— Он сказал: "И да поможет ему бог!" Это про вас, сэр!
— То же самое относится и к вам, сержант, — предупредил Кинга лейтенант. — Если у вас есть оправдание, советую немедленно пораскинуть мозгами, как сделать его более убедительным.
Они еще немного пошумели, а я уселся в кресло капитана и закурил. Вскоре я услышал, как подъехала машина, и подошел к окну. Вижу, из машины вылез генерал и, отдуваясь, быстро прошел в канцелярию. Хлопнула дверь, и я услышал, как в соседней комнате генерал спросил:
— Что, значит, не погибли?
— Разрешите доложить, сэр, произошла небольшая ошибка…
— Небольшая ошибка! — заорал генерал. — Двое рядовых подложили мне такую свинью, что стоит — им теперь открыть рот или просто показаться на людях, и я стану посмешищем для всех военно-воздушных сил!.. И это вы называете небольшой ошибкой? Где они? Подумать только-в руках двух сопляков вся моя карьера! Они же выставили меня дураком, каких свет не видывал! Да где же они?
— В соседней комнате, сэр, мы их там спрятали.
И вот на пороге нашей комнаты показался генерал. Он мельком взглянул на нас и тщательно прикрыл дверь. Потом началась сказка про белого бычка: сначала докладывал сержант Книг, затем об этом же лейтенант и, наконец, капитан. А когда они кончили, генерал сказал:
— Сержант, постарайтесь соединить меня с генералом Поллардом. В свое время я оказал ему — немало услуг, может быть, и он теперь меня выручит; видит бог, второй раз я на удочку не попадусь. Да и сейчас все еще может обойтись благополучно, если правильно повести дело, по крайней мере… а к чему это я вам, собственно, рассказываю? — спохватился вдруг генерал. — Так вот что, соедините меня с генералом Поллардом, я поговорю с ним, и, если эти парни не возражают, мы устроим все, как надо. Скорее, скорее, главное в этом деле- быстрота.
Офицеры немного посовещались с генералом, а потом он пошел, к телефону в другой конец дома, и оттуда его не было слышно. Скоро генерал вернулся. Он заметно повеселел.
— Ну, как, мальчики, произошла небольшая ошибка, хе-хе?
Мы молчали. Тогда он повторил то же самое и снова захихикал, а лотом сам же и ответил:
— Так точно, сэр, произошла, но ее можно исправить, если пойти друг другу навстречу,
Вы должны помочь мне, а я вам.
— Так точно, сэр, — выпалил Бен.
— Я рад, что и вы того же мнения, — улыбнулся генерал. — В противном случае могли возникнуть неприятности- военный трибунал, тюрьма, а вам это вряд ли понравится, поэтому мы должны действовать сообща. Я вас в беде не оставлю, но и вы должны мне помочь…
— Ну конечно, как хорошо, что вы так думаете, — сказал я, — а то все остальные спорили и ругались, а толку-то от этого никакого!
— Не надо обижаться, ребята, ваши офицеры очень удивились и обрадовались, когда вы вернулись целыми невредимыми, а вы их не так поняли.
— Еще бы, сэр, им не обрадоваться! То же самое я говорил Бену. Они, мол, успокоятся,
и все встанет на свое место!
— Отлично, — сказал генерал. — Ты правильно объяснил это Бену, а теперь мы попробуем все уладить. Накиньте вот эти плащи на голову — и за мной к машине. Я открою багажник, вы по моей команде «Вперед» бегите и прыгайте прямо туда. Это на… всякий случай, как предосторожность. А когда мы приедем к генералу Полларду, я вас выпущу, ясно?
— Так точно, сэр, — ответил Бен, — мы сделаем все, как вы прикажете.
Я тоже был готов всё сделать для генерала, ведь он оказался парнем своим в доску; я, правда, сначала подумал, что в багажнике будет жарко, но Бен не колебался, и я не стал возражать. Потом сержант Кинг вышел посмотреть, нет ли кого-нибудь поблизости. Он скоро вернулся и сказал, что никого не видно. Тогда генерал сам высунул голову в окно, осмотрелся и сказал:
— О'кей, бегите, ребята! — С этими словами он легонько подтолкнул Бена. Бен добежал до машины и шмыгнул в багажник, но я задержался на минуту, чтобы переговорить с генералом.
— Беги же, — сказал генерал, — чего ты ждешь?
— Я бы хотел сказать вам… Знаете, мой приятель Бен так любит медали, ордена…
— Послушай, — ответил генерал, — мы можем поговорить об этом и позже, а сейчас беги, пока никто не смотрит!
— Мне, понимаете, не хотелось заводить этот разговор при Бене, он может обидеться, а вы, пожалуй, дайте ему медаль, он так обрадуется.
— Боже, — застонал генерал, — мне пакостили и раньше, но такой свиньи еще никто не подкладывал! Да полезай, полезай быстро!
— Но, если разобраться, все офицеры нашего экипажа получили медали за то, что вытаскивали друг друга из самолета, так мы с ним…
— Хорошо, — сдался генерал, — дам, дам медаль, сам об этом позабочусь. Еще клясться прикажешь, что ли? Ну, полезай, ради бога!
Вот тогда я побежал и нырнул в багажник. Захлопнулась крышка, и стало совсем темно, а когда машина тронулась, домкрат и еще какие-то инструменты стали подпрыгивать, больно ударяя по ногам. В общем, нельзя было сказать, что ехали мы с удобствами, но я тогда думал только о том, как Бен удивится, когда получит медаль. Это меня так занимало, что я ничего не имел против такой поездки и даже радовался, что Бен не мог увидеть меня в темноте, ведь у меня все было на лице написано.
В конце концов, я устроился в багажнике довольно сносно и даже заснул, положив голову на запасную шину. Проспал я, наверное, довольно долго, потому что, когда машина остановилась и кто-то поднял крышку багажника, мы увидели группу людей, стоявших вокруг с фонариками в руках. Нас привезли куда-то в лес. Это я сразу понял: здесь был совсем другой воздух, стрекотали кузнечики и квакали лягушки. Около машины стоял генерал, тоже с фонариком.
— Вылезайте, ребята, приехали, — оказал он.
Я выбрался из багажника и крикнул:
— Выходи. Бен, посмотри, куда мы с тобой попали!
Бен встрепенулся, высунул голову, но, наверное, люди, с фонариками испугали его, он сразу же изменился в лице и заморгал глазами.
— Да не бойся, Бен. Вылезай, — подбодрил я его. — Генерал обещает все уладить. Бен вылез и стал озираться по сторонам, разминая затекшие члены. Тут и я почувствовал, что весь одеревенел.
Сколько я ни вглядывался в темноту, я не мог понять, куда нас привезли и что это за место. Неподалеку, у ветхого домика с покосившейся крышей" стояла машина с включенными фарами. Домик имел совсем заброшенный вид, и вряд ли кто — нибудь жил в нем. Постепенно я разглядел и людей с фонариками, которые ходили вокруг: кроме нашего генерала, тут были капитан, лейтенант, сержант Кинг, какой-то парень с бумагами под мышкой и, наконец, пожилой незнакомый генерал. Офицеры тихо переговаривались, и было слышно, как похрустывают у них под ногами сучки и сухая хвоя. Я внимательно посмотрел на незнакомого генерала, а наш генерал проговорил:
— Это, ребята, и есть генерал Поллард. Я рассказал ему, какая тут вышла ошибка, и он согласился нас выручить. А сейчас идите за мной в дом, подпишем кое-какие бумаги, и тогда будет полный порядок. — Потом он взглянул на генерала Полларда и заметил:
— Нам бы найти для них подходящее местечко.
— Не беспокойся, — ответил генерал, — я думаю их послать в Форт-Дженнингс, штат Джорджия. Полковник Макги охотно это устроит.
Генералы всё о чем-то совещались, а парень, который раньше стоял с бумагами под мышкой, теперь бойко печатал на машинке. Мне очень хотелось отвести нашего генерала в сторонку, чтобы нас не услышал Бен, и напомнить ему о медалях, но он все время подходил к машинке, отбирал бумаги, которые мы должны были подписать, и попутно объяснял:
— Вот это — письма вашим родителем. В них говорится, что вы живы — здоровы и выполняете секретное задание. Они, конечно должны хранить это сообщение, как военную тайну; а в этой бумаге написано, что вы никогда не были под моим командованием, никогда, не попадали ни на базу, ни в авиационную катастрофу; в этой — ваши новые личные номера. И, наконец, вот здесь, — генерал показал на последнюю бумагу, — вы даете клятву молчать о случившемся, поскольку все, что произошло, — военная тайна особой важности. Если проболтаетесь, вас будет судить военный трибунал, ясно?
— Так точно, сэр, — ответил Бен и подписался, а я последовал его примеру.
— Вопросы есть?
— Так точно, сэр, — сказал я. — А как же насчет… — тут я осекся, потому что Бен был рядом.
Казалось, бумагам не будет конца; мы подписывали то одну, то другую. Я серьезно опасался, что мне так и не удастся улучить момент для разговора с генералом. И вот, когда он дал последний лист, я подписал его первым отошел в сторонку к дереву и, когда генерал проходил мимо, опросил:
— А как же быть с медалями генерал? Ведь я уже докладывал, что Бен без ума от медалей, он, наверное, очень расстроен сейчас. Генерал повернулся, посмотрел на меня удивленно, но тут же спохватился:
