Подъезжаем к КПП. Водитель снизил скорость, и я перевел дух. Но тут же услышал крики «Таяра, таяра!» и увидел, как забегали солдаты, всегда скапливавшиеся на КПП.
Водитель резко свернул в сторону, я схватился обеими руками за ручку и втянул голову в плечи, готовясь кувыркаться вместе с машиной. Отъехав метров 30, водитель выключил мотор и выскочил из машины. Я последовал за ним. И только тут над головой я услышал рев реактивных двигателей «Фантома».
Увидеть самолет мне не удалось. Звук моторов самолета удалился в сторону канала. И снова сумасшедшая гонка, словно водитель хотел догнать улетевший «Фантом». Вскоре подъехали к железной дороге. Небольшой туннель под ней оказался забитым машинами так, что проехать было невозможно. Водители и их пассажиры или начальники осторожно выглядывали из укрытия. Я вышел из машины и прислушался. Где-то далеко послышался гул моторов, и вдруг земля вздрогнула, с откоса посыпался гравий, и над нами мелькнуло черной тенью тело «Фантома». Взрыв осветил на мгновение дорогу, насыпь и кузова машин, торчавших из туннеля.
Я с запоздалым опасением посмотрел на железобетонное перекрытие туннеля. Уж лучше быть в поле. К счастью, бомба попала в откос высокой насыпи и пострадавших не было. Через несколько минут мы были на КП полка.
В эту ночь «Фантомы» долго кружили западнее канала, изредка бросали светящиеся авиабомбы, и так же редко раздавались взрывы бомб то в одной, то в другой стороне. В той стороне, откуда слышался взрыв бомбы, тянулись вверх красные огоньки трасс, но как-то вяло, вразнобой, неуверенно.
Спать ночью не пришлось. А утром, во время завтрака, близкий взрыв заставил нас выскочить из мэльги с такой скоростью, что кое-кто не успел бросить ложку. Но небо было спокойным. Взорвалась бомба замедленного действия. Противник набросал их ночью, и они рвались двое суток. Бомбы замедленного действия были сброшены скорее для запугивания, чем для поражения, так как от них никто не пострадал.
Так начались дни, похожие друг на друга: жара, налеты, стрельба. А в промежутках мы вежливо улыбались друг другу.
Из последующих дней запомнился случай. Налет начался в момент, когда мистер Усэма принимал душ. Я выскочил на наблюдательный пункт и увидел приближавшийся самолет. Батареи молчали, зато телефон буквально разрывался от гортанных голосов. Наверное, командиры батарей просили разрешения на открытие огня, хотя до этого у меня было впечатление, что огонь они открывают по собственному разумению. Я молча посмотрел на телефон и стал наблюдать за самолетом с азартом охотника, у которого нет ни одного патрона. Полуодетый, на НП ворвался мистер Усэма, что-то крикнул в телефон, батареи открыли огонь вдогон. Секунды были потеряны. А секунды у зенитчиков порой решают все.
Чувствуя себя бездельником, однажды решился, помня совет мистера Адама, сходить пешком на ближайшую батарею. Идти нужно было метров 300–400. Придя на батарею, начал проверять готовность материальной части. Пока ходил от орудия к орудию, к СОН, ПУАЗО, дальномеру, прошло часа два. Все приходилось делать самому. Хотя проверял я элементарные вещи, но времени ушло много, и устал я изрядно. От сильной жары разболелась голова, по телу разлилась слабость. В голове гудело. Решил вернуться на КП. Пришел совсем больным. Больше таких вылазок не делал, тем более, что в дальнейшем КП полка по моему настоянию располагалось не ближе одного километра от батареи, остальные батареи находились в трех-четырех километрах.
Через два-три дня мистер Усэма сказал мне:
— Мистер Васили. Бульдозер работать. Надо посмотреть…
Договорились ехать в 8 часов утра, выехали в 10. Сначала меня раздражали подобные задержки, но потом я привык. Приехали на первую позицию, она была почти готова. Осмотрев окопы, двинулись дальше. Проехали от Суэца до Горького озера и выбрали еще четыре позиции. Заехали в штаб пехотной бригады. Здесь я встретился с одним из наших советников, фамилию которого, к сожалению, не помню. Он пожаловался, что от самолетов нет ни днем, ни ночью покоя, хотя ущерба от них тоже нет. Обрадовался, когда я сообщил, что скоро мы приедем к ним поближе. Но я невольно обманул своего коллегу, так как через несколько дней я уехал из этих мест навсегда.
Во время нашей беседы раздались взрывы в той стороне, где мы должны были выбирать последнюю позицию. Мы выскочили, но самолеты уже ушли. Немного переждав, поехали выбирать позицию, которую и наметили возле свежих воронок. Пока мы намечали боевой порядок полка, послышались взрывы в стороне штаба бригады, где нас гостеприимно угощали чаем. На обратном пути снова заехали в штаб пехотной бригады. Оказалось, что бомба взорвалась примерно в одном километре от штаба, не причинив никому вреда.
Тоска
Если горы песка,
То рифмуется слово «тоска».
Трудно к слову «песок»
Пристегнуть «туесок».
Если нет под рукой туеска,
Что же будет? Тоска.
Глава 3
Поездка в Александрию
Во второй половине июня меня неожиданно вызвал к телефону мистер Адам и сказал:
— Выезжай сегодня же в Каир. Завтра выезд в Александрию на учебные сборы. Сбор в гостинице.
— У меня нет машины, — доложил я, — как же мне выехать?
— На любой машине доберись на шоссе Суэц Каир на 101-й километр. Там КПП. Жди автобуса в 14 часов. Будут ехать наши на отдых. С ними и доедешь, — разъяснил мне мистер Адам.
101-й километр находился примерно в пяти километрах от КП. Мистер Усэма дал мне машину, и я со спортивной сумкой в руке в 13 часов был на месте. Не прошло и часа, как я увидел мчавшийся автобус. Надо сказать, что все машины, независимо от грузоподъемности и типа, здесь только мчатся. Водители умеют «нажимать на железку». В результате на каждую сотню километров две-три разбитых машины. Правда, этому способствует и отсутствие четких правил движения транспорта.
Лихо крутят баранки водители, но если ослаб ремень вентилятора, то без механика не обойтись. Любую даже пустяковую неисправность устраняет механик.
Я прошел немного вперед и поднял руку — международный жест путешествующего на перекладных.
Автобус затормозил, оставив на асфальте жирный след, открылись двери и я вскочил на подножку. Автобус сразу же, до конца не остановившись, стал набирать скорость.
Только теперь я увидел, что попал в автобус, битком набитый арабами — солдатами и гражданскими.
— Каир? — спросил я ближайшего араба.
— Кайро, Кайро, — закивал тот в ответ и так радостно улыбался, словно встретил ближайшего родственника.
Все места были заняты. На сиденьях для детей сидели по трое, плотно был забит и проход. Ко мне пробился кондуктор с кожаной сумкой и знаками показал, что я должен купить билет за 30 пиастров. Я остался доволен своей догадливостью и с готовностью вынул деньги. Место мое оказалось удобным. Я мог опираться на спинку кресла а так как я стоял на подножке, то через окно меня обдувал ветер и было не очень жарко. Поэтому когда мне освободили место и предложили сесть, я сказал: «Шукран» (спасибо) и отказался. Ко мне пробился араб в белой рубашке и стал что-то говорить. Среди потока слов я уловил слова «паспорт» и «шпион». У меня никаких документов не было и я ответил одним из немногих известных мне английских слов.
— Ноу, — подумав, добавил: — Ана эксперт руси, — и постарался вежливо улыбнуться, хотя чувствовал себя не очень уютно под взглядом десятков глаз. После моих слов в автобусе поднялся такой гвалт, что мне стало совсем не по себе. Но, к моему удивлению, кто-то встал, кто-то потеснился и мне предложили место у окна. Я снова сказал «Шукран», оставил скромность у дверей и с удовольствием сел. Все успокоились, и автобус благополучно прибыл в Каир.
В назначенном месте и в назначенное время сбора никого не было. Я прождал два часа и собирался уже уходить, как увидел генерала Просвиркина.
— Ты что здесь, отдыхать приехал? — не очень приветливо спросил он.
— Сегодня сбор, а завтра в Александрию ехать, — ответил я.
— Я же передал, что не завтра, а через неделю. В Александрии холера. Чем у вас там думают? — уже совсем сердито спросил генерал, — нечего здесь делать. Езжай обратно.
Генерал сел в «Волгу» и уехал.
Легко сказать — «езжай обратно».
А как это сделать? Машины у меня нет, знакомых тоже. На попутных без знания арабского языка мне не добраться. Бесцельно проболтавшись до вечера, пошел в столовую ужинать. В столовой случайно встретил переводчика генерала Просвиркина — Василия или, как его попросту звали, Васю. Поведал ему о своих злоключениях.
— Не надо никуда ехать, — ответил Вася, — в части передали телеграмму, что сбор советников завтра на том же месте и в то же время.
Поблагодарив Васю за сообщение, избавлявшее меня от новых приключений и неприятностей, я взял стул и вышел на большую террасу перед столовой, где уже начали демонстрировать кинофильм.
