— А я думал, ты уже забыл.
— Э-э, Николаша, разве фронтовиков забывают!
— А куда это вы, ребята?
— Сегодня у нас рейс, — вступает в разговор Володя Подольный. Счастливо вам встретиться с однополчанами.
— Спасибо. Вы в самом деле сегодня улетаете?
— Улетаем. Так что праздник наш в воздухе, — говорит Подольный.
Попрощавшись, товарищи уходят.
— Хорошие ребята, — говорит Моисеев.
— Летчики. А летчики — сам знаешь…
— Ну, иду на штурм ступенек платформы, — смеется он.
— Давай, дружище, штурмуй!..
Идем через железнодорожную линию. Петро взбирается по ступенькам. А вот и скамья, у которой останавливается первый вагон. Моисеев садится.
…На Комсомольской площади нас встретили Таюрские, Беляевы и приехавшие из Ростова-на-Дону Стрелковы. Нас уже целая эскадрилья! Едем, радуемся предстоящей встрече, оживленно разговариваем.
От Ярославского вокзала едем на такси к памятнику Героям Плевны. Там уже собралось много наших ребят. Моисеев идет гордо, улыбается и громко декламирует:
А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан…
— Ребята, Моисеев идет! Петька Моисеев! — кричит Юра Ермолаев и бросается нам навстречу.
Фронтовики плотным кольцом окружают нас, обнимаемся, целуемся, неловко вытираем слезы… Моисеев держится хорошо. Он шутит, смеется.
* * *
Однополчане… Когда слышишь это слово, слышишь песню, сложенную в послевоенные дни, думаешь: «В самом деле. Где же вы теперь?..» Начинаешь вспоминать, перебирать все былое в памяти…
…Жизнь в вечном движении. Вот и у нас: кто уехал на учебу, кому дан приказ на запад, кому — на восток.
Отпраздновав День Победы, уехал на учебу в военную академию командир полка Палий. Строг был он с нами, но смахнул при прощании слезу.
После войны я тоже переквалифицировался, осуществил давнишнюю мечту стал летчиком-испытателем.
Но вдруг неожиданно врачи сказали: «Полеты придется оставить». Как ни тяжело было расставаться с небом, но пришлось…
Да, много лет прошло, как отшумела военная гроза, но никогда не забудется наше фронтовое братство. Дружба, рожденная и закаленная в огне боев, живет вместе с нами. Мы стали еще чаще друг другу звонить, писать, встречаться. И вот теперь нас снова много.
Наша дружба, наш гвардейский Таганрогский полк!..
Мы, ветераны войны, идем на встречу в День Победы, чтобы вспомнить все и поднять бокалы в память о погибших… За жизнь и счастье на Земле!
…8 мая 1965 года у памятника Героям Плевны встретились ветераны 6-й гвардейской Таганрогской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова бомбардировочной авиационной дивизии.
Встретились прославленные пикировщики и ночники: командиры дивизий, полков и эскадрилий, летчики, штурманы, стрелки-радисты, офицеры штабов, политработники, инженеры, техники, механики, мотористы.
Из Москвы и Феодосии, Оренбурга и Севастополя, Ростова и Киева, из многих и многих городов и сел слетелись мы на нашу встречу, чтобы сказать всем: «Мы не хотим войны, но, если Родина позовет, мы готовы повторить подвиги боевых друзей. Подвиг фронтовиков продолжается и сейчас в мирных свершениях нашей прекрасной Советской страны».
Остановились прохожие. Стали и они свидетелями трогательной встречи ветеранов войны. Обступили кругом. Да, наш традиционный час встречи стал радостью и для многих москвичей.
По команде Топоркова мы направляемся в ресторан «Москва».
— Добро пожаловать, победители!..
Семь часов вечера. Мы поднимаемся и минутой молчания чтим память погибших. Потом мы снова возвращаемся к беседе о своем жизненном пути в послевоенные годы, рассказываем друг другу о нашей жизни, о своих успехах в труде, о делах в семье. Не обходится и тут без шуток: у одних, оказывается, только дочки выросли, у других — сыновья, третьи стали дедушками…
Летчик Виктор Логинов теперь гвардии полковник, адъюнкт Краснознаменной военно-воздушной академии. Стрелок-радист Алексей Кузнецов — доцент МАИ. Штурман эскадрильи 134-го полка Герой Советского Союза Малущенко работает секретарем Черкасского обкома КПСС. Он — кандидат исторических наук.
Говорят о себе и наши любимые фронтовые комдивы — полковник запаса Егоров и генерал-полковник авиации Чучев. Товарищи аплодируют летчику Таюрскому — гвардии полковнику, заслуженному летчику-испытателю СССР. Герой Советского Союза гвардии подполковник запаса Леонид Бобров работает теперь начальником штаба гражданской обороны города Мелитополя, а гвардии подполковник запаса Юрий Ермолаев — диспетчер Запорожского аэропорта. С радостью узнаем, что мастер связи Николай Помелуйко вот уже пятнадцать лет руководит колхозом имени Кирова в Оренбургской области, а командир звена Харин теперь гвардии генерал-майор авиации.
Зазвучали тосты: «За любимую Родину!», «За нашу Победу!», «За погибших однополчан!», «За мир на земле!». Зазвенели бокалы.
Вместе, слаженно, мы запели наш военный гимн «Вставай, страна огромная!». В этом зале, где так много света — не то что в землянке, особенно величественно звучит его припев:
Пусть ярость благородная вскипает, как волна,
Идет война народная, священная война!
— Споем, ребята, «Давай закурим»! — кричит Сережка Стрелков.
И сразу же полилась дорогая сердцу мелодия:
Об огнях-пожарищах,
О друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить…
Спасибо композиторам, поэтам-песенникам за то, что они во время нашей фронтовой суровой жизни, тяжелой жизни страны сложили такие песни! Ведь не зря и сейчас их любят петь и слушать.
Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги да степной бурьян.
Снег ли, ветер, вспомним, друзья!
Нам дороги эти позабыть нельзя!
— Леньку Харина — на середину! Или он уже не Ленька?! — раздался чей-то громкий голос.
— Ленька, братцы! — кричит Харин. — Эх, «Калинку» давай!
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода малинка, малинка моя…
Сегодня нам жизнью предоставлена возможность побывать еще раз на фронте. Ребята стоят кругом, хлопают в ладоши, а Харин… Как отплясывает Харин — генерал!.. А вот уже «цыганочка» пошла…
Ко мне подходит генерал Чучев и, наклонившись, спрашивает:
— Николай Адамович, когда вы поедете домой?
— Понимаю вас, Григорий Алексеевич. Но ведь он как штык! Гляньте.
Мы смотрим на Моисеева, разговаривающего с Марией Ивановной Чучевой. Петя ей что-то рассказывает, откинувшись на спинку стула, и громко смеется. А потом, взглянув на пляшущих ребят, серьезно говорит:
— Они еще не на все сто процентов знают, что такое жизнь!..
— Григорий Алексеевич, еще часика два побудем и потихоньку пойдем, говорю я Чучеву.
— Нет, так не годится. Пойдемте вниз, я позвоню к себе. В двадцать три часа приедет машина и отвезет вас домой.
Я иду рядом с Чучевым и еще раз с любовью разглядываю этого одетого в парадную генеральскую форму человека.
— Бондаренко, напишите с Топорковым материал, — говорит Чучев, — а я подпишу. Нужно добиться, чтобы в Таганроге была улица Петра Моисеева. Он человек удивительный.
— Слушаюсь, товарищ генерал!
…Почему сегодня так быстро летит время? Уже скоро одиннадцать часов. Прощаемся. Саша Селедкин провожает нас на улицу. Он идет за Моисеевым так, как шел сегодня утром я, как ходили мы за своими детьми, делавшими первые шаги.
Минута в минуту, по-военному, подходит машина. В ней водитель — с голубыми погонами солдат.
— От Чучева машина?
— Так точно! Где ваш Маресьев?
— Моисеев.
— Моисеев или Маресьев — все равно герой.
— Здесь наш Маресьев!
Прощаемся с Селедкиным. Он обнимает Петьку и крепко целует.
— Сашуня, а как сделать, чтобы в вашем Севастополе улица Вишнякова была? — спрашиваю я.
— Давай вместе ходатайствовать перед городским Советом.
— Давай!
* * *
…Сутки, в течение которых гостят у нас Моисеевы, молниеносно пролетели. И вот расстаемся. Проводить их приехали Монаев, его супруга Зинаида Ильинична и боевой моисеевский и мой штурман Пеший. Пришли Стрелковы, Таюрские, Беляевы, Долгопятовы. Грустно: уезжают друзья. А Петро держится по-боевому. Смеется, шутит как ни в чем не бывало.
— Он очень хороший у тебя… — говорю на прощание жене Петра. — Давай, дружище, прощаться… Чтобы, письма писал…
— А ты чтоб ко мне приехал… Не приедешь — дружба врозь! — шутит он.
Мы по-русски крепко-крепко обнимаемся и целуемся.
Моисеевы садятся в машину.
— До скорой встречи!.. Пишите… — кричим мы им на прощание.
— Напишем… И вы не забывайте нас… — с грустью отвечает Моисеев и добавляет: — Ведь мы родные братья!..
