Он достиг побережья, сориентировался, убрал карту, и лёг точно на восточный курс, поправляя себя по компасу. Немного отойдя от берега, он старался держаться так, чтоб в случае необходимости успеть достичь ровного пляжа. Теперь он почуствовал себя увереннее.
Через какое-то время он увидел под собой улицы Мессины. Там творилась невероятная суматоха: Сцилла и Харибда открыли свои пасти. На паромах двигались немецкие части, над ними висело множество американских бомбардировщиков.
Дьявол, вот бомберы «разродились»! Бомбовые ковры один за другим, обрушились вниз. Порт и побережье окутались дымом и пылью, водяные фонтаны на мелководье просто не успевали опадать. Немецкие зенитки палили, как сумасшедшие. Вот им удалось сбить одного американца! Пылающие обломки, кружась, рухнули в кипящую от падающих бомб воду. Над этим инферно раскрылись несколько парашютов.
«Вот, чёрт побери, и прилетели», пробормотал Хенн, «Парни падают точно к своим же бомбам. Тут уж никакой надувной плотик не пригодится.» Но вражеский строй непоколебимо продолжал идти вперёд, не сворачивая.
Хенн продолжал следовать прежним курсом, скоро у него снова загорится красная лампа на панели. И тут вокруг опять начали падать бомбы.
«Вот дьявол, да тут и крысиный хвост не проскочит! Ты только посмотри, сколько металла в воздухе!»
Он отвернул от берега, и сделал большой крюк, обходя опасное место. Скоро он достиг Реггио. Улицы Мессины позади него всё ещё кипели, хотя уже наступали сумерки. Прямо под ним поднимался огромный дымный гриб, «ориентир Трапани», и там, где должен был находиться аэродром Реггио, везде бушевал огонь.
«Эти парни уничтожили мой последний шанс приземлиться. Обратите внимание, господа, это называется тактическим планированием. Немецкие истребительные части двинутся теперь на юг пешком. И где теперь приземляться мне? Самолёт доедает последние литры бензина. Опять старая история! Ну что ж, тогда я просто долечу до Кротоны и сяду прямо на носке итальянского «сапога», под его стельку. Топлива должно хватить, а если даже нет, то придётся оставить своего верного коня в поле и идти пешком. Пока американцы высадятся на материк, пройдёт время. Они сейчас застрянут на Сицилии.»
Хенн решил придерживаться своего плана. Уже начинало темнеть. Повсюду поднимались столбы дыма. В Кротоне так же всё пылало.
«Господи, и тут не приземлиться», думал Хенн, кружа над полем. Он увидел несколько бегущих фигур и всё же решил попытаться. Красная лампа на приборной панели уже вовсю мигала, и ему не оставалось ничего другого. Он должен был посадить самолёт на брюхо на этом пылающем поле. Он медленно начал разворачиваться. Снизу, от поста управления, взлетела красная ракета запрещая посадку.
«Это ещё почему?»- удивился Хенн- «А! Я не выпустил шасси. Ну уж нет, друзья, я лучше посажу мою машину на брюхо. Я поостерегусь выпускать «ноги». Если моя птичка прокатится лишние пару метров, то наверняка я влечу в этой темноте в какую-нибудь из многочисленных воронок и для меня всё закончится именно в тот момент, когда всё плохое уже осталось позади.»
Петер прикинул всё ещё раз:
«Кроме того, я не знаю, остались ли целы мои шины после того жуткого старта по камням в Салеми. Если я сяду на спущенной шине, то скорее всего скапотирую. Ну уж нет, лучше я проползу пару метров на брюхе, так безопасней.»
Хенн постепенно снижался, а ему навстречу продолжали взлетать красные шарики ракет.
«Да чтоб у вас горбы повыростали!»- ругался он.
Он выровнялся, выключил зажигание, и самолёт коснулся земли, сперва задней частью фюзеляжа, потом уже всем брюхом. Машина проползла несколько метров, развернулась влево и замерла.
«Что ж, на сегодня с меня хватит», пробормотал Хенн.
Он откинул фонарь, встал на сидении и огляделся. Аварийная посадка прошла успешно. Пропеллер, впившийся в землю, выглядел, как изогнутый полип, однако всё остальное выглядело вполне нормально. Вращательный вал явно не пострадал, и мотор можно было ещё использовать. Он отстегнул парашют и выпрыгнул на крыло. Петер размышлял:
«Вот она теперь лежит на земле, верная птичка. Чувствую себя, как рыцарь, у которого под седлом убили коня. У машины ведь тоже есть душа- с ней срастаешься и привыкаешь к ней, как к лучшему другу.»
Спотыкаясь о воронки, Хенн побрёл через поле и остановился перед ближайшим темнеющим зданием. Он должен был найти себе какой-нибудь угол для ночлега, и кроме того, ему надо было разыскать своих товарищей. На командном посту слонялись несколько пехотинцев. Он обратился к ближайшему из них:
«Нашей группе было приказано собраться на этом аэродроме.»
«Кто вам сказал такое?»- удивился человек.
«Приказ был из штаба в западной Сицилии.»
«Нам ничего про это не известно.»
«Как же мне найти своих?»
«Понятия не имею. В любом случае, тут ваша группа не проходила. Завтра с утра отсюда улетает Юнкерс в Неаполь. Летите с ним и узнайте всё в Управлении Фронта.»
«Хорошо, зарезервируйте для меня место в этом Юнкерсе. А где я могу переночевать?»
«В шестом блоке у нас расквартированы пилоты. Только я не знаю, стоит ли ещё само здание. Пару часов назад нас сильно бомбили.»
Он отправился в путь по авиабазе, расспрашивая всех про шестой блок. Каждый встречный давал ему всё новые направления. Склад всё ещё горел и итальянские пехотинцы вытаскивали из огня нонсервные банки. Наконец ему надоели безрезультатные расспросы, он подошёл к ближайшему дому, вошёл и сказал:
«Добрый вечер! Я хотел бы тут переночевать.»
Хенн не особенно стеснялся. Он раздобыл где-то раскладушку, улёгся и попытался уснуть. Однако, несмотря на усталость, он не мог сомкнуть глаз и раздумывал:
«Тут были четыре машины, когда Боинги разнесли всё вокруг. Интересно, где-то они сейчас? Моя «двойка» лежит снаружи и к полётам непригодна. Где же майор, Херберт, адьютант? Я сижу в Кротоне, где по идее должны находиться все. В Реггио они так же не могли сесть. Мне там хорошо удалось рассмотреть горящий аэродром. Я стартовал последним и, без сомнений, прилетел сюда первым. И где же тогда все остальные? Целая группа из 34 самолётов за несколько дней была уничтожена, размётана и разбомблена. Потерь от вражеских истребителей мы практически не имели. Всё это- на совести бомберов. Самолёты разбиты на стоянках, пилоты рассеялись. Немецкие итребительные части уничтожены не в небе, а на земле.»
На следующий день он перелетел на Юнкерсе в Неаполь и расспрашивал там всех, кого только было можно, про свою группу. Ответ всегда был один:
«Не знаем, тут они не появлялись и никаких известий от них не было.»
На другой транспортной машине он перелетел в Фогию. Как ему сказали, «может хоть там что-то известно.»
Он прилетел в Фогию небритым и потрёпанным. На аэродроме он обнаружил «Командование группировкой «большой земли»», находящееся там уже многие месяцы и проводящее время за потреблением красного вина. Пожилой офицер-резервист принял его, пожал в ответ на его расспросы плечами и произнёс:
«А! Я понятия не имею, где шляются наши летуны. Может быть, они все в Лессе, это не ближний свет, но не так уж и далеко отсюда. Смотайся туда, глянь…»
«Каким образом?»
«Дак это-то не вопрос. В Фогии стоит целая куча бесхозных стодевятых- выбирай себе любой, какой больше понравится. Они все новенькие, в смазке.»
На поле стояли абсолютно новые 109, ряд за рядом и ждали следующей бомбардировки. В Траппани они могли только облизываться, мечтая о таком, здесь же, в нескольких часах лёта оттуда, никто даже не потрудился рассредоточить сверкающие машины по укрытиям.
«Подумать только!»- сказал Хенн- «Мы с Хербертом в Траппани вдвоём атаковали около 120 Боингов, а тут уже несколько недель стоят более 150 птичек и никто даже не почесался, чтоб отправить их нам. Как такое могло произойти?»
«А, юноша, я уже не забиваю себе голову всем этим. Я и в Первую Мировую не особо над этим задумывался. Весь этот бардак мне не в диковинку. Но тут уж я ничего не могу изменить. В Фогии расположена масса всяких штабов, масса! И там, я тебе скажу, везде творится сплошной бардак!»
«Превосходно», скрипнул зубами Хенн и залез в один из стоящих 109. Через некоторое время он уже вылетел в Лессе. Там он нашёл истребительную группу и, уже никого не расспрашивая, просто доложил командиру о прибытии.
«Посмотрим, где могут быть ваши ребята», сказал тот, «Полагаю, что они в Бриндизи. Точно, здесь были ваш майор и командир шестого штаффеля. Всего пару дней назад. Летите к ним и передайте от меня привет.»
«Прекрасно, я сечас же лечу в Бриндизи. Как называется сам аэродром?»
«Сан Вито в Норманни.»
«Ага, в честь старого знаменитого пирата. Надеюсь, что мои морские и воздушные мытарства там закончатся!»
И он полетел.
Когда он приземлился, техник-заправщик сказал ему:
