– Во, молодец, — одобрил бодрый ответ Никиты Маркина командир бригады. — Значит, в десантной операции будут участвовать около семисот человек.
– Ты и мой батальон считаешь? — удивился комбат Ефимов. — Активных штыков я и три десятка не наберу. Ездовые, связисты, технари…
– Блядешки, — подсказал Маркин. — Чего ты стонешь? Все пойдем, включая поваров. Или не понял ситуации?
– Немецкий гарнизон на острове не слишком многочисленный, — продолжал Юшин. — По сведениям авиаразведки и сообщениям агентуры, примерно человек 150–170.
– Агентура что, на острове дежурит?
– Ха! Какая там авиаразведка. Сплошные скалы и расщелины. Чего там разглядишь? — выражал возмущение командир второго батальона Ефимов, которому предстояло идти в бой непонятно в каком качестве. То ли ротным командиром, то ли взводным.
– Пусть двести, но не больше, — набычился Юшин. — Чего ты расплакался, Ефимов? Полк туда не пошлют, тяжелые орудия вроде «шестидюймовок» на скалы не втащат, они пять тонн весят. Вооружение у них так себе: штуки две-три гаубиц-стопяток, примерно столько же полевых пушек 75-миллиметровых, ну и штук шесть минометов. Но главное не в этом. Чуть что, они вызывают авиацию, на чем и погорел последний десант. Ну, тогда лето было, светло круглые сутки. А нам, значит, высадиться следует до рассвета. Понятно!
Еще час-полтора обсуждали мелкие детали, гадали, какие корабли выделят бригаде, затем командиры разошлись по своим подразделениям.
Порывы ветра гнали череду трехметровых серых волн, которые били о борта кораблей с такой силой, что казалось, сейчас проломят тонкую преграду между студеной водой и трюмами, куда набились роты и батальоны.
Тяжко и неуютно сидеть в трюмах, которые находятся ниже уровня воды. Сильная качка свалила уже немало десантников — от морской болезни лекарства нет. Те, кто чувствовали себя более-менее бодро, прилипли к иллюминаторам, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи.
Снежный заряд обрушился на самоходный десантный корабль, мгновенно залепив иллюминаторы слоем мокрого снега. Очередная волна смыла его, но снег продолжал лететь почти горизонтально, подхваченный сильным ветром, и снова залеплял иллюминаторы.
Собачья погода, поэтому десант шел с опозданием. Зато вряд ли появятся немецкие самолеты. Слава Фатеев сидел рядом с Антоном Парфеновым, к нему прижималась Маша, которую сильно мутило от качки. Очередной удар волны под плоское днище грохнул, как выстрел.
Половину людей сбросило с узких скамеек, кто-то разбил лицо и отчаянно матерился. Кроме прочих судов, для бригады выделили два десантных корабля: «Печора» и «Николай Руднев», которые двигались со скоростью 11 узлов (вдвое быстрее, чем прежние десантные баржи). Малая осадка позволяла подойти к берегу вплотную.
На «Печоре» разместился отряд «Онега», первый батальон, артиллерийская батарея и минометная рота. Остальную часть бригады разместили на «Николае Рудневе», нескольких сейнерах и четырнадцатиметровых десантных катерах типа «тендер». Сейнеры и катера безнадежно отставали. Поневоле сбавляли скорость и другие корабли.
Десантную группу сопровождали два тральщика и сторожевик. Два 100-миллиметровых орудия сторожевого корабля «Тайфун» и одна «сотка» на тральщике «Проводник» — вот и вся тяжелая артиллерия прикрытия.
Еще имеются «сорокапятки» и 37-миллиметровые зенитные автоматы. В момент высадки они способны оказать действенную помощь. Но до высадки надо еще дойти. Планировали установить на «Печоре» минометы, но сильная качка помешала это сделать.
Мили за три от острова, когда уже хорошо различались скалы, суда разделились на две части. Десантироваться предстояло с двух сторон. Немцы огонь пока не открывали, зато Маркин с верхней палубы «Печоры» отчетливо видел, что творится у берегов. Прибой поднимал массу воды и бился мощной волной о скалы, поднимая сплошную завесу брызг и водяной пыли.
– Ты погляди, что творится, — сказал Николай Слобода. — Как высаживаться будем?
– Как обычно. Назад ходу нет, — коротко отозвался Маркин. — Иди, умойся холодной водой, легче станет.
Обычно подтянутый и свежий, комиссар стоял, держась за поручни с желтым мятым лицом. Качка уложила его еще в начале пути. Кто-то посоветовал выпить крепкого чая, но Николая через минуту вырвало. Матрос принес ведро воды.
– Лей на голову, — скомандовал Маркин. — Через полчаса все равно купаться будем. И Парфенова с Фатеевым сюда вызови.
Второй и третий батальоны на своих судах забирали правее. Первый батальон и отряд «Онега» шли напрямик. Неуклюжие мелкие сейнеры держались устойчиво. Зато внезапно заглох мотор на четырнадцатиметровом катере «тендер».
Не рассчитанный на такую качку (возможно, капитан был неопытный), катер развернулся бортом к волне и перевернулся. Матросы и десантники цеплялись за борта, некоторые сразу тонули под тяжестью оружия и груза.
Второй катер догонял собрата, которого тащило и вертело течением. Это стало сигналом для гарнизона острова открыть огонь. Тяжелый 105-миллиметровый снаряд пошел с перелетом и взорвался за кормой «Печоры». Еще один жутко провыл над головой и поднял фонтан воды немного ближе.
– Открывай ответный огонь, — приказал Маркин капитану «Печоры».
– Какой толк? У меня всего два крупнокалиберных пулемета.
– Для красоты установлены? А ну, огонь!
Сразу же открыл огонь сторожевик «Тайфун». Сначала из 100-миллиметровок, затем из «сорокапяток» и зенитных автоматов. Через минуту ударили пушки обоих тральщиков. Но немецкие артиллеристы из всех кораблей выбрали две главные цели: «Печору» и «Тайфун».
После нескольких пристрелочных выстрелов гаубичный снаряд ударил в носовую часть «Печоры». Взрыв выбил дыру метра полтора в диаметре. Тральщик, загораживая корабль с людьми, бил из носовой 100-миллиметровой пушки и зенитных автоматов.
Разведчики стояли рядом с Маркиным. Тот показывал место, куда воткнется плоским днищем «Печора».
– Весь разведвзвод сразу наверх. Цепляйтесь за камни зубами, руками, но не теряйте ни минуты.
– Ясно.
Немецкие артиллеристы обратили внимание на катера. Из воды вытаскивали людей. Некоторые намертво вцепились в борт перевернувшегося «тендера». Их с трудом отдирали и втаскивали на палубу второго катера.
Тратить тяжелые снаряды на мелкие катера немцы не захотели, открыли огонь из 75-миллиметровки. Дрейфующие борт о борт катера представляли хорошую мишень, и уже с пятого-шестого выстрела взрыв накрыл оба катера. В воде оказались тридцать или сорок человек.
Снаряды добили один из «тендеров», второй плыл вверх днищем. «Семидесятипятка» обнаружила себя вспышкой пламени. Носовое орудие «Тайфуна» выпустило три снаряда подряд, на скале взметнулся клубок огня. Ствол вместе с откатным устройством сплющило и отбросило в сторону, снесло щит, и раскидало тела артиллеристов.
– Есть! — кричал комбриг Юшин, находившийся в боевой рубке «Тайфуна» рядом с капитаном.
Спасать людей двинулся сейнер, оказавшийся ближе других. Но тяжелогруженое судно с маломощным дизелем пробивалось сквозь волны слишком медленно. Моряки тонули один за другим. Даже те, кто сумел избавиться от оружия и вещмешков. Вода температурой четыре градуса намертво скручивала мышцы.
Люди исчезали под водой в полном сознании, не в силах шевелить руками или ногами. Последние их минуты были наполнены ужасом неминуемой смерти. Те, у кого остановилось от холода сердце, уходили в глубину, ничего не чувствуя, и тела их исчезали в темной воде.
«Проводник» приблизился к скалам ближе всех и вел беглый огонь, отвлекая на себя снаряды, предназначенные для десантных судов. Капитан «Тайфуна» тоже прибавил ходу. Семь орудий сторожевика, в том числе два тяжелых, тоже стреляли непрерывно.
Снаряды находили свою цель. То в одном, то в другом месте что-то загоралось. Перевернуло взрывом 105-миллиметровку, расчет погиб почти полностью. Зенитный автомат посылал трассы, стремясь накрыть крупнокалиберный пулемет, размещенный в доте. Один из снарядов влетел в амбразуру, разбил казенник пулемета и тяжело ранил двоих человек из расчета.
«Тайфун» развернулся бортом. В таком положении могли вести прицельный огонь все семь пушек, но и сторожевик становился уязвимой мишенью. Немецкий снаряд ударил в бронированную рубку, и хотя не пробил ее, но оглушил всех, кто там находился.
– Сто пять миллиметров, — определил капитан. — Крупнее этого калибра пушек на острове у фрицев нет. Так что броня наша держит удар.
У рулевого текла из ушей кровь, он едва стоял. Его заменил штурман. Еще один снаряд взорвался с тыльной стороны рубки. Командиров спасло лишь то, что фугас прошел вскользь, смяв бронированную дверь, которая перестала закрываться. На этот раз досталось и Юшину. Взрывной волной его ударило о стену, разбило лицо. Зажимая нос, из которого текла кровь, крикнул:
