Он рассказал мне о том, что БМРка подорвалась на фугасе. Контужен капитан и механик-водитель, их уже забрали медики. Это событие сломало капитана. Пока мы были на операции, он добивался своей отправки в госпиталь и строчил рапорты о переводе в штаб армии в Кабул. Перемены в нём произошли разительные. Он был весь углублён в свои тревожные переживания, как унести ноги из боевого полка, не заботясь о том, что всё это, видно, и неприятно бойцам и офицерам.
От воронки шёл душный горьковатый запах тротила. Я спустился в воронку, чтобы найти остатки взрывного устройства. Увидел кусок металлического штыря и выдернул его из земли. Это была скоба с остатком оборванного провода. Всё стало ясно. Фугас был поставлен специально на гусеничную технику.
Когда БМРка наехала на две рядом лежащих скобы, то замкнула взрывную цепь, и в то же мгновение раздался страшной силы взрыв. Хорошо, что никто не погиб. Перекинулся своими соображениями с взводным. Он предлагал мне остаться, но мне не хотелось тереться рядом со своим начальством, и я побежал к месту расположения пехотной роты. Вскоре колонна тронулась.
Дорога.
Я сидел на броне БТРа и любовался придорожными горными пейзажами. Кое-где ещё лежал снег. Временами объезжали битую русскую технику. Я с опаской поглядывал на возвышающиеся над дорогой скалы. Солнце пригревало, но ветер был холодным.
Время от времени нас обгонял батальон охраны. Половина батальона обгоняла колонну и занимала высоты впереди, а в это время другая половина батальона сидела на занятых высотах. Когда колонна проходила, то та половина батальона, которая охраняла, быстро снималась с занятых высот и, обогнав колонну, занимала новые высоты.
Иногда на высотах были кладбища. Свои могилки афганцы не украшали и не подписывали, ставили плоский осколок камня вдоль или поперёк тела, обозначая, кто захоронен, мужчина или женщина. Кое — где в землю воткнуты шесты, и на них повязаны какие-то тряпки. Точно не знаю, но говорили, что если на шест привязана зелёная тряпка, то это знак кровной мести, и таких шестов было немало.
А пока я ехал на верху БТРа и щурился от яркого афганского солнца. Проехали мимо Шейхабада, большого кишлака на полпути до Кабула, за которым афганский пост охранял небольшой мост через горную речку.
Место гиблое, со всех сторон нависают скалы, и скорой помощи ждать неоткуда. Душманы частенько обстреливали блок-пост, так что церандой всё время живёт под прицелом. Однажды мы проводили боевые действия в этом районе, и у меня на глазах ранили 2 афганцев на этом блокпосту в тот момент, когда мы штурмовали скалы.
Церандоевцы вышли из своих укрытий, чтобы посмотреть на проходящую мимо колонну. Они добродушно улыбались и махали руками: «Как дела, шурави!». В ответ мы махали руками и кричали: «Хуб!», что значит — хорошо. Проехали блок-пост и поехали петлять по узкому ущелью. Через некоторое время колонна остановилась.
Ожидание.
Сапёрам приказали проверить правую обочину на наличие мин. Когда проверка была закончена, раздалась команда: «Выходи строиться!» Все зашевелились, захлопали дверями десантов и стали вытаскивать вещмешки и вооружение. Через несколько минут весь полк стоял на обочине дороги. Быстрая поверка. Торопливые доклады, и колонна двинулась в сторону… Кабула. Странный манёвр. Наверное, хотели скрыть высадку.
Справа от дороги был плоский склон, зажатый между скал, а с левой стороны по глубокому ущелью текла горная речка, над которой угрюмо нависали безжизненные скалы.
«Вольно! Разойдись! Располагайтесь на склоне, скоро должны прилететь «вертушки». Посадка будет происходить прямо на дороге»- доложили нам «отцы командиры».
Отошли с обочины и расположились на склоне. Со стороны Газни на дороге показалась интересная группа женщин, человек 8–9, в сопровождении молодого мужчины, на вид около 30 лет. Женщины были одеты в паранджу разного цвета, белого, темно-синего и чёрного. «- Наверное, те, кто в белой парандже, — девственницы!» — рассуждали между собой солдаты. Когда афганки подошли поближе, то оказалось, что среди тех, кто одет в белую паранджу, были полные и пожилые женщины, судя по фигурам. Одна даже шла с открытым лицом.
— Ну и что, ты хочешь сказать!? Это девственницы?
— А почему бы и нет. Восток-дело тонкое.
Все дружно заржали, как кони.
— А эта, наверное, страшна, как смертный грех, поэтому ей разрешили паранджу не надевать.
Раздался новый, оглушительный залп здорового смеха. Афганец спокойно посмотрел в нашу сторону, и размахивая чётками, погнал свой «караван» дальше по дороге.
Долго ещё бойцы обсуждали это событие, пока не раздались выстрелы с противоположного склона. Высоко над нами просвистели усталые пули, т. к. стреляли издалека, и они с трудом долетали до нас, но командир приказал рассредоточится. Все поднялись и пошли по склону вверх, набирая безопасные интервал и дистанцию. В роте, которая была ближе всего к скалам, пуля попала в ногу бойца. Он громко вскрикнул, и к нему подбежали товарищи, которые осмотрели и перевязали. Потом духи выпустили несколько длинных очередей из пулемёта в нашу сторону, но никого не задели. Ожидание становилось всё тревожней.
Вертушки.
И вот издалека раздался свист подлетающих вертушек, а вскоре показались и они. Помощь пришла вовремя. Духи перенесли огонь на вертолёты, и одна «вертушка» атаковала позиции духов в скалах. С серым шлейфом оторвались НУРсы от кассет, подвешенных по бортам вертолёта. Прочертив по небу длинные полосы, они с грохотом и дымом разорвались на позициях душман.
Другие вертолёты тем временем друг за другом садились на дорогу, не выключая двигателей. Торопливой цепочкой в них забегали пехотинцы. У всех были вещмешки с подвязанными спальниками или плащ-палатками. Некоторые тащили за собой миномёты и автоматические гранатомёты. Как только вертолёт наполнялся, дверь закрывали, и он тут же взлетал, а на его место заходил уже следующий.
Подошла и моя очередь. Медленно сел вертолёт, поднимая клубы пыли, дверь открылась, и один из вертолётчиков откинул трап, и по нему мы быстро вбежали в «вертушку». Вертолётчик убрал трап, закрыл дверь, и мы стали набирать высоту.
В это время все смотрели, как другой вертолёт заходил на позиции духов, и от разрывов НУРсов пыль вперемешку с дымом поднимались над скалами.
С тревогой смотрел в иллюминатор, стараясь угадать, где же произойдёт высадка? Очень не хотелось десантироваться в скалах, и мы их благополучно миновали.
Летели в сторону большого гладкого хребта, от которого другие хребты поменьше уходили в небольшую долину 10–12 километров в диаметре. Долину разрезала горная река, на выходе из долины она раздваивалась, обнимая небольшой зелёный остров, на котором среди деревьев и кустов виднелось несколько домов.
Десантирование.
Поля, раскинувшиеся на террасках, подпёртых большими валунами, были огорожены глиняными заборами, и кое- где виднелись небольшие кишлачки по 3–4 дома. Уже на подлёте увидел, как на середине спускающегося в долину хребта высаживалась пехота. Из вертолёта торопливо высыпались зелёные комочки и быстро убегали вверх. На соседнем хребте высаживалась другая группа.
Вот и наш вертолёт завис над хребтом. Открылась дверь, и через спины стоящих впереди бойцов увидел внизу лысый хребет. Он был достаточно широкий, но восходящие потоки сильно раскачивали вертолёт. Первый боец прыгнул, но в этот момент вертолёт сильно повело, и солдат приземлился на склон и тут же покатился вниз. Бойцы зашумели на вертолётчиков, чтобы пониже спустились, и не так раскачивало вертолёт. Вертолётчики оправдывались, жаловались на восходящие потоки и торопили пехоту быстрее покидать борт воздушного судна. Следующие были начеку и ждали момента, когда вертолёт зависал над самым хребтом.
Вот и я покинул борт, прыгнув на самую макушку хребта с высоты чуть больше 2-х метров. Не удержавшись от сильного удара о землю, завалился на грудь, но тут же вскочил, и сделал несколько торопливых шагов вперёд, чтобы никто не прыгнул на мою сутулую спину. Сзади себя услышал стук о землю следующего за мною бойца, и побежал за теми, кто впереди. Над головой угрожающе свистели лопасти вертолёта, и потоки воздуха от винтов поднимали пыль с хребта и бросали в лицо.
Сбитый вертолёт.
Вдруг на соседнем хребте во время высадки вертолёт сильно качнуло и заболтало над хребтом. Снизу офицер орал тем, кто остался, чтобы быстрее прыгали из вертушки. Несколько человек, сбившись в кучу, выпрыгнули в раскрытую дверь и кубарем покатились по склону. Вертолёт стал неуклюже спускаться вниз, качаясь, как пьяный, и неожиданно задел лопастями склон, по которому катились солдаты.
Машину толкнуло от удара, лопасть оторвалась и отлетела, чудом не задев бойцов. Вертолёт перевернулся на спину и, задев склон хвостовым винтом, с жутким скрежетом поехал вниз. Метров через 200 врезался в камни и остановился. Из десантного отсека торопливо вылез офицер-пехотинец и помог выбраться вертолётчику из кабины. Они побежали вниз по склону, вертолётчик сильно прихрамывал. Второй вертолётчик был убит.
