– Ты уверен в этом? – с сомнением полюбопытствовал Виктор.
– Я только предполагаю. По логике из сюжета разговора с Алексом вытекает именно такой вывод, – откликнулся Влад.
– Возможно так, а может быть не так. Ты сам помнишь по прошлым делам – сколько раз с людьми мы, начав разговор издалека, подходили к сути вопроса только через недели и месяцы общения. Может быть, кто-то намеревается прощупать тебя совсем по другому поводу, – заметил Виктор с ноткой скептицизма в голосе.
– По-разному бывает. Да и что толковать об этом. Поступим проще. Если что не сладится, максимум что парижские партнеры обретут от нас, так это пару крепких затрещин, как сказал один забавный персонаж из славного советского мультфильма, – усмехнулся Влад. – Или тебя уже сейчас что-то не устраивает?
– Да, нет, – покачал головой Виктор. В нашем положении быть привередливыми глупо. Считай, все девяностые, после ухода со службы мы с тобой и другими парнями только и делали, что старались выжить в этом перевернутом мире, где правит бал личная выгода и насилие. Не наш это выбор. Его нам умело навязали. Пришлось привыкать и привыкли. А Латинскую Америку я люблю и также знаю её неплохо. Несколько раз доводилось бывать на этом континенте, когда дело касалось подбора и оборудования резервных площадок для морского и воздушного десантирования. Славный уголок мира, в котором люди живут эмоциями и яркими чувствами, а страсти такие же бурные как воды водопада Игуасу. Помнишь эти места?
– Ну, недалеко от этих мест на реке Парана мне и рыбачить доводилось. Даже взял на спиннинг несколько замечательных tig re del rio, как местные их называют. Это дорадо. Настоящая рыба боец. Пример для человека как нужно вести себя даже в безвыходных ситуациях. До сих пор тянет в эти края, – живо откликнулся Влад, погружаясь в приятные воспоминания.
– Если речь идет о Латинской, то эта идея мне тоже нравится. А с парнями в Париже мы разберемся. Не впервой. Раз они оплатили нашу поездку, уже неплохо, – подытожил Виктор, прислушиваясь к невнятному женскому голосу информатора, безостановочно объявлявшего посадки и прилеты очередных рейсов. – Похоже, что объявили посадку на наш рейс. Пойдем и мы, пожалуй.
Влад Бекетов и Виктор Азаров, а именно так звали наших друзей, подхватили свои дорожные сумки и направились к воротам номер 18, где служба контроля уже пропускала к посадочному трапу заторопившихся пассажиров.
Втянув в себя вереницу пассажиров, самолет захлопнул герметичные двери и неторопливо двинулся по рулевочной дорожке, готовясь к четырехчасовому перелету. Получив, наконец, отмашку от Шереметьевского диспетчера, огромный лайнер разбежался, тяжело вспорхнул в хмурое московское небо и как Икар стал продираться к голубым небесам и прекрасному рассветному солнцу.
Подтянутые, с хорошими фигурами стюардессы-француженки с дежурными улыбками на аккуратно сделанных при помощи косметики la Chanel лицах, задрапированные задорными бело-черными полосатыми шарфиками и крупными бантами на белоснежных блузках, наконец, вышли из своих укрытий и приступили к регламентной процедуре встраивания пассажиров в обычный полетный режим.
Взятые в дорогу русские и французские газеты были украшены анонсами последних новостей о событиях в Москве, Париже и во всем мире, а свежий кофе с круасаном и мармеладом бодрил и намекал на скорую встречу с неповторимыми парижскими кафешантами.
Наступило время отдыха, сна или разговоров с соседями, чем собственно и занялись наши путники.
– Ты, знаешь, сколько раз не бывал я в Париже, но так не сумел понять этот город. Не по мне эта галльская мелочность и суетливость, хотя я отдаю должное французской культуре и любви французов к приключениям. Как не странно, не ощущаю я в этом городе чувства свободы и раскрепощения, что должно было бы быть, если уж в нем родились идеалы Великой революции. Прежде всего, разочаровывает узкий мирок самих парижан. Всё у них пронизано расчетом и каким-то экономизмом. Даже столики в кафе узкие и неудобные. – Разоткровенничался Влад, настраиваясь на диалог.
– Пожалуй, ты слишком строг по отношению к Франции. Может, она тебя чем-то обидела? Народ как народ. Живет своей непростой будничной жизнью, как и везде, – возразил Виктор. – Те же житейские заботы, что и у нас. Колорит Парижа заключается в неспешных беседах в кафе и ресторанах, в театральных подмостках и на подиумах домов мод. В особом изяществе французских женщин, наконец.
– Вижу, не зря провел ты столько лет во Франции, – иронически усмехнулся Влад.
– Справедливости ради, в Канаде больше, но и во Франции не мало, – уже с некоторым удивлением, поглядывая на своего товарища, произнес Виктор. – Ты зря ухмыляешься. Ни одна женщина на земле не может так заявить о непреодолимой силе женского естества как француженка.
– И что же это за сила? – скептически поинтересовался Влад.
– Ничего сложного – она называется французский шарм.
– Ладно, – примиряющее сказал Влад. – Возможно, мне необходимо лучше понять Францию, да и поближе познакомиться с француженками. Правда мне мешает недостаточное знание французского языка. Он у меня по значению третий, так сказать резервный, хотя арго я понимаю весьма сносно. Эта страна всегда была для меня транзитной для решения отдельных и по сути второстепенных задач.
– Достаточно о французских женщинах, – вернул разговор в деловое русло Виктор. – Вернемся к главному. Всё же, как ты понял этого Алекса? При отсутствии достаточной информации давай оценим хотя бы детали твоего разговора и психологический тип этого парня.
– Ещё раз повторюсь. Он только посредник, – терпеливо в который раз принялся пояснять Влад, прощая другу его настойчивость. – Информационного задела у него мало. Не договаривает или многого не знает. Себя позиционирует как финансовый и инвестиционный консультант. В России обслуживает интересы ряда европейских компаний. Ещё что-то невнятно говорил о себе, но этого я не запомнил. Словом, ничего существенного.
– Ну а как он выглядит, хотя бы?
– Обычный человек. Лицо овальное, нос прямой, голова с залысинами, волосы темно-каштановые, около сороки. Рост под метр девяносто. Был одет в темно-серый костюм, без галстука. По-русски говорит с еле заметным акцентом. Имеется физическая особенность: разговаривая, разворачивается правым ухом к собеседнику. Очевидно, сказывается дефект слуха.
– Похоже, я также где-то видел этого парнягу. И если память мне не изменяет, в тот день, когда я был в банке "Империал". Примерно год назад. Он заходил в кабинет к вице-президенту банка, с которым я беседовал. Видно в Москве он крутится постоянно.
– Вероятно, этот парень действительно свой в финансовой среде. Какая-никакая, но это рекомендация.
– Непонятно, какого качества эта рекомендация, но хотя бы хорошо то, что это не мошенник с улицы.
– Ты хочешь сказать, что если мошенник, то рангом повыше.
– А кто сейчас не мошенник из тех, кого мы называем партнерами или "подопечными"?
– Что верно, то верно. Когда я пришел на встречу в "Метрополь", он уже был там и тусовался в какой-то компании. Среди присутствующих я узнал Андрея К., сейчас он возглавляет один из самых значимых банков в стране с преимущественным государственным участием.
– Пусть так, характеризующих сведений у нас совсем немного. Больше мы ничего не выжмем из этого анализа. Надеюсь, позже станет яснее. Уже неплохо то, что в Париж мы летим на чужие деньги. Лучше ты мне скажи, а что мы будем делать с очередной просьбой нашего подопечного Авдеич.
– А что у него? Опять неладно? – спросил Влад
– Ну как же. Он успокоиться не может. Всё надеется, что из мужика, которому он дал деньги, приличные деньги, надо сказать, удастся выцедить долг.
– Мы же разобрались с этим вопросом. Этот мужик деньги профукал. Узбеки его успешно кинули, деньги взяли, а хлопок не поставили. Хорошо, что, жив ещё остался.
– Это так, но Авдеич мечется. Этот долг ему спать не дает. Денежек-то ему жалко, очень жалко.
– А не надо быть таким неуемным. Ведь Авдеич сам купился на посулы этого мужика, обещавшего через месяц вернуть долг со 100 % наваром.
А сейчас мужичок полностью прогорел: у него нет ни квартиры, ни дачи с машиной, даже жена ушла от него. Так что в уплату долга взять нечего.
– Согласен. Утомил что-то Авдеич. Ведь эти потерянные деньги для него далеко не последние. Он сам повелся. Да и мужик искренне надеялся, что с узбеками можно кашу сварить. Обернулось все по-другому. Подобные случаи сейчас происходят сплошь да рядом. Цивилизованно извлекать капиталистическую прибыль у нас ещё не научились. Да и сам Авдеич, со своими корешками умеет только примитивно выгребать деньги из строительных подрядов.
– Так что же сказать ему? Он все надеется, что мы в очередной раз что-то придумаем и выручим его.
– Ах вот как; жадный хорек требует крови, на физику намекает. Что ему легче будет, если "спецы" снимут с бедолаги кожу вымоченными в бетонном растворе нагайками, или он попадет на "отработки" к другим отморозкам? Нет, нам это не нужно. К сожалению, немало коллег из соседних контор после увольнения разошлись по разным группировкам и занялись, черт знает, чем. Но это вопрос уже к их совести. Мы живодерами никогда не будем.
