– И насчет ангаров тоже надо выяснить. Ну и прочее.
– Этих двоих мы бы все равно не взяли, — со знанием дела сообщил Салиев. — Они так напряглись, что на первый шорох огонь бы открыли. Это ты, Сашка, их загипнотизировал. Говорят, ты и девок так привораживать умеешь.
– Какие там девки, — не мог оправиться от смущения Саня Кучеренко. — Война ведь идет, не до них.
– Война в этом деле не помеха, — засмеялся Салиев. — Просто боишься ты их.
– Ничего я не боюсь, — ответил красивый баянист и добавил совсем уж невпопад: — Как война кончится, сразу женюсь.
– О-го-го, — уже не смеялся, а ржал Усман Салиев. — Долго тебе ждать придется.
– Завтра «языка» брать будем, — подвел итог Фатеев. — В это же время или ближе к вечеру. Маршрут у них длинный, если хватятся пропавших, то часа через два-три, не раньше.
Эта ночь была особенно холодной, чувствовалось приближение осени. Славка спал беспокойно, что-то бормотал во сне. Его трясло, наверное, простудился. Напарники положили Фатеева в середину, привалились с обеих сторон.
Проснулись на рассвете. На траве лежал иней. С аэродрома поднимался разведчик «Фокке-Вульф-189», значит, следом пойдут «Юнкерсы». Руки и ноги у всех троих затекли от холода. Сейчас бы по кружке горячего чая. Но когда Кучеренко взболтнул флягу с водой, оставленную на траве, там звякнули льдинки.
Предусмотрительнее всех оказался Усман Салиев, флягу держал за пазухой. Перекусили, запивая сухари и сало теплой водой, и снова принялись за наблюдение.
Аэродром жил обычной жизнью. Сновали техники, небольшими группами шли к своим машинам экипажи бомбардировщиков. На крыше радиолокационной станции медленно вращались локаторы, ощупывая небо. Фатеев прикинул: расстояние до нее составляет километра полтора.
Миномет калибра 82-миллиметра достанет сооружение, но вряд ли пробьет плоскую бетонную крышу, наверняка имевшую усиленную прочность. Если минометчики ударят точно, то решетки локаторов снесет, разломает на куски, но пункт управления уцелеет, он находится внутри, за толстыми стенами.
– Не возьмем мы центральную станцию, — шепнул Фатеев Усману Салиеву. — Стены не всякая пушка пробьет.
Салиев согласно кивнул, не отрываясь от бинокля.
– Развалим локаторы, и то дело. А вторую станцию можно из огнемета сжечь, она особняком стоит.
Ничего существенного за полдня не увидели, если не считать цистерну тонны на полторы, стоявшую в яме и замаскированную сверху камуфляжной сеткой. Разглядели ее в тот момент, когда заправщик доливал в нее бензин.
– На всякий случай держат, — пробормотал Фатеев. — Интересно, что во втором ангаре? Ворота закрытые, техники через дверь заходят-выходят.
– Вот я и говорю, что «язык» нужен, — бормотал Салиев.
– Сала отрезать по кусочку? — спросил он, откладывая бинокль. — Жрать что-то хочется.
– Ты же мусульманин.
– Ничего. Мы же с врагом воюем, силы требуются. Всевышний простит.
В этот день определили позиции, с которых можно вести огонь по аэродрому. Если миномет поразит цель и за километр, то ручные пулеметы на таком расстоянии малоэффективны. Можно поджечь бензозаправщик, ранить или убить фрица, но бронированные «Юнкерсы» не возьмешь.
«Языка» сумели добыть к вечеру. Это оказалось нелегким делом. Патрульные, ходившие за пределами аэродрома, держались настороже, подкрасться вплотную к ним было почти невозможно. Они держали оружие наготове, реагировали на каждый шорох и часто останавливались, всматриваясь в окрестности. Кроме того, патрули избегали участков, где деревья росли густо. Тропа пролегала, как правило, по открытой местности.
Саню Кучеренко с вещмешками и ненужными вещами оставили в кустарнике. Слава Фатеев захватил с собой «кольт», а ППШ брать не стал, слишком громоздкий. Усман Салиев всегда больше надеялся на нож. Автомат тоже не взял, ограничившись «вальтером».
– Пистолет знакомый, — сказал Фатеев. — По-моему, у Кулаева такой был.
– Ну а теперь мой. Удобная штучка, в кармане носить можно.
Бушлаты и ремни сбросили тоже, лучше нападать налегке.
– Сашка, если что пойдет не так, прикроешь, — инструктировали Кучеренко.
– Понял.
Патруль перехватили в небольшом перелеске. Если Усманов своими мощными руками сразу свалил фрица на землю, то Фатееву достался на редкость крепкий солдат. Стряхнул с себя Славку, схватился за автомат. Фатеев, кое-как дотянувшись, ударил его ножом в живот.
Немец согнулся, но автомат из рук не выпускал. С усилием передернул затвор, но сзади обрушился Салиев и покончил с ним одним ударом.
Труп затащили в кусты, «языка» связали и, собрав свои вещи, торопливо зашагали от аэродрома прочь. Отойдя на километр, сразу начали допрос, пока пленный не опомнился. Это был рядовой с круглой нашивкой наземной службы люфтваффе. Сначала отмалчивался. Салиев мрачно предупредил:
– Я ведь тебя сейчас резать стану. Ваши пилоты людей без разбора гробят. Им все равно, что бабы, что детишки. Думаешь, с тобой церемониться будем?
Кучеренко едва успевал переводить.
– Живым вы меня все равно не отпустите, — нервно заговорил пленный. — Какой смысл давать показания?
– А если дадим гарантию, что сохраним жизнь и захватим с собой?
Немец внимательно поглядел на Фатеева.
– Я не знаю вашего звания, но что-то человеческое в вас есть. Какой смысл вам тащить меня, рисковать? Проще пообещать, а потом прирезать.
– Звание мое вам ни к чему, но информация об аэродроме нам очень нужна, — сказал Фатеев. — Будете говорить и не изворачиваться, твердо обещаю жизнь.
– Попробую поверить, — усмехнулся пленный.
Немцу было лет тридцать. Семья, трое детей. Уже год служит в батальоне аэродромного обеспечения. Основная часть авиабомб и торпед хранится в подземном складе, километрах в трех от аэродрома. Он немного понимал по-русски и поправил Саню Кучеренко:
– Не аэродром. Мы считаемся авиабазой.
– Покажи точно, где склад, — потребовал Фатеев.
– Где-то здесь, — ткнул пальцем в карту немец. — Над ним метров сто камня и земли. С воздуха можно проследить по линии узкоколейки, но его не взять даже самыми мощными бомбами. Месяца два назад в холм над ним врезался ваш тяжелый самолет с полным запасом бомб. На складе даже штукатурка не осыпалась.
– А если нападение будет с земли?
– Минное поле, доты с пулеметами, сильная охрана. Они отобьют нападение любого отряда коммандос.
– Но не будут же поезда целый день взад-вперед сновать? Где-то должен быть перевалочный склад.
– Может быть, — пожал плечами немец.
– Слушай, ты очень торопишься подохнуть? — спросил Фатеев. — Не тяни волынку. Ситуация такая, что времени у нас мало. Если будешь молчать, то легкой смерти не жди.
– Русское гестапо? — усмехнулся пленный.
– До вашего гестапо нам далеко. Но мы пришли сюда, чтобы выяснить все как есть. И без нужных сведений не уйдем.
Немец все же стал давать показания. Имеется перевалочный склад авиабомб и снарядов, где хранятся 30–40 тонн боеприпасов. Он показал на плане аэродрома его местонахождение. Бензохранилище можно достать бомбами, двадцатитонные баки вкопаны по крышу в землю и накрыты лишь легким навесом от осколков. Но они отлично замаскированы, можно пройти в полусотне шагов и ничего не заметить.
– Батальонный миномет навес пробьет?
– Наверное. Вы что, готовите наступление? Наши уже Сталинград с землей сровняли, на Кавказ вышли, а вы еще какие-то иллюзии питаете.
За Сталинград немец получил ощутимый пинок.
– Рассуждай поменьше. Показывай на плане, где твои баки.
– Вот здесь.
– Что скажешь насчет центральной радиолокационной станции?
– Бетон. Метровой толщины стены, крыша тоже укреплена как следует. Окна небольшие и закрываются металлическими заслонками. Внутри очень дорогое и секретное оборудование. Право на вход имеет считаное количество специалистов.
– То есть разрушить ее можно лишь прямым попаданием бомбы?
– Да. И если она будет не меньше ста килограммов весом.
– Для чего служат ангары?
Оказалось, что в одном ремонтируют поврежденные самолеты. Там постоянно находятся пять-шесть машин.
– Масло, бензин, тряпье, — подсказал Фатеев. — Если точно врезать, то полыхнет хорошо?
– Не знаю, — буркнул пленный.
– А что во втором ангаре?
– Какой-то склад. Наверное, обмундирование, стрелковое оружие для пополнения.
Фатеев был уже достаточно опытным разведчиком, чтобы отличить правду от лжи. Внимательно глянул в глаза немцу. Подсказал:
– Ну, еще консервы, мешки с горохом, сортирная бумага… Будешь брехать, урод, здесь и закопаем. На хрен нам тебя с собой тащить.
– Там хранятся новые секретные самолеты, — пересиливая себя, сказал пленный.
