Стоять было скучно, и я вперился взглядом в проверяющего нас ВДСника и от нечего делать зевнул. Майор засуетился, но ничего с собой поделать не мог, рот его безудержно начал раскрываться и он зевнул так, что, кажется, вывихнул челюсть, выпучив глаза, он побежал к бригадному медику, вольготно разлегшемуся на парашютном столе и сладко похрапывающему.
— Щас у начмеда спирту попросит, – печально сказал зевающий Аллилуев.
— Нету спирта, – сразу же ожил бригадный начмед, – не дам, вы – десантники совсем охамели – летом в унтах ходите, зимой спирту просите, вам самим спирт на приборы положен его и пейте.
Челюсть ВДСника сама по себе стала на место и он начал оправдываться:
— Нам ЛТО (летно-техническое обмундирование) по нормам довольствия положено и чужой спирт мы не хапаем, и вообще доктор довыделываешься и пойдёшь у меня выпускающим с бабами "перворазницами" с батальона связи!
— Ой да ладно пробежишь ко мне на проверке за освобождением от кросса и так, что нам на ваши угрозы плевать!
— Ой, да лааадно, мы тож люди гордые, – взъярился ВДСник.
— Конечно, пока вас не пнешь, вы не полетите, – съязвил Ромашкин, поправляя ножные обхваты, – и вообще давай связывайся с летчиками, сколько можно этот борт ждать?
— Скоро будет, в первой корабельной группе будет прыгать спортивная группа и комбриг, а вы на второй заход пойдёте.
— Так, блин, отпусти нас, мы хоть присядем, сколько стоять можно, а мы тебе глушак на твоей "мазде" заварим на халяву, – предложили один в голос Пачишин с Пиотровским.
— Глушааак, – заинтересовался ВДСник, – корабельная группа разойдись. Давайте поговорим на эту тему поподробнее.
Технари, отойдя в сторонку, начали обсуждать особенности "заваривания" глушаков на японских автомобилях. Я плюхнулся на парашютный стол рядом с медиком. Начмед встрепенулся, подозрительно осмотрел меня, закапал себе из пипетки что-то в рот и довольно хрюкнув, снова задремал.
Неподалеку от меня нарисовался неподражаемый штабист Вова Черепанов и начал показывать мне какие-то знаки.
— Вова, хуле надо, что ты там корчишься, – проорал я ему.
— Сюда подойди, – сквозь зубы зашипел Вовочка и помотал головой, осматривая окрестности и провожая подозрительными взглядами шарахающихся рядом бойцов и офицеров. Пришлось вставать с помощью Ромашкина и перется к Владимиру.
— Что надо штабная крыса? – очень мило поприветствовал я его.
— Кофе будешь с коньяком, у меня термос собой, – не обратил внимания на моё хамство Черепанов.
— Ну так наливай, а вообще-то мог и не поднимать меня, а уже принести.
— Перетопчешься, на – держи…
Кофе с коньяком на легком морозце был весьма кстати, приятно согревал и щекотал пищевод.
— Короче, я в штабе ошивался перед выездом, там замкомбриг лично задачу ставил командиру спортгруппы, они вас на выходе должны будут гонять и задача у них такая же, как у вас, вы типа клоунов будете, вас уже слили всем кому ни лень: и пехоте, и ментам, и СОБРовцам, которые в учениях участвуют.
— Ну, блин, спасибо, обрадовал, мне аж на душе полегчало, – уныло ответил я.
— Короче, от меня ты ничего не слышал, а то если зам узнает, что я тебе натрепался, он меня за вами в одиночку зашлёт, а то еще хуже на какие-нибудь курсы в Загорянку отправит, мне уже одних хватило, эхх как я тогда в "Голодной утке" озвездюлился ужжжас…
— Ладно не ссы прорвемся, слухай, забери мою мобилу с сейфа у дежурного, а мне дай свою, будешь нам эсэмэсить по тихой, поработаешь нашим агентом.
— Да без проблем, тока если с моим сотиком что случится – я твой заберу, да, и кстати, что я с этого иметь буду?
— Ну, мы тебя обижать не будем, разрешим в чипке с нами за одним столом сидеть, и, короче, Вован, я тебе дам свою машину на время учений погонять, доверенность у тебя на нее есть, а ключи в сейфе вместе с мобилой…
— Машинуууу, ну, тогда базару нет! Что же ты раньше не сказал, так кого вам надо убить, расчленить над кем надругаться? Я ради этого даже нассу в планшет с картами командиру спортгруппы, на телефон звони, предупреди дежурного…
Таким образом, я завербовал одного агента и пристроил свою машину, только Вовочка зря радовался - бак в моей "тойоте" был уже почти сухой и ему придется раскошелиться на заправку.
Вовин телефон в кармане у меня завибрировал и выдал голосом Масяни: "Начальник? Да пошёл ты в жопу, начальник!"
Я передал Черепанову трубу, тот послушал, покивал головой и вернул мне телефон, потыкав кнопки.
— Я тут, переадресацию поставил, замкомбриг звонил, сейчас подъедет.
Прибыл "Урал" с разведчиками спортивной группы и УАЗики комбрига и зама.
Ну вот они, наши конкуренты, все разведчики или срочники или контрактники. Они не ходят в наряды не участвуют в хозработах. У них одна задача готовится к "скачкам" (соревнования разведывательных групп по тактико-специальной подготовке). Целыми днями они только и делают, что бегают, прыгают, стреляют не вылазят с полигона неделями. А у меня Пиотровский и Пачишин бегают только по парку и к чипку, а лейтенант-финансист ускорился в последний раз минут пять назад, скинув с себя парашют, разматывал на ходу рулон туалетной бумаги.
Дежурный связист подал гарнитуру "вертолетной" станции, руководителю прыжков, заму комбрига по воздушно-десантной подготовке. В воздухе где-то неподалеку явственно послышался рокот вертолетных лопастей. Через пару минут МИ-8 приземлился, спугнув воздушным потоком лейтенанта в кустах.
Шоу началось. Бойцы сняли кормовые створки с вертолета, летчики готовы были подняться на "пристрелочную" выброску. ВДСники засуетились, Леня Ромашкин хищно улыбнулся, теперь честь первого прыжка принадлежала не ему, а прапорщику – начальнику склада парашютно-десантного имущества.
Прапора скинули удачно, и он, приземлившись возле "колдуна"( указатель силы и направления ветра), открыл прыжковый день. Спортгруппа быстренько построилась, проверилась и вальяжно зашагала к борту. Сзади степенной походкой шествовал командир бригады. Прыжки начались. Спортсмены покинули борт быстро и, приземлившись, плотно группой на дальнем конце площадки быстренько скинули свои купола прибежавшей группе обеспечения десантирования, построились в боевой порядок и начали поиск груза. Только одинокий парашютист в воздухе мотался в потоках и неуклонно снижался в направлении небольшой дубовой рощицы.
Зам по воздушно-десантной заорал в мегафон:
— Аааа, олень, бля ноги вместе забирай вправо, скотина…
Потом прильнул к окулярам ТЗК и, распознав командира бригады, болтающегося в стропах добавил:
— Ааа, товарищ полковник, это вы!!! Хорошо идете, как по учебнику!!!
Товарищ полковник, как по учебнику, приземлился в кусты возле дубовой рощицы, откуда недавно убежал лейтенант-финансист.
— Аааа, да кто это тут уже успел нагадить, что за сволочь, ааа, мой новый прыжковый шлееемм, аа, бушлааат, скоты, уроды, – долетал до нас голос командира бригады.
Лейтенант испуганно опустил голову и попросил шёпотом его не выдавать.
— Не ссы, мы – фашисты, своих на войне добиваем – ответил ему Пиотровский, – сейчас пойду, доложу комбригу, что ты ему еще в запаску нассал!
— Нассать в запаску это моветон, – подтвердил флегматичный Аллилуев. Странный он, этот доктор, облегчить мочевой пузырь в запасной купол – это признак дурного тона, а если нагадить в основной купол - это признак хорошего воспитания и изысканных манер?
— Ой, быстрее бы на прыжок, – засуетился лейтенант.
Теперь настала и наша очередь. Повторный осмотр, хлопанье ВДСника по парашюту, команда: "Направо, на борт шагом марш".
Уже на борту вертолёта финансита продолжали подкалывать.
— Начфиненок, ты все дела сделал, а то ты как самый легкий крайним выходишь, так неохота под тобой оказаться, – спросили Артемьевы лейтенанта.
— Я не брал, – невпопад ответил финансист, и его залихорадило…
После пары заходов противно загундосил ревун и десантирование началось.
Ромашкин как продвинутый парашютист вышел "крестом", раскинув ноги и руки и поддерживаемый за шиворот стабилизирующим парашютом. Я вышел просто, без выпендрёжа. Трёхсекундное болтание, рывок, провал, вниз ноги возле носа и тишина. Кольцо я не дергал, доверив раскрытие основного купола страхующему прибору. Покрутился в стропах, остановился, осмотрел купол, оглянулся по сторонам. Чуть выше и правее меня спускались братья капитаны, вяло переругиваясь между собой:
— Тяни правые, – орал один.
— За хер себя потяни, собака бешеная, – отвечал ему второй.
Вроде вышли и раскрылись все. Надо готовится к приземлению.
Оооо, чёрт, сачок "колдуна", висевший унылым хвостиком перед нашим взлетом сейчас был полон энергии и на моих глазах задирался, чуть ли не параллельно земле. Бойцы, дежурившее на площадке, лихорадочно переносили "стрелу" из парашютных столов с место на место. Чувствую, приземление будет еще то. Натянув задние свободные концы до отказа, я сразу же приготовился дергать отцепку свободного конца. Как-то не очень хотелось таскаться по всему полю за парашютом. Удар, кувырок, отцепка. Купол вывернуло и он беспомощно заполоскался и опал. Удачно, ничего не сломал и ничего не отбил. На встречу мне бежали уже бойцы - обеспеченцы. Так быстренько на стропах связать бесконечную петлю, достать сумку из-за резинок запаски, уложить туда распущенный купол. Сдать его сержанту контрактнику, проследить чтобы он расписался в ведомости приема, и можно собирать группу. Мимо меня с воплями и душераздирающими криками на пузе, волочась за куполом, промчался майор Пачишин.
