— Мы накануне величайших событий! Германия намерена поддержать силы, воюющие с республиканским режимом. Англия стоит на стороне Германии, а США объявят нейтралитет. Остаются французы, но что они смогут сделать одни?
— Откуда это тебе известно? Чем ты можешь подтвердить свои слова?
— Документами, Ярослав, документами! Вот копия стенограммы беседы английского представителя с Гитлером. В Берлин прибыл Томас Джонс доверенное лицо английского премьера Болдуина. Гость в начале беседовал с Риббентропом, а на следующий день его принимал фюрер. Прочитай, что написано в стенограмме.
Зарубин развернул вчетверо сложенный лист бумаги и стал читать:
«Джонс сказал фюреру, что по мнению английского правительства и, в частности, по личному мнению премьер-министра его величества, сэра Болдуина, победа Народного фронта во Франции и неизбежность гражданской войны в Испании сделали особо важным сближение позиций Англии и Германии»… Фюрер ответил собеседнику, что вполне согласен с ним, и заявил, что он, в свою очередь, намерен содействовать осуществлению общего плана.»
— А что это значит — «содействовать осуществлению общего плана»? — спросил Зарубин.
— А это значит — общими силами бороться с коммунизмом. Для этого планируется поднять военный мятеж в Испании и покончить там с республикой, потом справиться с Народным фронтом во Франции. Мои знакомые из абвера выезжают на днях в командировку в Испанию. Они говорят: если услышишь сообщение диктора радио из Мелильи «Над всей Испанией безоблачное небо», так и знай, что там началось горячее дело.
Информация была столь важной, что они не мешкая закончили встречу и Зарубин вызвал связника из посольства.
Действительно, 17 июля африканские владения Испании и протектораты Ифни, Рио де Оро и Фернандо-По, Канарские и Болеарские острова оказались в руках испанских генералов, поднявших мятеж против республиканского правительства. Несколько позже мятежники вступили в Севильи, Сарагоссе, Саламанке и ряде других городов Испании.
Однако, не все гарнизоны откликнулись на призыв мятежников, как не стали на их сторону флот и авиация Республики. В крупных городах — Барселоне, Малаге, Картахене, Бильбао, Валенсии рабочие дружины разгромили мятежников и перебили их вожаков. Мятеж военных стал превращаться в затяжную войну со своим народом.
Между тем, Гитлер разработал комбинацию: если мятежники добиваются успеха в Испании, лидер Италии Муссолини начнет проводить решительную политику в Средиземноморье, естественно, рассорится с Францией, которая поддерживает испанских республиканцев, и поневоле станет верным союзником Германии. Раз так, значит нужно оказать помощь Франко.
«Все вы знаете, что испанцы под руководством генерала Франко поднялись на освобождение своей страны, — заявил на совещании в министерстве авиации генерал Эрхард Мильх. — Флот противника господствует на море и делает невозможным для Франко переброску его мавританских дивизий из Африки в Испанию. Франко попросил фюрера дать ему транспортные самолеты Ю-52 с экипажами для перевозки его сил из Тетуана в Севилью. Генерал Геринг поручил это сделать генералу Вильбергу».
И уже на следующий день из Темпельхофа стартовали два десятка «юнкерсов» курсом на Тетуан. Сотня немецких пилотов составили первый контингент «Особого штата В». К ноябрю их переименуют в легион «Кондор» с общей численностью в шестьсот пятьдесят человек.
Одновременно с самолетами из Гамбурга вышел пароход «Узарма», на борту которого находились пилоты люфтваффе и боевая техника: шесть истребителей «хейнкель -51» и двадцать зенитных орудий. «Добровольцы» следовали одна партия за другой.
Начальник абвера адмирал Канарис, со своей стороны, стал активно подталкивать Муссолини к укреплению своей власти в Средиземном море. Дуче был не против поддержать франкистов, но отказывался это делать официально. В результате, в Испанию был отправлен лишь один пароход с боеприпасами и двенадцатью истребителями «капрони» на борту…
События развивались так, как и предсказывал Леман. Немцы бомбили испанские города, участвовали в наземных операциях совместно с итальянцами, а Англия, Франция и США, через Лигу наций заявляли о своей политике невмешательства. Американцам это не мешало поставлять мятежникам огнестрельное оружие и нефтепродукты.
Война принимал затяжной характер и шла с переменным успехом. С появлением в Испании интернациональных добровольцев, советской военной техники, усилился отпор республиканской армии под Мадридом. А двадцать девятого октября франкистские войска потерпели жестокое поражение к югу от Мадрида. Двести советских танков под командованием генерала Павлова внезапно ворвались на узкие улицы Эквивии и буквально в лепешку раздавили кавалеристов Франко. Теперь уже не было никаких сомнений, что Советский Союз тоже открыто вмешался в военные события.
В ответ немцы срочно увеличили присутствие своей авиации и казалось, что с ее помощью удалось склонить развитие событий в пользу повстанцев, однако, через месяц жестокое поражение под Гвадалахарой потерпели итальянские войска. Война затягивалась и шла с переменным успехом…
Леман регулярно сообщал Зарубину информацию о поставках немецкого вооружения в Испанию, а также о деятельности абвера против подставных фирм в Европе, через которые советская военная разведка осуществляла закупку вооружения для республиканцев…
— У тебя есть желание встретить со мной рождество? — спросил как-то Вилли Флорентину.
— Я согласна. Мы пойдем в ресторан?
— Почему в ресторан? Рождество — это семейный праздник и наша «большая семья» будет праздновать его на Принц-Альбрехтштрассе.
— Как, ты хочешь меня пригласить в свою организацию? Разве это возможно? Удобно ли это?
— Не беспокойся, все мои коллеги будут со своими женщинами.
— Хорошо. Пусть будет по твоему.
У Флорентины на этот вечер были свои планы, и хотя, ей приятнее было бы встретить этот праздник с Вилли наедине, выбирать не приходилось. К тому же, ей очень хотелось посмотреть поближе на этих всесильных людей из гестапо.
К Рождеству Флорентина сшила себе платье из черного бархата с глубоким декольте. Тонкая жемчужная нить, единственная память о матери, долгие годы лежавшая в шкатулке, как нельзя оказалась кстати и украсила ее изящную шею. Темно-рыжие волосы рассыпались по открытым белоснежным плечам.
Она оглядела себя в зеркало и осталась довольна: платье было сделано прекрасно и хорошо подчеркивало ее несколько полные формы. Никаких излишеств — все строго и красиво.
Около девяти раздался звонок, и она сама вышла открыть входную дверь. Перед ней в черной шинели и фуражке с высокой тульей, украшенной серебряными эсэсовскими знаками, стоял Вилли. Небольшие крупинки влаги от растаявших снежинок поблескивали на его погонах.
— Заходи же! Ты меня простудишь…
— Прости, Флора! Но я просто сражен… Ты выглядишь, как настоящая королева! Глазам своим не верю! — воскликнул Леман, входя в прихожую. Крепко поцеловав его в губы, Флорентина предложила:
— С праздником тебя, дорогой! Снимай шинель и посиди минутку, отогрейся. Может хочешь что-нибудь выпить?
— Это было бы неплохо. На улице действительно чертовски холодно.
— Водка или коньяк?
— Лучше немножко водки.
Флорентина вышла на кухню и через минуту вернулась с подносом, на котором стояли две маленькие рюмки с водкой и несколько бутербродов.
Поставив поднос на маленький столик, она взяла одну рюмку, ту, что была побольше, и выпила ее до дна. Вилли смотрел на нее с восхищением. Потом, вслед за ней, тоже сделал пару глотков.
— Такое ощущение, будто глотнул огня, — сказал он, с удовольствием причмокнув губами.
— Ты закуси бутербродами, думаю, что на торжественном мероприятии есть особенно не придется.
— Ты права, — согласился Вилли и с удовольствием принялся за бутерброды. Его щеки чёрез несколько минут зарумянились. — Как у тебя блестят глаза, Флора! Так и хочется тебя поцеловать…
— Пьяную? — кокетничала она.
— Ну какая же ты пьяная, дорогая, о чем ты говоришь? — он нежно обнял ее за талию.
— Только не сейчас, Вилли, — она со смехом уперлась ему рукой в грудь. — Нам нужно собираться, иначе мы рискуем опоздать…
К центральному входу в управление на Принц-Альбрехтшрассе то и дело подъезжали машины: черные «мерседесы» и «БМВ», различные «опели». Машины притормаживали у входа и из них выходили офицеры с женщинами в сопровождении адъютантов или младших офицеров, которых осчастливили приглашением на бал.
Подкатили два черных «мерседеса», начальник караула подал команду «внимание» и все замерли, к машинам бросились два адъютанта и почти одновременно распахнули задние двери. Из теплого салона первой машины величественно выбрался рейхсфюрер СС Хайрих Гиммлер, из второй — его заместитель, группенфюрер СС Гайдрих.
