Вооружены автоматами АК-74. У всех пистолеты. Особой популярностью пользовались АПС (до 35 000 USD), меньшей — ПМ, ТТ и револьверы «наган». За все время я видел только один кавказский кинжал, да и тот у старца. Все другие носят ножи «Рембо». Количество боеприпасов на каждого боевика разное: от двух до 30 (!) запасных магазинов. Ими просто так не делятся. Из другого оружия отмечу два «личных» СВД командира: один он всегда носил сам, второй доверял только нам, украинцам. Мы с ним никуда бы не сбежали, в отличие от местных.
Подразделение не было дружным. Между подростками из-за малейших недоразумений возникали ссоры, и все часто передергивали затворами. Систематическая боевая подготовка не велась, но благодаря длительной практике, чеченцы хорошо держались под огнем и в составе подразделения были вполне способны выполнять наипростейшие тактические маневры.
Невзирая на ограниченное влияние цивилизации, а может быть и благодаря ему, чеченские боевики держались очень «горделиво». Отношение к русским — традиционно презрительное. Переговоры ни с кем ниже генерала наш комендант не вел.
Следует воздать необходимое и преданности чеченцев обрядам ислама. Намаз, даже в окопах под огнем, они совершали пятикратно.
Знакомство с тяжелым пехотным оружием у чеченцев было весьма поверхностным. Ударная мощь «крепости» держалась на редкостной способности командира наводить 2 ПУ ПТУРС «Фагот».
Как и везде, основным способом давления на противника был РПГ-7. У чеченцев, также как и в Абхазии, сложилось странное убеждение, что кумулятивные гранаты большого калибра есть осколковые. В комендантском взводе мы, украинцы, составляли обслугу РПГ. Всего за час моего присутствия федералы потеряли под Бамутом два танка и три БМП. Борьбу с бронетехникой противника облегчало то, что на нас кинули «безактивки» (танки Т-80 без активной брони). Танки с активной броней, как водится, охраняли штабы. Чисто случайно, из ДШК удалось сбить один СУ-24, который слишком уж низко летел.
Как я упоминал, донимали нас лишь авианалеты. Чеченцы побаивались их, но вначале относились к бомбам с чисто восточным стоицизмом: «Услышишь, — откатись туда, под дувал, попадет — не попадет». Однако позднее налеты приобрели куда большее значение.
Пытались мы и вести огонь из единственного миномета (далее автор описывает, как мину бросили в ствол, не сняв колпачка, и потом вытряхивали — прим. переводчика).
Основным разведывательным способом для нас был телевизор на аккумуляторах. Из «Новостей» ОРТ мы узнали про себя много чего нового, как, например, про место нашего базирования и про то, что нас 800–1000 человек. Военная разведка с обеих сторон сводилась к тому, что мы, по взаимной договоренности, спускались к реке, обменивались новостями, купались и разминались».
перевод с украинского Э.В.С.
«Лимонка» № 49, октябрь 1996 г.
Мы не изучали основы маркетинга и не одевали костюмчиков с бабочками. Нам пришлось одеть сапоги и учить основы ведения боя. Вроде повезло. Живые. Теперь катим домой, курим и размышляем. Нам можно, мы заслужили. Чеченская война оставила много вопросов.
Кто воевал?
С ИХ стороны — те, чья профессия убивать. Мужики-бандиты с опытом боев в Абхазии и Осетии, верные бабы и наша интеллигентская падаль. (Кто во время войны выпускает фильмы про Чонкина и «Кавказских пленников», устраивая им всероссийские премьеры?)
С НАШЕЙ — мальчики, впервые взявшие в руки оружие — дети. Честные офицеры. За нашей спиной дачные крысы в лампасах.
Где воевали?
Они — дома.
Мы — тоже дома. Громили и чеченов, и русских. Своих долбят обычно тех, кто уже не свои. Жена Дудаева была русской. Она враг! Их уничтожают. Всех до одного.
Чем воевали?
Они — тем, чем их вооружили крысы в лампасах, когда кидали склады и части в 91-ом. Тем, чем их вооружал весь мусульманский мир и наши преступники. (В мае-августе этого года у убитых и пленных бандитов находили оружие выпуска 1996 года, которого у наших войск не было вообще.)
Мы — тем, чего у нас не было, и тем, чего нам не давали, а ежели и давали, то устаревшее и не отвечающее требованиям современной войны. (Где навесная динамическая танковая защита, которая при выстреле в танк прямой наводкой на 95 % исключает попадание? Где современные системы подавления радиосигналов, которые вырубают из эфира целые диапазоны? Где, наконец, широко разрекламированные и действительно лучшие в мире вертолеты КА-50 — «Черная акула»?)
За что воевали?
Они — бандиты, воевали за себя, свои дома, за Аллаха и просто против всех русских.
Мы — против бандитов-чеченов, за идеи и дела ЧУЧЕЛ (чубайс-черномырдин-ельцин), за убитых друзей и родных.
ЗА РОССИЮ, БЛЯ!
Как воевали?
Они, судя по финалу, хорошо.
Мы — очень хорошо — от солдата до комполка. Ведь делали невозможное.
Но. Эту войну вели бездарные политики. Древний грек Хабрий сказал по такому поводу: «Армия баранов под предводительством льва сильнее армии львов, предводительствуемых бараном».
Итог. Горы трупов, эшелоны раненых, горе матерям, девчонкам; исчезло несколько городов. Бандиты превратились в героев, наши в захватчиков. Мама Россия гниет. Банда головорезов банкует и ржет.
Кто ответит за эту трагедию?
Никто и никогда!
С.Н. Кенгурецкий, рядовой
А.Д. Кетов, ефрейтор
город Сыктывкар
«Лимонка» № 22 сентябрь 1995 г.
После полудня отправились в городскую баню Буденновска, куда стали привозить тела казненных боевиками заложников (Басаев распорядился выдавать их для опознания и погребения). Пользуясь определенным положением, заходим в баню, где следователи прокуратуры и вся ментовская братия составляют акты о насильственной смерти. Тела буквально растерзаны с такой зверской жестокостью, которую даже не всегда и сможешь увидеть в боевиках и фильмах ужасов. У одного мужика буквально пополам раздавлена голова, на лавку, где недавно еще мылись люди, кроваво-желтой массой вывалены мозги. У другого из вспоротого живота свисают сизые внутренности. У девочки примерно четырнадцати лет, а может и пятнадцати разобрать было трудно все тело буквально измято-изломано, зверское групповое изнасилование и от уха до уха перерезано горло. У других перебиты-перерезаны руки, ноги и т. д. и по всему телу зверские, садистские рваные раны. Растерзанным даже некому было по человечески прикрыть глаза, а мертвые взгляды обжигают и морозят душу до самого дна. Но без этого не понять всей трагедии Буденновска и всей аморальности и бесчеловечности затянутой политиками обеих сторон. Пусть люди знают, что у войны нечеловеческое кровавое лицо. Однако шакалы войны с дудаевской и с нашей стороны готовы смотреть в такое лицо и в такие глаза именно каждодневно.
В войне люди оскотиниваются и ожесточаются, люди даже изначально добрые. Например. Когда к бане подвезли трупы двоих застреленных у кладбища боевиков, собравшиеся единодушно кричали и криками же одобряли предложения типа: «Зачем зверей привезли, им не место рядом с людьми! Облить бензином и тут же сжечь! На свалку выбросить, пусть собаки сожрут!» Казненных заложников выносили из рефрижератора тихо, бережно и скорбно, а смертно-скрюченные тела боевиков с размаху спецназовцы выбрасывали из кузова грузовика, как выбрасывают на свалку гнилые бревна или иную рухлядь. У войны действительно — кровавое лицо…
Борис Лагунов
«Лимонка» № 55 декабрь 1996 г.
От редакции: В начале апреля 96 года три русские девушки, работавшие в обслуге отряда русских строителей в городе Грозном были похищены чеченскими боевиками. Вот что рассказывает дивизионная газета «Защитник России» устами девушек.
— Первый раз нас подняли ночью, — чуть слышно говорила Катя. — Вывели во двор. Ни с того ни с сего стали бить. Сначала были пощечины, потом в ход пошли палки и кулаки. Не гнушались бить и ногами. Насладившись вдоволь, стали успокаивать, расспрашивать — кто мы такие, откуда, где работаем. А потом… насиловали и били, били и насиловали…
Голос Кати дрогнул, но ни одна слезинка не появилась в глазах. Все было выплакано за долгие полтора месяца издевательств, унижения и насилия.
— Мы себя уже за людей перестали считать. К скотине относятся лучше, — сдерживая дрожь в голосе, поддержала Катю Валя. — Всю ночь, не давая уснуть, приходили боевики по очереди и требовали своего. Извращались кто как мог. Заставляли делать то, что в голову нормальному человеку и придти не может. И не дай Бог не понравится — сразу начинали бить. Жестоко, хладнокровно, методично. После этого живого места на теле не было. А с утра — на работу: печь хлеб, шить, убирать, стирать, готовить пищу. И если вдруг днем у кого-то появлялось желание — не церемонились. Отводили в блиндаж и… За день по шесть-восемь раз. А сами издеваются, оскорбляют, говорят, что им нужны только русские рабы и проститутки, остальных, мол, они убьют. Русских за женщин они не считают. У них свои женщины, а мы… Иначе к нам и не относились. Что хотели, то с нами и делали. Кормили по настроению. Наготовишь им, накроешь, а они посадят рядом с собой за стол, едят, а нам запрещают. Смеются, издеваются. И успокаивают — мол, все будет хорошо, скоро отпустят. Сожалеют, что от нас на работе отказались. Сказали, мол, что такие «в списках на числятся». Резюмировали: «Вот так вы им нужны! Плевать на вас русским».
