Максимович Примаков и секретарь ЦК КПСС Андрей Николаевич Гиренко.
Но 22 января 1990 года, т. е. еще до Пленума ЦК, в газете «Бакинский рабочий» было опубликовано Постановление Верховного Совета Азербайджанской ССР, подписанное Председателем Президиума Верховного Совета Э. Кафаровой, известной в Советском Союзе своими националистическими и сепаратистскими взглядами.
Обратите внимание, читатель, на стиль и суть этого Постановления, которое Кафаровой удалось протащить через Верховный Совет республики. Вот его фрагменты:
«Верховный Совет Азербайджанской ССР… выражая гнев и возмущение азербайджанского народа в связи с кровавой расправой над мирным населением столицы республики города Баку, учиненной войсками Министерства обороны СССР, Министерства внутренних дел СССР и Комитета государственной безопасности СССР (и ни слова о лидерах Народного фронта, организовавших это столкновение. — Автор), что привело к гибели и ранению многих сотен людей… постановляет:
1. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 января 1990 года о введении в Баку чрезвычайного положения считать агрессией против суверенной Азербайджанской ССР, а действия высших органов власти СССР и высших должностных лиц, распорядившихся о реализации этого Указа, приведшего к гибели и ранению сотен людей в г. Баку и его окрестностях, — преступлением против азербайджанского народа.
2. Ввиду того, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 января 1990 года… принят в нарушение пункта 14 статьи 119 Конституции СССР и без согласования с высшими органами власти Азербайджанской ССР, на основании статьи 6 Конституционного закона Азербайджанской ССР о суверенитете исполнение этого Указа приостановить повсеместно, за исключением Нагорно-Карабахской автономной области…
3. Потребовать немедленной отмены Указа Президиума Верховного Совета СССР…
4. Создать депутатскую комиссию… для выявления непосредственных организаторов, виновных в кровавой расправе…
5. Принять обращение к Верховным Советам союзных республик, правительствам всех демократических стран мира с призывом осудить…»
И так далее в том же духе.
А вот что говорили по этому поводу участники Пленума ЦК Компартии Азербайджана. К примеру, первый секретарь Куткашенского райкома Рамиз Ахмедов сказал: «…Не знаю как в других районах и как в Баку, но у нас в отдаленном районе в Народном фронте находятся люди, которые никогда не работали, никогда не приносили пользы ни Советской власти, ни своей семье, ни обществу. Им нужен не политический диалог — нужна власть. Компартия — самое большое для этого препятствие, и они делают все, чтобы ее уничтожить. Если азербайджанская партийная организация не будет предпринимать конкретные меры, через неделю в ряде районов не останется ни одного партбилета».
Да, на пути к захвату Народным фронтом власти в Азербайджане стояла Компартия. Именно ее надо было уничтожить, о чем откровенно говорил и Панахов. А националистические выпады против армян были всего лишь прикрытием. Кафарова прекрасно все это понимала. И она не просто была на стороне Народного фронта, а находилась в его рядах.
Вот так сепаратисты и националисты раскачивали союзный корабль, их действия и вылазки становились все более дерзкими и наглыми. Да и Горбачев своим бездействием ослабил государство до предела, поэтому на необходимость подчинения центру в Республиках смотрели скептически. Ситуация в стране складывалась настолько тревожной, что с середины 1989 года депутаты начали работать над проектом Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения». Уже тогда причин для этого было предостаточно. Стоило вспомнить тбилисские события, потом в Сумгаите, Нагорном Карабахе… Закон был принят в апреле 1990 года.
Заговорили о необходимости союзного закона «О порядке выхода республик из СССР». К этому подтолкнули события в Прибалтике, и в первую очередь в Литве. Там в роли Народного фронта выступал фактически антинародный «Саюдис», действовавший по указке ЦРУ США. Кстати, ЦРУ опиралось на «Саюдис» уверенно — его сотрудники «трудились» у главы республики Ландсбергиса в ранге его советников и помощников, введенных в штат. Кстати, на Народный фронт Азербайджана тоже влияло ЦРУ и помогало еще через «Саюдис».
Горбачев и Яковлев еще задолго до Первого съезда народных депутатов СССР до того раскачали страну, что Латвия, Литва и Эстония еще в 1988-м, и особенно в начале 1989 года, уже поговаривали о выходе из состава СССР. А Первый съезд народных депутатов фактически начался с выступлений их депутатов, которые требовали выхода. Конституция такой шаг предусматривала (это была ошибка, допущенная еще при образовании СССР), но нужна была четкая процедура этих действий. Требовался закон. И президент СССР 3 апреля 1990 года подписал его. Он получил название «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», ему был присвоен номер 1409–1.
Закон предусматривал все моменты, детали и проблемы, которые должны быть разрешены в период подготовки республики к выходу из СССР. При этом в статье 9-й закона было записано, что съезд народных депутатов СССР устанавливает переходный период, не превышающий пяти лет, в течение которого должны быть решены все вопросы, возникающие в связи с выходом республики из СССР. Конечно, этот срок может быть и меньше, но, очевидно, должен исчисляться годами, а не месяцами и тем более не днями. А как у нас на практике было решено с выходом из Союза республик Прибалтики? Горбачев, в нарушение этого закона, никому не докладывая и не создавая никаких комиссий, подписал все документы и в течение трех дней в сентябре 1991 года выключил Латвию, Литву и Эстонию из состава СССР.
Это ли не преступление?
А сколько нам, военным, вместе с сотрудниками КГБ СССР пришлось приложить усилий еще весной 1990 года, чтоб хоть какой-то элементарный порядок был соблюден в Вильнюсе и других городах Литвы по выполнению существующей Конституции. Однако, опасаясь того, что мы перейдем к более решительным действиям в этой области, Яковлев надавил на Язова и Дмитрий Тимофеевич дал мне команду, чтобы я возвращался в Москву.
