Комбат Найтов - Вторая мировая после перевёрнутой лодки

— И, вообще, — добавил Борис Михайлович, — как только главное политуправление РККА перестало писать о классовой солидарности, а начало разбрасывать над войсками и Германией листовки с нормами снабжения военнопленных и то, что они все, живыми и здоровыми, уедут домой по завершению войны, количество сдающихся немецких частей возросло в разы! Гитлер обеспечить такое снабжение ни войскам, ни населению не может.

— А мы-то, сами, справляемся?

— Американцы помогают. Последнее время очень много продовольствия идёт.

— Ну что, товарищи! Отпустим Андрей Дмитриевича? Он же сюда летел!

— Да-да, конечно!

Щенки, свол-чи, разгавкались на меня и всех разбудили. Было столько радости у всех, ну, кроме Оленьки, она тихо-мирно спала. Господи! Как хорошо оказаться дома! Удалось поспать аж до 11-ти! Целых 4 часа. Звонок из Ставки, Шапошников просит подъехать. Залез под душ, выпил чашку кофе, поцеловал Риту и поехал в Ставку.

— Андрей Дмитриевич! Смотри! — передаёт мне донесение генерал-майора Гусева, который с моря и с воздуха захватил остров Пенемюнде. Там большой завод по производству ракет, несколько стартовых комплексов, большой склад ракетных двигателей и несколько испытательных стендов. Сейчас ведёт бой на восточной оконечности острова и продвигается вперёд.

— А что Рокоссовский?

— Ночью Ротмистров прорвал фронт и до утра прошёл 58 километров. Рокоссовский расширяет прорыв. Вершинин и Голованов продолжают выброску десанта. На острове замаскированный аэродром, Ан-6-е перебрасывают артиллерию десанту.

— Завод минирован?

— Да, но фон Браун дал показания, где находится пульт управления, поэтому осназ сумел подорвать пункт управления до объявления тревоги немцами. Там много гражданских, их пока изолировали в бомбоубежищах. С ними что делать?

— Дайте команду вывозить самолётами всех: и гражданских, и военных. И строго контролировать, чтоб ни один никуда не делся! Там разберемся, кто есть кто. Мне бы туда!

— Нет, сидите здесь, Андрей Дмитриевич. Верховный что-то хотел от вас. Он пока спит, но уже скоро будет. — Борис Михайлович вызвал шифровальщика и передал распоряжения Рокоссовскому, Вершинину и Голованову.

Я сказал ему, что поеду к себе в академию, порадую Королёва.

— Езжайте, но будьте на связи!

Как тут не быть на связи, если машина уже радиофицирована. Королёв был на месте, и рядом с ним сидело два человека.

— Андрей Дмитриевич! Как я рад вас видеть! Поздравляю и с новым званием, и со второй звездой! Знакомьтесь: Вернер фон Браун. — и он показал на ближайшего ко мне человека. Он повернулся ко мне и сказал: Гуттен таг! У него было крупное округлое лицо, с левой стороны желтел довольно большой синяк.

— Господин Браун, это маршал авиации Андреев, руководитель нашего проекта! — второй человек оказался переводчиком, он перевёл слова Королёва на немецкий.

— Вы приставлены от партии, следить, чем занимается Сергей Павлович? — спросил фон Браун.

— Нет, Вернер, маршал Андреев – известный специалист в области реактивной техники. То, что и я, и вы здесь – это его заслуга.

— Так вот кому я должен быть "благодарным"! — усмехнулся фон Браун, прикоснувшись рукой к синяку.

Мы с Королёвым рассмеялись. Переводчик даже не улыбнулся, а вот фон Браун, убрав руку от лица, улыбнулся.

— Это ваши разведчики меня ударили ночью, когда я попытался сопротивляться. Больше меня никто пальцем не тронул. Поэтому, когда Сергей Павлович рассказал мне, что он тоже занимается ракетами, я дал согласие на совместную работу с ним. Ну, а если вы, маршал Андреев, участвуете в этом проекте, то и с вами.

Я протянул ему руку, и он пожал её.

— Я приехал сообщить, что сегодня ночью взят остров Пенемюнде.

— Что с заводом и моими людьми?

— Завод цел. Людей начали эвакуировать из района боевых действий.

— Уфф! — сказал фон Браун, — Много людей погибло?

— Не могу сказать. Пока никаких сведений нет. Войска Рокоссовского уже в 40-50 км от острова. И 1-й Прибалтийский фронт перешёл в наступление. Продолжается высадка десанта и плацдарм расширяется. Есть уверенность, что Гитлеру ничего не удастся предпринять с заводом.

— А англичане? Они не могут "по ошибке" отбомбиться по нему? — задал вопрос Сергей Павлович.

— Нет. К тому же, я дал указания сбивать любые самолёты.

— Господин Королёфф, а почему я ничего не знаю о маршале Андрееве? Если вы говорите, что он специалист по реактивной технике.

— Ему принадлежит патент на все используемые нашей авиацией реактивные двигатели. Он их изобрел, нашёл место, где их сконструировали, испытали, и создал два первых проекта реактивных самолётов. Оба они на вооружении.

— Они же "Су"! Это – Павел Сухой. О нем я слышал. А об Андрееве – нет.

— Я – лётчик, а не конструктор, господин Браун.

— Вы, если это правда, генеральный конструктор, господин маршал. А откуда вы узнали про меня, маршал. Разведка?

— Сложил два и два: вашу публикацию от 36 года и сообщение одного человека о пролёте странного объекта по небу. И послал разведку за вами. А затем подготовил операцию, которая сегодня идёт на Пенемюнде.

— Я вам не верю, господин маршал. Но, впрочем, вы меня вытащили оттуда, могли бы и просто разбомбить всё дотла. Вы точно знали, что там такое!

— А вы спросите у Сергея Павловича.

— Я говорил Андрею Дмитриевичу обо всех, кто в Германии занимается ракетами. В том числе, и о вас.

— Тогда, маршал, вы очень проницательный человек. И с вами будет интересно работать. Я хочу, чтобы человек полетел к звёздам. Это – моя мечта.

— Сергей Павлович! Мне надо с вами переговорить, пройдёмте ко мне!

Мы перешли в мой кабинет.

— Хотелось бы выслушать ваше мнение обо всём, Сергей Павлович.

— Вы о Вернере?

— Да.

— Расчётливый, очень прагматичный, очень хочет денег и славы. Но, талантлив. Занимается кислородо-водородными двигателями, до этого – импульсными воздушно-реактивными.

— Убеждения?

— Нет у него убеждений. Кроме денег и славы, его ничего не интересует. Но он понимает, что для осуществления этого требуется государство, которое будет финансировать проект. А кто за этим государством стоит, его не интересует.

— Считаете, что он будет полезен?

— На начальном этапе – несомненно. У него уже накоплен довольно большой опыт работы. Его ракеты летают, но процент успешности запусков, пока, невысокий, и дальность меньше, чем у нас. Меня к нему привезли дней 8 назад. До этого он молчал обо всём, и всё отрицал. Ну, а меня он знал лично. Тогда он понял, что ему не скрыть кто он, и что он. Он понял, что его выкрали не по ошибке. После этого стал говорить. Сведения о минировании он дал правильные?

— Конечно, иначе, вместо меня, здесь уже бы были люди Берия.

— Значит, будет работать, Андрей Дмитриевич.

— Придётся учиться говорить по-немецки. Придется Ритулю просить помочь.

— Вас давно не было!

— Война, готовились, готовились, а всё равно неожиданно.

— На фронте были? Как там, реально, а то у нас тут сплошные фанфары!

— Где-то соответствует действительности. Мои предположения, что без господства в воздухе, немцы воевать не смогут, полностью оправдались. Ну и ваши ракеты здорово облегчают работу.

— Как ваши Су-12?

— Мои? Это просто прошлый век, по сравнению с тем, что сделали Берг, Сухой, Швецов и ваш Расплетин. Время есть? Хотите посмотреть?

— Конечно! А немцу покажем? А то он вам не сильно верит!

— Можно и показать, но лучше предварительно позвонить Берия.

— Вы – правы!

Я позвонил Берия, мы с ним давно не встречались. И он сказал, что он тоже хочет взглянуть, чем я англичан напугал. Мы с Сергеем Павловичем, Вернером, переводчиком и двумя охранниками фон Брауна поехали на Центральный аэродром. Хорошо, что машина большая. Пришлось подождать Лаврентия Павловича. Он меня обнял, и тепло поздравил со второй Звездой, и с новым званием. Посмотрел на фон Брауна и кивнул ему в знак приветствия. Нас пропустили на аэродром, и мы подъехали к стоянке "Су-12мд". Но меня он посадил в свою машину.

— Будете использовать его?

Я передал слова Королёва. Берия рассмеялся и что-то сказал по-грузински, а затем перевёл пословицу, что если у змеи выдрать жало, и поить молоком, то она мышей ловить будет.

— Ладно, пусть работает!

Я открыл обе машины, и, Королёв и Берия более получаса их рассматривали, расспрашивали меня. Переводчику мы сказали пока ничего не переводить, и фон Браун с охранником осматривал самолёт снаружи. Затем Королёв вылез из кабины, и подозвал Брауна с переводчиком. Он залез в кабину, и очень заинтересованно осмотрел всё. Не задал ни одного вопроса, спустился на землю и что-то сказал по-немецки. Берия спросил у переводчика: "Что он сказал?"