– Что-то рано тебе приспичило, красотка.
– Я беременна.
– Памперсы надо носить с собой, если у тебя недержание.
Разговор происходил у крайней кабины, напротив подсобки, дверь в которую осталась открытой.
Белов осторожно выглянул, тут же встретился взглядом с Гладилиной, подмигнул ей и снова скрылся.
Виктория недолго пробыла в кабинке, потом помыла руки.
– Смотри, какая чистюля, – съязвила Левенко.
– Обычная гигиена.
– Умная, да? А я шлюха бестолковая?
– Я ничего подобного не говорила.
– Пошла, стерва, и больше не умничай, а то я тебе быстро прерывание беременности устрою!
Голоса стихли.
Белов вызвал на связь Бахтеева.
– Ты рано, Коля, – ответил тот.
– Появилась новая информация.
– Слушаю.
– В банде есть одна молодая, но дерзкая сучка. Она выводит женщин в туалет.
– Я понял тебя.
– Тогда пока все.
Звонок телефона раздался через четыре минуты после разговора Таева с начальником охраны.
Руслан усмехнулся и сказал:
– Умеют, когда захотят.
– Это первый заместитель губернатора Артюхин Игорь Владленович, – услышал он.
– Еврей, что ли?
– Почему еврей?
– Отчество у тебя не русское.
– Ну, предположим, по акценту вы тоже не русский.
– Еще один умник. Теперь слушай меня. Мы представляем организацию, борющуюся с чиновничьим и ментовским произволом. То, что устроили ваши менты у ночного клуба «Юпитер», иначе как полнейшим беспределом назвать нельзя.
– Полицейские в людей не стреляли. Это доказано.
– Конечно, как же иначе? Это пацаны сами себя прикончили.
– Нет. Они стали жертвой чудовищной провокации.
– Естественно. Но на этот раз отмазаться у вас не выйдет. Значит, так, Артюхин, вот наши требования. Сюда, в Дом правительства, должны приехать начальники УВД и ФСБ, а еще те менты, которые несли службу у «Юпитера» вечером, когда были расстреляны пацаны. Передать их нам должен ты лично. В обмен получишь заместителя губернатора, советника и всех заложников.
– А Сергея Михайловича?
– Ты о губернаторе?
– Да.
– По нему будет отдельный разговор.
– Что вы намерены сделать с ним?
– Узнаешь позже. Пока проведем обмен заложниками.
– Но вы понимаете, что я не имею никакого влияния на генералов и их подчиненных? Да и губернатор тоже.
– А мне плевать. Ты поговори с ними. Может, согласятся? Они ведь наверняка когда-то и где-то воевали, что-то от офицерской чести осталось, да?
– А если они не согласятся?
– Тогда, Артюхин, за все ответят губернатор, заместитель, советник и десять обычных людей.
– Сколько у меня времени?
– Час.
– Это несерьезно.
– Сколько тебе нужно?
– Хотя бы три часа.
– Двух хватит. Сейчас десять двадцать пять. Значит, в двенадцать двадцать пять, ладно, пусть в двенадцать тридцать, я жду твоего звонка.
– Других условий не будет?
– Ты можешь предложить что-то поинтереснее?
– Надо подумать.
– Подумай. А пока будешь базарить с генералами и размышлять, пришли к нам телевизионщиков с ведущего областного канала. Но только журналюгу и оператора. Я хочу пообщаться с прессой. Ведь у нас же открытое общество, не так ли? Народ должен знать, что происходит в городе.
– Это пожелание?
– Это приказ, придурок. Телевизионщики должны быть здесь через час!
– Но я не могу их заставить.
– Похоже, ты ничего не можешь. На хрена тогда пост занимаешь? За что тебе бабло платят? Только за то, что ты есть? Короче, если не хочешь, чтобы я ужесточил требования и не затребовал тебя к себе, обеспечь телевизионщиков. Скажи им, чтобы не боялись. Как придут, передадут репортаж в прямой эфир, так и уйдут. Их никто не тронет. Это мое слово. Все, работай, Артюхин. – Переговорив с первым вице-губернатором, Таев положил телефон и заметил, что Кошелев вдруг побледнел.
– Эй, ты чего это?
– Я же говорил, сердце.
– Блефуешь? Не выйдет.
– Мне действительно плохо.
– Терпи. Сам понимаешь, «Скорую» я тебе вызвать не могу.
– Не надо «Скорой». В заложниках находится мой врач, Зинаида Владимировна Орлова. Позовите ее. Она знает, что надо делать. У нее есть нужные лекарства.
Таев подозрительно посмотрел на губернатора, но понял, что у того действительно прихватило сердечко.
– Приведи сюда врачиху! – приказал он Габарову.
– Угу.
Таев присел на край стола и спросил:
– Так у тебя еще и личный врач есть? А может, и собственный повар, парикмахер?
– Не я составляю штаты.
– Неплохо живут у нас главы регионов. Все, что надо, под рукой. И воровать особо не требуется. Хотя нет, не будешь красть, должность эту не получишь.
– Да прекратите вы нести чушь.
– Не надо грубить и нервничать тоже. Побереги сердце. Пока еще ты нужен мне живым.
– А потом?
– Потом посмотрим. Время, как говорится, покажет.
Габаров ввел в кабинет женщину лет пятидесяти.
– Ты и есть врачиха губернатора? – спросил Таев.
– Вы, молодой человек, могли бы быть повежливей. Я вам в матери гожусь.
– Ты? Мне в матери? У меня есть своя мать. По сравнению с ней ты никто. Отвечай на вопрос!
– Да, я иногда оказываю помощь Сергею Михайловичу.
– И чем же он страдает?
– У него больное сердце.
– Не вижу, что бы ты могла дать ему.
– Все необходимые препараты хранятся в шкафу.
– Работай, но быстро.
Женщина подошла к шкафу, открыла створку, достала пузырек, выложила на ладонь пару мелких таблеток, повернулась к Таеву и сказала:
– Нужна вода.
Графин, стоявший на столе губернатора, был пуст.
– Понял, сейчас принесу, – проговорил Габаров и сходил за водой.
Губернатор принял таблетки. Докторша измерила давление, послушала сердце.
– Сейчас все нормально, благодарю, Зинаида Владимировна, – сказал Кошелев.
Женщина посмотрела на Таева.
– Мне надо бы остаться здесь, хотя бы в приемной.
– Нет! – отрезал главарь. – Пойдешь ко всем. Дамир!
Габаров увел докторшу.
– Так, значит, все нормально, господин губернатор? – осведомился Таев.
– Более или менее.
– Ну и отлично. Расслабься. У твоего первого зама есть два часа. Если он убедит начальство, а также тех псов, которые расстреляли людей у клуба «Юпитер», явиться сюда, то, возможно, я отпущу и тебя. Потом ты перед народом ответишь за бойню, устроенную у Дома правительства.
– А разве это не ваших рук дело?
– Стрельба по мирной демонстрации? Зачем это нам? Мы защищаем их интересы и стали бы стрелять по ним? И потом, в отличие от спецназа МВД и ФСБ у нас снайперских винтовок нет. Мы подобрали то оружие, которое бросили твои менты.
– Участкового тоже не вы убили?
Таев изобразил удивление:
– Какого еще участкового?
– Ладно, что с вами разговаривать.
– Вы и своего завалили, чтобы спровоцировать бойню?
– Не говорите глупостей.
– Заткнись! Сиди молча и не дерзи. Я этого не люблю.
Таев подошел к окну, посмотрел на улицу. Там уже не было трупов. Сотовый телефон издал сигнал вызова.
– Да?! – ответил Руслан.
– Это Артюхин.
– Очень приятно.
– Корреспондент и оператор прибыли к Дому правительства.
– Прекрасно. Пусть спокойно идут к парадному входу, поднимаются на третий этаж, прямо в кабинет губернатора, и ничего не боятся.
– Хорошо.
– Ты с генералами говорил?
– Они должны подъехать.
– Ладно. У тебя меньше двух часов.
– Я помню.
– Это хорошо, что память не подводит. Все. Отбой. – Таев переключился на Жгута: – Боря, сейчас в подъезд войдут телевизионщики. Их должно быть двое, корреспондент и оператор. Пропустите их ко мне, но вместе с Коганом тщательно обыщите. Кроме документов и телеаппаратуры, у них ничего не должно быть. Никаких телефонов, диктофонов.
– Я все понял. Кто-то вошел в холл первого этажа.
– Будь внимателен. Пропускаешь только журналюг, остальных, если объявятся, вали без промедления.
Белов постоянно менял место, хотя в условиях крайне ограниченного пространства сделать это было довольно сложно. В 10.15 он выбрался в подсобку, прошел в туалет и отпрянул назад, услышав кашель молодого человека, который, судя по всему, находился у торцевого окна. Главарь банды решил выставить здесь наблюдателя.
Глупо! Снять его – дело нескольких секунд, но главарь, видимо, совершенно не дорожит людьми либо уверен в том, что спецназ не предпримет попытку штурма. Но это его дело.
Белов вернулся в подсобку. Отсюда человек, стоявший у окна, слышать его не мог. Он набрал номер Бахтеева.
– Да?! – тут же ответил начальник охраны.
– Спецназ прибыл?
– Только что. Передаю трубку командиру группы.
Белов услышал в динамике приглушенный голос, показавшийся ему знакомым:
– Слушаю!
– С кем я говорю?
Ответ оказался совершенно неожиданным:
– Привет, Бур.
Так звали Белова, когда он служил в спецназе.
– Не понял!..
– Не узнал? А ведь мы когда-то вместе в станице Зерновой Джуму брали!
