— А потом кто-то из этих «дипломатов», наверно, подбросил его к развилке шоссе у юго-восточного участка нашего полигона, — хмуро замечает Джансаев. — Теперь я почти не сомневаюсь, что это именно так и было. Примерно месяц назад мои связисты линию там прокладывали и видели, как какая-то подозрительная машина слишком уж долго у той развилки «ремонтировалась». Я, правда, думал тогда, что это случайность, но доложил все-таки, кому следует. Ваше начальство должно было бы знать об этом.
— О том, что к полигону вашему проявляет интерес иностранная разведка, начальству нашему действительно давно уже известно, — подтверждает Уралов. — Кроме нас с полковником Астаховым этим и другие ведь занимаются. Примерно полгода назад в вашем районе задержали какую-то подозрительную личность. Но тогда они и мечтать не могли проникнуть так близко к пусковым установкам ракетодрома. А теперь вот «еж» дал им такую возможность. Наверно, они действительно сгрузили его у развилки шоссе. А потом уж, корректируемый специальными импульсами, покатился он в заданном направлении.
— А ведь такого «ежа» можно было бы на Луну или на какую-нибудь другую планету забросить, — задумчиво произносит Джансаев. — Сколько бы он интересных сведений передал на Землю о наших космических соседях!
Потом они умолкают на некоторое время, пристально всматриваясь в ноздреватое тело «ежа». Уралов задумчив сегодня, да и у Джансаева что-то пропала охота разговаривать. В голову лезут назойливые мысли: «А что, если корректировщик нас все-таки засек?.. Не мог он разве догадаться, что нам известна „ахиллесова пята“ „ежа“? Тогда ему ничего не стоит прервать его передачу на первой же секунде и предоставить все остальное фотоэлементам. А они сразу же сработают, как только станет к ним поступать достаточное количество энергии, чтобы привести в действие фотореле, подключенное к взрывателю заряда „электронного шпиона“».
У Джансаева даже дрожь пробегает по спине от таких мыслей.
Но вот наконец в наушниках радиотелефонов раздается условный сигнал. Капитан и старший лейтенант мгновенно выскакивают из окопчика и, пригнувшись, словно под огнем противника, стремительным броском преодолевают расстояние, отделявшее их от «ежа». И сразу же падают перед ним на траву.
Какую-то долю секунды нервная спазма сковывает мышцы Уралова, но он тотчас же овладевает собой и протягивает руку к «ежу» с таким ощущением, будто кладет ее в пасть льву.
Ничего, однако, не происходит. Рука ощущает лишь твердую шершавую поверхность. «Еж» невелик, не больше футбольного мяча. Офицеры заранее договариваются, что Джансаев попробует перевернуть его, а Уралов постарается хорошенько разглядеть со всех сторон. И вот старший лейтенант без особых усилий переворачивает «ежа» набок, а капитан осматривает его нижнюю поверхность.
Она ничем не отличается от верхней. На ней не видно никаких углублений и кнопок. И вообще ни малейших признаков каких-либо креплений, резьбы или швов. Все тут монолитно. Единственная деталь, торчащая над корпусом «ежа», — это замысловатая антенка.
Как ни мало уходит времени на осмотр всего этого, оно все же идет. В распоряжении офицеров остаются теперь всего десять секунд. И тогда, не спрашивая разрешения Уралова, Джансаев выхватывает из кармана кусачки и резким движением стискивает ими тонкий стерженек антенки у самого ее основания. Капитан пытается остановить его, но антенна уже у старшего лейтенанта, а времени в запасе — всего три секунды…
Раздосадованный самовольством Джансаева, Уралов делает ему знак немедленно уходить. И они мгновенно откатываются в сторону второго, ближнего к «ежу» окопчика. Некоторое время лежат молча, переводя дух и осмысливая происшедшее…
— Не ругайте меня, товарищ капитан, — робко произносит наконец старший лейтенант. — Что же было делать?.. Не уходить же с пустыми руками?
Уралов не удостаивает его ответом.
— Зато теперь они над ним больше не властны, — убежденно заявляет Джансаев.
А капитан даже не понимает, о чем это он говорит. Кто над кем не властен? Это он о «еже», конечно… А ведь и в самом деле, связь с ним теперь нарушена. Никуда он больше не пошлет информации, и ему никто ничего не прикажет. Это ведь совсем новая ситуация, и в ней нужно спокойно разобраться.
— Вы, значит, считаете, Ахмет, что он теперь неуправляем?
— Он же без связи, товарищ капитан! — горячо восклицает Джансаев. — А мы гарантированы от сюрпризов: кроме нас, никто уже его не взорвет.
— Но ведь и мы теперь не сможем к нему приблизиться, так как не будем знать, когда он начнет вести передачу…
А Джансаев так и сияет весь, хотя и сам он только сейчас окончательно осознает все значение своего поступка.
— Наоборот, товарищ капитан! Именно теперь мы сможем подойти к нему безо всякого риска. Он если и заметит нас, то все равно никому уже не сообщит!
— Конечно же, черт побери! — радостно восклицает Уралов. — Спасибо, Ахмет! Ну, пошли же к нему…
— Не очень, однако! — предостерегающим жестом останавливает его Джансаев. — Фотореле у него в исправности…
— Конечно, Ахмет, — смеется капитан. — Не ближе, чем на полметра.
— Лучше на метр.
— Ладно, не возражаю, хотя уверен, что его фотоэлементы срабатывают не дальше, чем на полметра.
Они снова лежат у «ежа» и спокойно рассматривают его. Теперь он уже не кажется им коварным существом, готовым к убийству. Просто слегка приплюснутый зеленый шар. Он, правда, может еще обороняться и причинить вред, возможно, даже убить кого-нибудь, но это уже не активная оборона. Теперь это будет лишь актом отчаяния…
— Надо, наверно, сообщить что-нибудь полковнику Астахову, — вспоминает наконец о начальстве старший лейтенант Джансаев, вопросительно глядя на капитана.
— Да, обязательно надо доложить ему обо всем, — спохватывается Уралов.
Он встает и почти бегом устремляется к рации. А радист командного пункта уже надорвал голос, выкрикивая его позывные.
— Наконец-то! — облегченно вздыхает он. — Живы вы, товарищ капитан? И старший лейтенант тоже? А мы тут за вас… Передаю микрофон товарищу полковнику.
— Товарищ Уралов?! — слышит капитан голос Астахова. — Ну как там у вас? В бинокль мы видели, что вы держали в руках этого «ежа»… Что? Обезвредили? Ну ладно, не рассказывайте, мы к вам сейчас приедем. Поздравляю вас, герои!
Астахов с Шаховым приезжают через десять минут. Спрыгнув с машины, полковник молча целует сначала Уралова, затем Джансаева. Его примеру следует инженер-полковник.
— Ну докладывайте, как удалось с этим коварным существом справиться? — кивает Астахов на «ежа».
— А докладывать, собственно, и нечего, товарищ полковник. Откусили мы у него антенну, и теперь он у нас во власти.
— И уже не взорвется?
— От этого мы не гарантированы. Но теперь можно не торопясь подумать, как предотвратить и это. А может быть, и предпринимать ничего не придется. Может быть, он тихо скончается естественной, так сказать, смертью — от истощения.
Полковнику это непонятно, но он не торопит капитана, ждет, когда тот сам все объяснит.
— А ведь это идея! — восклицает вдруг инженер-полковник Шахов. — Нужно только заставить его работать непрерывно!
— Это уже сделали за нас его хозяева, — смеется счастливый Уралов. — Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей «новой» ракеты, они, конечно, перевели работу «ежа» на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже не попадет.
— А хозяева «ежа» существуют еще? — спрашивает Шахов. Их не ликвидировали разве?
— Того, который обосновался тут у нас, в квадрате двадцать ноль пять, подполковник Бекбулатов возьмет теперь, сообщает Астахов. — Высота сто три, находящаяся в этом квадрате, уже окружена его оперативной группой. Взять корректировщика «ежа» они имели возможность еще утром, но я попросил их пока не делать этого. Опасался, что он успеет подать «ежу» сигнал к «самоубийству». Теперь опасность эта миновала, и я сообщу им сейчас, что они могут действовать.
А спустя несколько дней полковник Астахов докладывает генералу:
— Я уже договорился с Министерством иностранных дел, товарищ генерал. Они назначили на завтра пресс-конференцию, на которую приглашены все аккредитованные у нас иностранные журналисты.
— А «экспонаты» у вас готовы?
— Да, товарищ генерал. «Еж» разобран на составные части, на каждой из которых стоит марка: «Made in…» Они ведь были совершенно уверены, что их «электронный Пауэрс», попав к нам в руки, непременно «покончит с собой» и скроет тайну своего происхождения и устройства. Объяснение его «анатомии» будет давать капитан Уралов.
