Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске

– "Женщина для мужчины - цель. Мужчина для женщины - средство", - процитировала Маша. - Так утверждал, один философ.

– Какое средство? - не понял Коля.

– Простое. - Маша улыбнулась. - Мы не можем пока еще рожать детей сами по себе… Я цель для тебя или… средство?

– Цель, Маша, и ты это знаешь. Я люблю детей, но я бы не хотел, чтобы наш ребенок остался сиротой. Мы молоды, подождем, ладно?

– Не уговаривай. - Она взъерошила ему волосы. - Я люблю тебя, Коля, тебя, а не отца своего будущего ребенка. Если бы меня сейчас слышали другие женщины, они бы сказали, что я - выродок!

Коля сжал ей руки:

– Я знаю, почему ты так говоришь. Ты обманываешь себя, и меня пытаешься обмануть - мы ведь оба больше всего на свете хотим, чтобы у нас был сын! Но ты поняла меня, и этого я никогда не забуду!

– Ешь, - Маша уткнулась в тарелку. - Поймал своего бандюгу?

– Пока еще нет. Да, у нас объявление висит - поход в кунсткамеру. Руководитель - товарищ Кондратьева М. И. Это не ты ли?

– Надо держать марку, - скромно улыбнулась Маша.

– Наши и так называют тебя "сокол наш, Марь Иванна". А ты разве сокол?

– Соколиха, - сказала Маша. - Последние несколько дней от тебя, мил друг, пахнет духами "Жасмин"… Его употребляют уличные женщины, дорогой…

– А ты откуда знаешь? - густо покраснел Коля.

– Внеси предложение установить в уголовном розыске душ. И перед уходом домой всем в обязательном порядке мыться. Особенно всяким безобразникам, вроде тебя.

– Ладно, - примирительно сказал Коля. - А насчет комнаты этой - напиши заявление в исполком: пусть Ганушкиным ее отдадут, им нужнее.

На следующее утро Коля снова переоделся и направился к Раисе.

В эти же минуты Пантелеев встретился на одной из своих конспиративных квартир с Сеней Милым.

– Есть у меня предчувствия, - сказал Пантелеев, - что этот хмырь болотный явится к Рае вот-вот… А уж через два дня - железно. Твоя задача: сесть во вторую комнату, все прослушать и запомнить. А как он от нее уйдет - проводить до укромного места и перо в бок. Только тихо.

– Об што рэчь… - лениво протянул Сеня. - Вы меня знаете, гражданин начальник. Бывший… - ухмыльнулся он.

– Ну! - Пантелеев поднял руку и хотел ударить Сеню, но натолкнулся на изучающий взгляд и раздумал. "Исполнитель нужен, - подумал Пантелеев. - Ударю, - он уйдет. Не самому же в пекло лезть. А за шуточку - придет время, я с ним сполна рассчитаюсь".

Сеня ушел от Леньки почти в тот самый момент, когда Коля покинул спецквартиру УГРО. Именно поэтому случилось так, что они чуть ли не одновременно подошли к дому Раисы, только Коля шел от Надеждинской, а Сеня - от Преображенской.

Коля первым увидел Сеню. Тот шагал вразвалку, не спеша. Коля сразу же узнал и схватился за кольт. И тут же, отпустив рукоятку револьвера, подумал: "Я переодет, он меня не узнает. Пройду за ним, а там видно будет".

Сеня приближался. Вот он поравнялся с Колей и скользнул по нему равнодушным взглядом - мало ли разносчиков шатается по Петрограду? Коля тоже миновал его и уже было вздохнул с облегчением, как вдруг его чуткие, натренированные уши уловили слабое щелканье спускаемого предохранителя. Коля даже успел определить по звуку, что это был браунинг. Он метнулся к стене, и в ту же секунду хлестко ударил выстрел, пропела пуля и донесся Сенин крик:

– Пришью, гад! Срисовал я тебя, падла!

Два выстрела подряд… Пули выбили штукатурку у самой головы. Коля выдернул кольт из-за ремня и, не целясь, от живота, выстрелил три раза… После московских стычек с Кутьковым Коля каждую свободную минуту забегал в служебный тир и стрелял до тех пор, пока в голове не начинало звенеть, а рука переставала чувствовать рубчатые щечки кольта… Он знал свое дело. Сеня схватился за живот и с воем по стене сполз на тротуар. Рядом упал вороненый браунинг. "Убил… - вяло подумал Коля. - Встретились через столько лет, и сразу я его убил. Нельзя было не убить. Улица… Вон сколько прохожих. Он стрелял. Мог ни в чем не повинных людей положить…" Коля подбежал к Сене:

– Где Ленька, говори!

Сеня посмотрел мутнеющими глазами и протянул Коле правую руку. Пальцы были сложены в кукиш. Сеня дернулся и бессильно уронил голову на асфальт…

Послышались трели милицейских свистков, подбежали три милиционера с наганами в руках. Старший бросился к Коле, но, увидев удостоверение и значок УГРО, спросил:

– В чем дело, товарищ начальник? Нужна помощь?

– Оставьте одного человека для охраны, второй пусть вызовет наших, - сказал Коля, - а мы с вами - в этот дом. Возможно, тут Пантелеев.

Старший провернул барабан нагана, проверяя патроны.

– Сделаем, - коротко ответил он. Потом отдал необходимые распоряжения своим товарищам и побежал следом за Колей. На ходу они осмотрели черный ход - никого. Бегом поднялись на пятый этаж, Коля покрутил флажок звонка.

– Кто там? - заспанным голосом спросила Раиса.

– Свои, радость моя, - отозвался Коля.

– Почему не вовремя? - подозрительно осведомилась она из-за дверей.

– Дело есть… - Коля подмигнул милиционеру. - Камушки нашел речные, прозрачные, по случаю, срочно надо назад в речку кинуть, да кого попросить - не знаю, - зачастил Коля. И тут же подумал, что из-за несвоевременного Сениного визита серьги Колычевых больше не нужны и, слава богу, потому что такие серьги охотно купит любой нэпман и заплатит большие деньги, а Колычевым, которые вдвоем живут на не слишком обильный паек Нила Алексеевича, деньги эти совсем не помешают.

– Камушки, - задумчиво, но уже с заметным любопытством протянула Раиса. - Ну зайди, раз так. - Она приоткрыла дверь, милиционер надавил плечом, ворвался в коридор.

– Гады! - завопила Раиса, сверля Колю ненавидящим взглядом. - Прав он был, трижды прав!

Коля схватил Раису за руку, повел в комнату:

– Где Пантелеев? Покажи сама, суд это учтет…

Она посмотрела на него пустыми глазами, сказала внезапно осевшим голосом:

– Дурак ты, легавый, истинный дурак. Леню не знаешь… Да если бы он был здесь - у вас уже по три дырки было, понял?

"Права она, - с горечью подумал Коля. - Снова я напортачил, излишне погорячился…" И вслух спросил: - Кто из посторонних есть в квартире? Покажи сама, все равно найдем!

– Там… - Раиса мотнула головой в сторону гардероба. Милиционер рванул дверцу и отскочил:

– Выходи!

Зашевелилась одежда, из-под нее выбралась испуганная до смерти девчонка лет 18. Мутные глаза, преждевременно угасшее лицо. Она в ужасе смотрела на Колю, ярко накрашенные губы дрожали.

– Ты кто? - Коля сунул кольт за ремень.

– Муська, - сказала она и заплакала, размазывая слезы по лицу вместе с краской и губной помадой.

– Не реви! - прикрикнул Коля. - Где Пантелеев?

– Не… не знаю-ю… - еще сильнее заревела Муська. - Ничего я не знаю…

– Не знаешь, - повторил Коля и подошел к тумбочке. - А это кто? - он показал фотографию Пантелеева.

– Лё-е-ня… - выдавила Муська. - Не знаю я его фамилии, вон Рая знает.

Коля повернулся к Раисе:

– Советую говорить… дамочка.

– А ты мне не советуй, - медленно начала она, постепенно приближаясь к Коле и повышая голос, продолжала: - Ты кто такой, чтобы мне советы давать? Лягаш, падла, мусор, век свободы тебе не видать, чтоб у тебя рог на лбу вырос! - И, задыхаясь, закончила: - Не-на-ви-жууу!!!

– Уберите, - приказал Коля милиционеру.

…Приехали на Дворцовую. Раису и Муську отправили в ДПЗ - дом предварительного заключения, внутреннюю тюрьму УГРО. Коля доложил Бушмакину о результатах. Все молчали, только Колычев, обычно очень сдержанный, немногословный, изо всех сил ударил кулаком по столу и закричал:

– Безобразие! Черт знает что! Бездарный молодой человек! Оборвали две ниточки сразу! Сеню Милого вы шлепнули, как нелепый первогодок без опыта! Стрелять, оказывается, не научились? А Раиса! Это же непростительно! Зачем вы ей раскрылись? Из этой, пардон, бабы теперь слова не вытянешь, уж вы мне поверьте!

– Прав товарищ Колычев, - сдерживая раздражение, сказал Бушмакин.

– Так получилось, - буркнул Коля. Он мог бы объяснить, что ни в чем не виноват, что действительно так случилось - Сеня Милый узнал его, несмотря на маскарад, и хотел убить, и если бы он, Коля, не услышал щелчка предохранителя, - кто знает, может, уже час назад лежал бы он на мраморном столе в прозекторской. Коля усмехнулся и добавил: - Ну, виноват, накажите, если заслужил…

– Нет бы пойти за Сеней, - причитал Колычев, - нет бы установить, куда, к кому, зачем он шел? Так на тебе! Он, как пацан сопливый, стрельбу открыл! Нет, милый друг! Уходит эпоха стрельбы! Не за горами то время, когда всем нам мозг понадобится, мозг, а не пули!

– Коля, ты в самом деле не ребенок, - сказал Бушмакин. - Такие ошибки непростительны. Трое суток, извини, меньше не могу!

– Есть трое суток ареста! - щелкнул каблуками Коля и добавил: - Надеюсь, с исполнением обязанностей?

– С отбытием на курорте, - съязвил Бушмакин. - Ты будешь валяться на нарах, а другие исправят твою оплошность? Нет! Иди и работай.