Когда капитан Астахов вошел в землянку штаба инженерных войск, там царило необычайное оживление. Присмотревшись, он заметил, что в штабе были все три помощника, начальник секретной части и старший сержант Яценко.
— Что это у вас такое веселье? — спросил Астахов.
— У нас сегодня первый в этом месяце мало-мальски свободный вечер, — ответил майор Рахманов. — Вот мы и посвятили его обмену боевыми воспоминаниями. Ваша очередь рассказывать, капитан Астахов. У вас-то, наверное, найдутся интересные истории.
— Найтись-то найдутся, — усмехнулся Астахов, — но, к сожалению, не подлежат оглашению.
— Вроде как бы с грифом «совершенно секретно», — с уважением заметил старший сержант Яценко.
— Вот именно, — рассмеялся Астахов. — Расскажу вам поэтому то, что, так сказать, «для служебного пользования».
И он рассказал случайно пришедшую на память историю о немецком шпионе, которого разоблачил в самом начале войны.
Отделавшись таким образом, капитан присел возле стола старшего сержанта Яценко, заметив:
— У вас всегда так все заняты, а сегодня просто праздник какой-то.
— А это потому, товарищ капитан, — отозвался Яценко, — что работы сегодня мало, да к тому же и начальство отдыхает.
— Какое начальство?
— Генерал и полковник. Они больше суток работали без отдыха.
— А что, Кедрова тоже разве отдыхает? — спросил Астахов. — Не видно ее что-то.
— Да, и она отдыхает. Ей тоже в эти дни досталось. В два часа ночи она легла, а в пять утра полковник уже велел разбудить ее — надпись на карте делать.
— На какой карте?
— На карте инженерного обеспечения. Полковник лично всю ночь над нею работал. Очень уж секретная была. Он даже регистрировал ее сам. Я ему только очередной номер дал.
— А чертежницу-то как же он допустил?
— Очень просто: свернул карту до половины, а внизу велел надпись сделать, — охотно объяснил Яценко.
В штабе между тем продолжало царить оживление. Офицеры здес£ были люди молодые, веселые. Они понимали толк в удачной шутке, остром слове. Поболтав с ними о всякой всячине, капитан Астахов попрощался и ушел к себе.
Лейтенант Ершов как раз в это время принес из лаборатории проявленную пленку. Астахов взял ее, подошел к окну и с любопытством принялся рассматривать.
На пленке были фотографии офицеров штаба инженерных войск, мост, недавно построенный армейской саперной бригадой, землянка штаба инженерных войск, Яценко в нескольких позах и еще какие-то сержанты. В самом конце пленки оказались снимки двух топографических карт.
Астахов взял лупу и внимательно стал рассматривать их. На негативе одной из карт он совершенно отчетливо разобрал надпись: «Карта дорог и мостов в полосе армии». На снимке другой карты надпись трудно было разобрать, но по очертаниям ее, по условным обозначениям было несомненно, что и вторая карта была оперативной.
«Зачем ей понадобилось это?» — взволнованно подумал Астахов, но в это время быстро вошел майор Гришин.
— Одевайтесь, — торопливо сказал он. — Возьмите с собой оружие. Едем на серьезное задание. Выполнять его будут корпусные работники, но генерал приказал нам при этом присутствовать. Машина уже ждет нас. Поторопитесь! Дорогой все объясню.
Дорогой майор Гришин рассказал, что связисты армии запеленговали работающую у нас в тылу подозрительную радиостанцию. Был точно установлен квадрат ее местонахождения, и вот теперь корпусная контрразведка должна была прочесать этот район.
В штаб корпуса прибыли поздним вечером. В темноте, среди мокрых колючих елей, долго искали землянку подполковника Соколова. Наконец наткнулись на часового, который грозно окликнул их. Майор назвал пропуск и спросил, как пройти к Соколову.
— Вот тут. Проходите влево.
Подполковник давно уже ждал их. На нем было кожаное пальто, полевая сумка и сигнальный электрический фонарь на поясе.
— Наконец-то! — с облегчением сказал он. — Последний сигнал рация подала полчаса назад. Местонахождение ее в квадрате 8596. Вот тут.
Полковник ткнул пальцем в зеленый квадрат карты, развернутой на столе.
— Значит, в лесу, — заметил майор Гришин.
— Да, — подтвердил Соколов, — этот квадрат и все смежные — лес. Мои люди уже оцепили подозрительный район и никого оттуда не выпустят. Сейчас ночь, боюсь, что темнота помешает нам… Может быть, подождать до рассвета?
— Нет, нет! — возразил Гришин. — Действовать нужно немедленно.
* * *
В лесу было непроглядно темно. Шли не разговаривая, с протянутыми вперед руками, натыкаясь на мокрые стволы деревьев. Часто останавливались прислушиваясь. Вокруг все было тихо.
Вскоре окружение подозрительного участка настолько сузилось, что автоматчики могли бы взяться за руки — и замкнуть круг. Однако в лесу попрежнему было тихо; только ломкие ветки хвороста чуть слышно похрустывали под ногами солдат подполковника Соколова.
И вдруг где-то в центре оцепления вспыхнул тусклый отблеск света, идущего откуда-то снизу, будто из-под земли.
— Шире шаг! — прошептал подполковник, и почти тотчас же раздавшийся дробный звук автоматной очереди невольно заставил людей остановиться.
Пули просзистели над их головами, слепо тыкаясь в стволы деревьев. За первой очередью последовала вторая, уже в другом направлении. И тут послышался вдруг приглушенный стон раненого человека. Было несомненно, что ранен кто-то из автоматчиков Соколова.
— Я потребую, чтобы они сдались! — раздраженно заявил подполковник.
— Попробуйте, — откуда-то из темноты отозвался майор.
— Послушайте, вы! — крикнул Соколов. — Прекратите бесполезное сопротивление. Вы окружены!
В ответ грянуло еще несколько выстрелов, и Гришин вскрикнул. Астахов, бросившись на звук его голоса, успел подхватить ослабевшее тело майора.
— Я ранен в бедро, — прошептал Гришин.
— Ну, это уж верх наглости, чорт бы их побрал! — обозлился подполковник и крикнул: — Вперед!
Из глубины окруженного участка снова кто-то выстрелил. Раздался чей-то приглушенный стон, проклятия и ответный выстрел.
— Не стрелять! — прохрипел майор Гришин. — Прикажите не стрелять, подполковник!
Но стрельба уже прекратилась сама собой. Снова все стало тихо. Два автоматчика взяли на руки раненого рлайора. Остальные медленно двинулись вперед.
— Сдавайтесь! — снова крикнул подполковник.
Люди прислушивались, затаив дыхание, и им показалось, что неподалеку кто-то хрипит.
— Зажечь свет! — скомандовал Соколов.
Несколько электрических фонарей осветило серые стволы сосен, желтые конусы света побежали по усыпанной хвоей земле и остановились на темной фигуре человека, лежавшего навзничь. Голова его была в крови.
— Фельдшера! — крикнул подполковник.
Фельдшер, который уже наскоро перевязал Гришина, подбежал к лежавшему на земле человеку и пощупал его пульс.
— Скверное дело, — сказал он. — Кажется, его песенка спета.
— Осмотреть все вокруг! — приказал подполковник и стал обыскивать раненого.
В кармане его оказались документы на имя Ивана Сидорова и чистая записная книжка.
Разочарованный результатами обыска, Астахов спустился на дно неглубокой ложбины, где уже были лейтенант и два автоматчика. В свете их фонарей Астахов увидел землянку, из открытых дверей которой валил дым.
Капитан подошел ближе, заглянул внутрь.
— Он тут жег что-то, — сказал лейтенант, указывая на закопченный металлический остов рации и небольшую грудку пепла, лежавшую на земле.
Астахов опустился на колени и осторожно стал пе~ реёирать пепел. Плотная бумага хотя и сгорела, но не вся еще рассыпалась. На некоторых листках ее можно было разобрать следы написанного. Капитан хотел аккуратно сложить их в планшетку и взять с собой, но, побоявшись, что они дорогой рассыпятся, решил, что лучше переписать с них Есе сохранившиеся знаки.
Попросив несколько фонарей, он стал изучать ломкие листки пепла. Большая часть их была повреждена. Определить, были ли на них какие-нибудь знаки, не представлялось никакой возможности. Но и на сохранившихся листках, казалось, ничего не было написано. Только на одном из них была едва заметная группа цифр.
Капитан достал блокнот и аккуратно записал в него обнаруженные цифры. Он не сомневался, что это была шифрограмма.
Дальнейшие поиски не дали никаких результатов, и подполковник Соколов приказал собираться в обратный путь. Майора Гришина еще раньше отправили в корпусную санитарную часть.
Когда подполковник с Астаховым садились в машину, фельдшер доложил, что раненый радист умер, не приходя в сознание.
