На следующий день Роммель узнал из данных воздушной разведки, что к союзникам приближаются подкрепления. Шансы немцев пройти через Тхалу резко уменьшились. Тем временем корпус «Африка» застрял на ведущей в Тебессу дороге, сдерживаемый плотным артиллерийским огнем американцев.
В полдень 22 февраля Роммель и Кессельринг, осознав непрочность положения своих войск, пришли к выводу, что больше ничего нельзя сделать, и приказали отступать. Фреденалл, не понимая, что происходит, не организовал эффективной контратаки, и немцы с небольшими потерями ушли из горного прохода Кассерин.
За время всей этой операции, проведенной Роммелем, потери американцев составили 3000 убитыми и ранеными, более 4000 человек попали в плен. Союзники потеряли 200 танков. Итало-германские войска потеряли менее тысячи человек и незначительное количество танков. Но если бы Арним действовал с Роммелем заодно, a Comando Supremo проявило хотя бы какую-нибудь дальновидность, успехи войск стран Оси были бы гораздо ощутимее.
Между тем Арним, используя танки, которые он не дал Роммелю, 26 февраля начал свою операцию на севере. Он повел массированное наступление на восемь пунктов. Расстояние между крайними было 70 миль. Главной целью являлась Беджа в 60 милях от города Тунис.
Роммель определил план Арнима как «совершенно нереальный». Основная атака обернулась ловушкой в узкой болотистой теснине в 10 милях от Беджи, и английская артиллерия вывела из строя почти все немецкие танки, кроме шести. Несмотря на то что во время наступления были взяты в плен 2500 британских солдат, сами немцы потеряли 71 танк, а англичане — менее 20.
Кроме того, действия Арнима задержали начало наступления, которое Роммель планировал предпринять против частей 8-й армии Монтгомери в Меденине, перед линией Марет, и дали возможность англичанам значительно усилить свои войска. В результате они спокойно отбили начавшуюся 6 марта атаку Роммеля.
Потеряв 40 танков, Роммель прекратил наступление. Это положило конец надежде разбить Монтгомери до того момента, как его армия соединится с войсками союзников в Тунисе.
23 февраля Роммель был назначен главнокомандующим войск в Африке. Однако он пришел к выводу, что столкновение с противником, у которого было в два раза больше солдат и в девять раз больше танков, равносильно «прямому самоубийству» для итало-германских войск, если они останутся в Африке.
Роммель взял давно откладываемый отпуск по болезни и 9 марта улетел в Европу, надеясь убедить Гитлера и Муссолини эвакуировать войска из Африки, пока на это еще есть время. «У Муссолини, — писал Роммель, — похоже, отсутствует какое-либо чувство реальности», а Гитлер, глухой к доводам Роммеля, заключил, что фельдмаршал «стал пессимистом», и запретил ему возвращаться в Африку.
* * *
Исход боевых действий в Африке больше не вызывал сомнений. Господствуя на море и постепенно завоевывая господство в воздухе, имея в своем распоряжении гораздо больше сил, чем у противника, союзники неминуемо должны были одержать победу. Единственная возможность спасти приблизительно 180 тысяч немцев и итальянцев, находящихся в Тунисе, состояла в том, чтобы бросить всю военную технику и начать срочную эвакуацию людей морем и по воздуху. Но на это Гитлер не согласился.
Так же как и во время Сталинградской битвы, фюрер приказал своим войскам в Африке выстоять — либо погибнуть. Муссолини, оглушенный обрушившимися на него невзгодами, не имел собственного мнения и просто одобрял все, что изрекал Гитлер.
У генерала Александера была возможность выбирать. Он мог вбить клин между силами Арнима на севере в районе Туниса и Бизерты и 1-й итальянской армией генерала Джованни Мессе (это было новым названием старой танковой армии Роммеля «Африка») на линии Марет, а затем окружить и уничтожить две эти группировки.
Кроме того, он мог постепенно оттеснять обе итало-германские группировки, расположенные на постоянно сокращавшемся плацдарме, до тех пор, пока они не потеряли бы свои аэродромы. Тогда войска стран Оси были бы вынуждены капитулировать.
Александер выбрал второй план, реализация которого требовала продвижения 8-й армии Монтгомери на север вдоль побережья — с тем чтобы англичане загнали силы стран Оси в тунисско-бизертский «котел», а войска союзников в Тунисе при этом оказывали постоянное давление на оборонительные линии противника, ускоряя его отступление.
Первый вариант был лучше во всех отношениях, и Александер понимал это. Монтгомери тащился вперед страшно медленно и запросто мог затянуть тунисскую кампанию до поздней весны. Но Александер отверг первый план, потому что в таком случае пришлось бы задействовать американский 2-й корпус, а у британского военачальника, как писал генерал Омар Брэдли, «полностью отсутствовала вера в американских солдат». Сказался результат поражения при Кассерине. Вместо активного участия в боевых действиях 2-й корпус должен был «демонстрировать» и «создавать шум», предпринимая ограниченное количество ложных атак с востока.
Но Эйзенхауэр сместил Фреденалла, назначив вместо него генерала совершенно иного сорта, Джорджа С. Паттона-младшего. Это был чрезвычайно агрессивный командующий, которого раздражали указания Александера, особенно когда Эйзенхауэр увеличил численность 2-го корпуса до четырех дивизий и 88 тысяч человек, что в четыре раза превышало численность солдат и офицеров, которых могло выставить против него командование Оси.
Паттон прибыл в штаб 2-го корпуса 7 марта 1943 года во главе длинной процессии, состоявшей из разведывательных бронемашин, которые пронзительно сигналили, а на командирской машине были прикреплены два металлических флага с громадными белыми звездами генерал-майора на красном поле.
Сам Паттон ехал в машине стоя.
Паттон незамедлительно начал «лечение» «болезней», присущих 2-му корпусу. Он приказал, чтобы каждый боец носил галстук, даже во время боя, и все, включая санитарок, ухаживающих за ранеными в госпиталях в тылу, имели при себе тяжелую металлическую каску.
Паттон унаследовал в Калифорнии огромное состояние и женился на богатой невесте из Бостона, но никогда не сомневался, что судьбой ему уготовано стать великим воином. Его дед, уроженец Виргинии, командовал полком конфедератов и умер от ран. В 1909 году Паттон окончил Вест-Пойнт, в 1918 году был награжден Крестом за боевые заслуги в боях во Франции и проявил себя многообещающим командующим танковой армией во время маневров в 1940 году.
Паттон страдал дислексией, он с трудом читал и писал и постоянно испытывал мучительное чувство незащищенности. Для того чтобы скрыть свою ущербность, а также врожденную застенчивость и высокий скрипучий голос, Паттон выработал манеру держаться на публике напыщенно и с бравадой. Из-за этого он стал стремиться к публичности, но оказался очень тяжелым человеком для своих солдат. Эйзенхауэр сделал вывод, что Паттон — строптивый военный, который верит в умение произвести эффект, говорит слишком много и не всегда является хорошим примером для подчиненных. Но в то же время Эйзенхауэр думал, что из Паттона может получиться превосходный полевой командир.
Монтгомери все затягивал со своими неторопливыми, преувеличенно скрупулезными приготовлениями к атаке на линии Марет, запланированной на 20 марта, через две недели после сражения при Меденине. Предполагалось, что атака 2-го корпуса начнется тремя днями раньше, но это должен был быть лишь отвлекающий удар, направленный на втягивание в бой резервов противника, что позволило бы союзникам захватить аэродром в Телепте. Это имело важное значение для обеспечения продвижения Монтгомери, а также для устройства передовой базы снабжения в Гафсе.
17 марта 1943 года 1-я американская пехотная дивизия под командованием Терри Алена без боя заняла Гафсу. Итальянцы отошли на 20 миль по дороге к теснине на востоке от Эль-Гуэттара и заблокировали дорогу на Габес.
Тем временем 1-я американская танковая дивизия под командованием Орландо Уорда, действуя совместно с частями американской 9-й пехотной дивизии, выдвинулась на восток от Кассерина, заняла железнодорожную станцию в Сенеде и направилась к Макасси и ущелью, пролегавшему через Восточные Дорсалы.
Однако танки и грузовики Уорда завязли на дорогах в грязи, образовавшейся из-за проливных дождей, и, несмотря на то что 23 марта Уорд предпринял успешную атаку, его остановили немцы — всего восемьдесят человек (бывшая личная охрана Роммеля), занявшие господствующую высоту (322 фута). Ими командовал полковник Рудольф Ланг. На следующий день Уорд возобновил атаку, задействовав три пехотных батальона при поддержке артиллерии и танков, но опять потерпел неудачу.
