— Теперь понятно, что вы имели в виду, когда говорили, что место уединенное.
Джоанна вытащила ключ из-под плоского камня у входа в дом, отперла дверь и вошла в мощенный камнем коридор. В нем было сыро, и местами со стен сошла побелка. Слева дверь вела в кухню-столовую. И здесь пол был каменный, но на нем лежали тростниковые маты. В комнате был большой очаг, стояли железная плита и облупившаяся белая раковина для посуды с одним краном. По обе стороны большого соснового стола — скамейки, у камина — старое кресло с подголовником — вот и вся мебель.
— Могу сообщить вам новость, — сказал Девлин. — Я вырос точно в таком же доме в графстве Даун в Северной Ирландии. Все, что тут нужно, — это хороший огонь, чтобы просушить помещение.
— И у него есть большое преимущество — уединенность, — сказала она. — Вы, возможно, не увидите ни души, пока будете здесь.
Девлин открыл чемодан и вытащил личные вещи, одежду, три или четыре книги. Затем провел рукой по подкладке, чтобы найти тайную пружину, и вынул ложное дно. В открывшемся углублении лежал «Вальтер-Р38», пистолет-пулемет «стен» с глушителем и передатчик карманного формата. Там же была тысяча фунтов однофунтовыми купюрами и тысяча — пятифунтовыми. Было что-то еще, завернутое в белое, что он не стал трогать.
— Деньги для дела, — сказал он.
— На покупку машин?
— Точно. Мне дали адрес нужных людей.
— Кто?
— Это у них в картотеке абвера.
— А где эти люди?
— В Бирмингеме. Я подумал, что, пожалуй, подскочу туда в конце недели. Что мне надо знать?
Она села на край стола и смотрела, как он привинчивает дуло пистолета-пулемета к корпусу и ставит на место упор для плеча.
— Путь неблизкий, — сказала она, — миль триста туда и обратно.
— Видимо, мои три галлона бензина далеко меня не увезут. Что делать?
— На черном рынке много бензина по трехкратной цене, если знать нужные гаражи. Коммерческий бензин окрашен в красный цвет, чтобы полиции легко было найти нарушителей, но от краски можно избавиться, если процедить бензин через фильтр обычного противогаза.
Девлин вставил магазин в «стен», проверил, затем снова все разобрал и положил на дно саквояжа.
— Прекрасная вещь техника, — заметил он. — Из этой штуки можно стрелять в упор, и единственное, что при этом услышишь, — щелканье затвора. Кстати, штука английская. Еще одна игрушка, которую, как воображает штаб спецопераций, кидают голландским подпольщикам. — Он вытащил сигарету и взял ее в рот. — Что мне еще надо знать во время этой поездки? В чем риск?
— Риска очень мало, — сказала она. — На фарах будут маскировочные щитки, так что здесь проблем нет. Дороги, особенно проселочные, практически пусты. Большинство размечены по центру белой полосой. Это помогает.
— А как насчет полиции и сил безопасности?
Она озадаченно посмотрела на него:
— В этом отношении беспокоиться не о чем. Военные остановят вас лишь в том случае, если вы заедете в закрытую зону. Теоретически весь этот район все еще считается оборонной зоной, но сейчас никто правил не соблюдает. А что касается полиции, то она имеет право остановить вас и потребовать удостоверение личности или же остановить на шоссе в порядке проведения кампании по выявлению перерасхода бензина.
В голосе ее звучало негодование, и, помня, что он оставил, Девлин с трудом подавил желание немного открыть ей глаза. Но вместо этого он сказал:
— И это все?
— Думаю, да. На участках, где идет ремонт дорог, предельная скорость двадцать миль в час, и конечно же нигде нет указателей, но во многих местах еще в начале лета начали восстанавливать названия населенных пунктов.
— Значит, есть шанс, что неприятностей у меня не будет?
— Меня никто не останавливал. Сейчас всем все равно. — Она пожала плечами. — Никаких проблем. Как местный центр Женской вспомогательной службы, мы имеем много официальных форм от старых дней оборонной зоны. Одна из них позволяла навещать родственников в госпитале. Я на вас заполню ее и укажу, что у вас брат в госпитале в Бирмингеме. Этого и ваших демобилизационных документов будет достаточно, чтобы удовлетворить кого угодно. В наши дни у всех слабость к героям.
Девлин ухмыльнулся:
— Знаете, миссис Грей, по-моему, мы прекрасно сработаемся. — Он подошел к шкафчику под раковиной, покопался в нем и вытащил ржавый молоток и гвоздь: — Как раз то, что нужно.
— Это зачем? — поинтересовалась она.
Он встал в очаг и вбил гвоздь с обратной стороны закоптелого бревна, на которое опиралась труба, и повесил на него «вальтер».
— Это я называю тайным козырем. Люблю на всякий случай запастись козырем. Теперь покажите мне все остальное.
Рядом с коттеджем находилось несколько надворных построек, большей частью развалившихся, и сарай, но в довольно хорошем состоянии. На самом краю болота, позади сарая, стояло весьма старое ветхое строение, каменные стены которого позеленели от плесени. Девлин с трудом открыл большую дверь. Внутри было холодно и сыро, ясно, что здание уже много лет не использовалось.
— Вот это как раз прекрасно подойдет. Даже если сам старый сэр Уиллафби начнет совать свой нос, думаю, сюда он не дойдет.
— Он занятой человек, — сказала она. — Дела графства, магистрат, руководство местной обороной. Он ко всему этому все еще относится очень серьезно. Ни на что другое времени действительно не остается.
— Кроме как на вас, — сказал Девлин. — У старого грубияна на вас хватает времени.
Джоанна улыбнулась:
— Да, боюсь, это действительно так. — Она тронула его за руку. — Теперь я покажу вам зону приземления.
Они пошли через болото вдоль дамбы. Дождь усилился, и ветер нес влажный запах гниющих растений. Из тумана вылетели несколько гусей таким же строем, как эскадрилья бомбардировщиков, отправляющаяся на бомбежку, и снова исчезло в серой мгле.
Они дошли до сосен, зарядных ящиков, противотанковых укреплений, наполненных песком, и предупреждения: «Опасно, мины», такого знакомого Девлину по фотографиям. Джоанна Грей швырнула камень на песок, и Пэч бросилась за ним мимо колючей проволоки.
— Вы уверены? — отпросил Девлин.
— Абсолютно.
Он криво усмехнулся:
— Я католик, вспомните об этом, если дело пойдет плохо.
— Здесь все католики. Я позабочусь, чтобы вас похоронили как следует.
Девлин перешагнул через мотки проволоки, остановился у края песка, затем пошел вперед. Снова остановился, потом побежал, оставляя на песке мокрые следы — отлив был совсем недавно.
Он очень развеселился и обнял Джоанну за плечи:
— Вы были правы. Дело здесь пойдет, увидите. — Он смотрел сквозь туман на море за заливчиками и песчаными отмелями. — Какая красота! Мысль о том, что придется все это покинуть, должно быть разрывает вам сердце.
— Покинуть? — Она с недоумением посмотрела на него. — Вы о чем?
— Но вы же не сможете оставаться, — сказал он. — После всего. Неужели вы не понимаете?
Джоанна посмотрела на море так, как будто видела его в последний раз. Странно, но ей никогда не приходила в голову мысль, что придется уехать. Она вздрогнула, когда сильный порыв ветра швырнул шквал дождя с моря.
* * *
Без двадцати восемь в этот вечер Макс Радл решил, что поработал достаточно и пора уходить из кабинета на Тирпиц-Уфер. После возвращения из Бретани он чувствовал себя плохо, и доктор, к которому он обратился, пришел в ужас от его состояния.
— Если вы будете продолжать так относиться к себе, господин полковник, вы себя убьете, — твердо заявил он. — Думаю, что могу вам это обещать.
Радл заплатил за визит и взял таблетки трех видов, которые, если ему повезет, смогут поддержать его на ходу. Пока он обходится без военных врачей, у него есть шанс, но как только ему придется пройти еще одну диспансеризацию, это будет конец. Не успеет он и глазом моргнуть, как его демобилизуют.
Он открыл ящик, вытащил пузырек с таблетками и сунул две в рот. Предполагалось, что они болеутоляющие, но чтобы они подействовали наверняка, он налил себе полстакана коньяку. В дверь постучали, и вошел Хофер. Его обычно бесстрастное лицо было взволнованно, глаза горели.
— Что случилось, Карл? — требовательно спросил Радл.
Хофер положил перед ним радиограмму, напечатанную на папиросной бумаге.
— Только что получена, господин полковник. От Звездочки, миссис Грей. Он прибыл благополучно. Теперь он с ней.
Радл смотрел на клочок папиросной бумаги с благоговением.
— Господи, Девлин, — прошептал он. — Ты выполнил это. Сработало.
На него нахлынуло чувство физического облегчения. Из нижнего ящика стола он вытащил еще один бокал:
— Карл, за это надо обязательно выпить.
Радл встал, полный неудержимой радости, такого он не испытывал уже много лет, со времен той невероятной эйфории, когда мчался к берегам Франции во главе своих солдат летом 1940 г.
