Староста добродушно заворчал:
— Что ты опять затеял, старый плут?
Но Пиппиг уже исчез.
Вещевая камера находилась в стороне от бараков, она входила в комплекс зданий кухни, прачечной, дезинфекционной камеры и бани. Пиппиг ловко перебегал через дороги, стараясь не попасться на глаза кому-либо из заключенных или запоздалому эсэсовцу, покидающему лагерь. Оказавшись под защитой темных зданий, Пиппиг почувствовал себя в безопасности. Тихонько открыв дверь, он юркнул внутрь…
Спрятавшись на всякий случай за штабелем мешков, который еще недавно охранял ребенка, Пиппиг подождал некоторое время. Стояла сухая, безветренная погода, с ясного неба светила полная луна. Вскоре Пиппиг услышал пронзительный свисток лагерного старосты. Он повторился в разных местах, то ближе, то дальше… Затем на лагерь опустился темный покров тишины.
Пиппиг ждал час, два… Часов у него не было, и он определял время интуитивно. Решив, что уже настала полночь, он вышел из своего убежища. В канцелярии взял молоток, клещи, стамеску — такие инструменты там были всегда. Затем прокрался в кабинет Цвейлинга. Порядок действий Пиппиг давно обдумал, и все шло без задержки. Сначала он приподнял тяжелый письменный стол и осторожно отодвинул его в сторону, потом откинул и сложил пополам истертый ковер. Каждое движение он рассчитал так, чтобы все предметы затем можно было вернуть точно на прежнее место. Цвейлинг не должен был заметить, что кто-то трогал его стол.
Теперь Пиппиг приступил к самой трудной и сложной работе. В этом месте пола он должен был освободить от гвоздей доску, длиной около метра. В ночном сумраке, напрягая зрение и шаря пальцами, Пиппиг искал гвозди! Они глубоко ушли в дерево! Этого он не предвидел.
Ну, только не нервничать! «Не тужи и себя покажи!..»
На пространстве, соответствующем ширине стола, он проверил все доски. Один из гвоздей слегка выдавался наружу. Но слишком мало, чтобы его можно было ухватить клещами. Пиппиг взялся за стамеску. Не найдя опоры, она соскользнула.
Спокойно, Руди, спокойно! Не повреди дерева! Помни обо всем!
Пиппиг осторожно водил лезвием, ощупывая шляпку гвоздя. Он был весь внимание. Где-нибудь ведь должна же стамеска зацепиться. На всем свете, нет такого гвоздя, у которого шляпка не сидела бы в дереве хоть немного косо. И Пиппиг нашел это место. Но просунуть лезвие хоть на долю миллиметра под шляпку гвоздя — это была тончайшая совместная работа инструмента, мускулов и нервов. Стамеска чуть-чуть зацепилась. Покачивая ее вверх и вниз, Пиппиг пытался приподнять гвоздь. Он трудился бесконечно долго и почувствовал наконец, что дело идет на лад. Чрезвычайно бережно он стал отгибать край шляпки, и вот ее уже можно было захватить клещами. Но и этим инструментом он должен был действовать очень осторожно, всячески избегая резких движений, чтобы не оставить на дереве следов. Скользя клещами вокруг шляпки, Пиппиг чуть-чуть надкусывал ее со всех сторон, пока клещи не ухватили ее надежно. Тогда он подложил под клещи свою шапку и мягкими движениями начал вытаскивать гвоздь миллиметр за миллиметром из гнезда.
Наконец!
Оставалось еще пять гвоздей. Но по сравнению с уже достигнутым это была детская игра. Приставляя стамеску, как рычаг, к доске, Пиппиг бережно, все время подкладывая шапку, отжимал доску вместе с гвоздями и в конце концов поднял ее. В прежние годы своего заточения Пиппиг работал в строительной команде и знал, что под половым настилом находится только шлак. Теперь все пошло очень быстро. Пиппиг разгреб шлак, загоняя его под доски, потом шмыгнул в помещение склада, подставил стремянку и снял мешки. До сих пор он сохранял спокойствие. Но когда он начал рыться в мешках и запустил руку в сапог, им овладела нервная торопливость. Спокойно, черт возьми! Но он не мог остановить дрожь в руке, ведь на дне сапога он обнаружил что-то постороннее и таинственное, завернутое в тряпки. Пиппиг сжал руку, и его бросило в жар и в холод. Оружие! Он вытащил пистолет.
Тяжелый, властный и гордый, пистолет милостиво разрешил держать себя дрожащей человеческой руке. Очень недолго предавался Пиппиг восторженному трепету. Затем поспешно достал остальные пистолеты, завязал мешки, повесил их на место, убрал стремянку и побежал со своим сокровищем обратно в кабинет Цвейлинга.
Чтобы не терять времени, Пиппиг не стал удалять тряпки и осматривать то, что в них находилось, а торопливо опустил их на приготовленное ложе, словно каждый миг, пока пистолеты оставались не спрятанными, был для них осквернением. Но когда он уже готов был положить на место половицу, его пронизал отчаянный страх.
Внизу что-то скрипнуло.
Пиппиг явственно услышал, как тихо отворилась и снова затворилась дверь.
На мгновение все стихло.
Потом послышались осторожные шаги. А Пиппиг с доской в руках все еще стоял на коленях перед отверстием. Все его чувства оцепенели, обратясь к тому зловещему, что надвигалось извне. Холодная капля пота пробежала у Пиппига по груди и оставила после себя ледяной след. Шаги приближались и уверенно направились к полуоткрытой двери кабинета. Пиппиг едва дышал, и вдруг его дыхание совсем пресеклось… Дверь открылась, и в темную комнату вошли две фигуры. Это были Мюллер и Брендель из лагерной охраны. Во время обхода они случайно нажали на ручку входной двери…
— Что ты тут делаешь? — сдержанно и угрюмо спросил Брендель.
Пиппиг раскрыл рот, он так оторопел, что не мог вымолвить ни слова. Брендель и Мюллер подошли ближе. Они нагнулись над отверстием, и Брендель протянул руку. Тут Пиппиг очнулся от оцепенения. Он с силой толкнул Бренделя в грудь.
— Лапы прочь!
Но Мюллер тоже опустил руку в отверстие, и теперь оба они, пораженные, держали в руках по пистолету.
— Откуда это у тебя?
Пиппиг вскочил.
— Это вас не касается!
Сильный Брендель схватил коротышку.
— Откуда? Говори!
Момент был критический. Мюллер стал между ними.
— Нам ты можешь сказать, Руди! Если ты не мерзавец и не собираешься втереть нам очки, скажи, что ты здесь…
— Мерзавец? Да у тебя, верно, не все дома? — вспылил Пиппиг. — Вы и сами знаете, что творится в команде. Нам подсадили шпика. А вещи эти Гефеля. Раз уж вы их видели, перестаньте трепать языком и помогите мне их спрятать.
Охранники переглянулись. Гефель был их инструктор, и они тут же смекнули что к чему. Если они не сразу поверили Пиппигу, то скорее от неожиданности, чем от подозрения, так как коротышку они знали уже много лет как надежного и верного товарища. Благодаря чутью, хорошо натренированному за долгие годы заключения, они научились отличать в любых непредвиденных ситуациях истинное от ложного и принимать правильные решения. Не колеблясь, они помогли Пиппигу спрятать пистолеты. Все же Брендель высказал недоумение — уж очень необычным было место тайника.
— Друг, — прошептал он, — как пришло тебе на ум спрятать все это под письменным столом Цвейлинга?
И Пиппиг шепнул в ответ:
— Задница шарфюрера как-никак самая надежная крышка. Если у нас и начнут щупать жабры, то здесь никто искать не станет. Ясно?
Такая несокрушимая логика восхитила Бренделя.
— Руди, ты гений!
— Заткнись! — отозвался Пиппиг, весьма польщенный.
Пустое пространство между пистолетами они заполнили шлаком. Потом вложили обратно доску, но перед этим Брендель сосчитал половицы и установил, что пистолеты лежат под одиннадцатой. Избегая всякого шума, они стали прибивать доску.
Чтобы заглушить удары молотка, Пиппиг клал на гвозди шапку. Прежде чем положить ковер, они убрали мусор. Потом вместе поставили стол на место, которое Пиппиг заметил себе по узору ковра. Слабый ночной свет все же дал им возможность проверить, во всем ли восстановлен прежний порядок. Лишь теперь Пиппиг забеспокоился: тайну во что бы то ни стало нужно было сохранить.
— Товарищи, — умоляюще заговорил он, — вы не станете болтать, правда?
Они были бы рады объяснить ему, что представляет собой в действительности лагерная охрана, но только похлопали Пиппига по плечу.
— Не бойся, малыш, мы все понимаем!
Они исчезли так же тихо, как пришли.
Пиппиг убрал инструменты и спрятался в углу, поджидая рассвета. Спать он не мог. Обхватив руками колени, сидел он, постелив под себя старые шинели.
Три пистолета, конечно, не были единственным оружием в лагере. Как человек дисциплинированный, Пиппиг подавлял в себе любопытство, но ему все-таки хотелось заглянуть глубже в эту тайну. Он догадывался, что существует какое-то руководство, но в общем он ничего не знал. Пиппиг прижал подбородок к коленям. Черт возьми, Руди, ты уже столько лет живешь в этом подземном мире, жалкий битый пес среди других таких же жалких битых псов, и единственная мысль в твоей глупой башке — о том, что это бесконечное серое время когда-нибудь все-таки кончится так или иначе… А что ты, темный человек, собственно, понимаешь под этим «так или иначе»?
