— Ничего не поделаешь, мы только зря намучились бы.
— Ну, я же говорил!
Один из них говорит на берлинском, а другой на венском диалектах: ничего себе смесь! Три других солдата из осторожности отошли назад и заинтересованно смотрят на происходящее.
— А ну-ка, подналяжем вместе! — командует Виссе.
— Мы так и сделаем и поможем вам, господин обер-лейтенант, как только прицепите свою машину к тягачу.
— Да, а раньше нет никакого смысла! Виссе особенно огорчает, что его не поддерживает даже земляк из Вены.
— Из какой вы части? — прикрикивает он на них.
— Да это не так-то просто сказать. А зачем вам знать, господин обер-лейтенант? Виссе взбешен до предела.
— Мы как пожарная команда, где горит, туда и посылают! Мы давно уже числимся «для особых поручений»! — вставляет берлинец.
— Мы воюем на свой страх и риск! — поясняет венец.
«Оно и видно», — усмехается про себя Виссе. Это настоящие, не привыкшие церемониться фронтовики, способные черта достать из преисподней, но позволяющие разговаривать с собой только по-хорошему.
— Так, где же ваш тягач? — этот вопрос не больше чем дань примирительной уступчивости, поскольку, дребезжа и сотрясаясь, со скоростью улитки к ним приближается трофейный русский трактор с прицепленной противотанковой пушкой и унтер-офицером за рулем.
— Вы случайно не видели где-нибудь в этой местности русские танки? — изо всех сил кричит унтер-офицер, дергаясь от тряски мотора.
— Можете нас вытащить? — показывает Виссе на застрявшую машину.
— Это можно. Нам надо обеспечить прикрытие от танков, но не знаем, для кого и какой здесь расклад?
— Наверно, для нас. Там проходит румынская линия обороны, примерно километрах в четырех от Гавриловки. Окопы сзади нас заняты румынами, а там, напротив, на косогоре, уже расположились русские! — объясняет Виссе унтер-офицеру.
— А танки, господин унтер-лейтенант? Нас выслали час назад для подавления танковой атаки. Нам было сказано, что в бою участвуют и штурмовые орудия, а также тяжелые зенитные пушки. Но я нигде ничего не вижу!
— Четверть часа назад там, напротив, по берегу реки ползали четырнадцать КВ-1 и КВ-2. Они намеревались атаковать нас, но попали под зенитный обстрел справа и удрали. Надеюсь, они не обойдут нас слева. Пойдемте, я сам осмотрю с вами обстановку, — говорит Виссе унтер-офицеру.
Обходя вершину холма, Виссе и унтер-офицер осматривают открывающуюся перед ними балку. На восточном конце ее сгрудилась куча танков.
— А вот и «наши» КВ-1 и КВ-2! — констатирует Виссе, глядя в бинокль.
Виссе ищет высоту, пригодную для установки орудия.
— Вон там три танка двигаются прямо на нас! — восклицает он. — Они были скрыты за отвесным южным склоном балки, и их не было видно.
Два КВ-1 медленно карабкаются на высоту, вероятно, с целью разведки, а третий танк, все время сползая, пытается преодолеть крутой склон.
— Здесь, наверху, у меня была бы выгодная позиция для обстрела!
— Да, прямо как на блюдечке, уничтожить бы их к черту, чтобы и выстрела сделать не успели! У них есть и несколько «Катюш». Меня ими хорошо угостили!
— Установим орудие на переднем скате. Тогда нас не сразу обнаружат. — Виссе загорается и вновь чувствует себя артиллеристом. — Лучше всего побыстрее перебраться через вершину и установить орудие на огневую позицию во взводе. Трактор отправим назад. Он за это время вытащит машину!
— Господин обер-лейтенант, этим чертовым трактором могу управлять только я!
— Тогда я приму командование орудием на себя, пока вы не вернетесь.
Унтер-офицер, которому не особенно улыбается эта охота за танками с такой невыгодной позиции без всякого укрытия, очень доволен.
Охотничий азарт, охвативший Виссе, заражает людей, и им нравится, что Виссе, потея и кряхтя, помогает толкать противотанковую пушку.
Они еще не обнаружены приближающимися танками, закрывшими крышки люков и располагающими ограниченным обзором через смотровые щели. После долгого перерыва почувствовав себя вновь за орудием, Виссе сам устанавливает уровень на прицельном приспособлении.
В бинокль Виссе прослеживает светящийся след первого снаряда.
— В него попало! — берлинец от радости вскидывает руки вверх.
— Не совсем! — В бинокль Виссе удается разглядеть, что снаряд попал в землю перед вторым ползущим на них танком.
— Накрыло!
Второй танк обходит передний. Тот останавливается, на нем вспыхивает маленький красный огненный шар.
Менее чем в двадцати метрах от орудия раздается взрыв снаряда.
— Ну, Францль, теперь давай по нему, а то настанет наша очередь!
— Спокойно!
В то время как задает еще один снаряд, теперь уже метрах в пятнадцати от пушки, и все бросаются на землю, наводчик остается сидеть, соблюдая спокойствие, дважды корректирует, тщательно целится.
— Ну теперь вот он!
— Попадание!
Идущий сзади танк КВ-1 поспешно, насколько возможно, отступает.
— Прекрасно, теперь-то он не забьет нам гол!
Третий танк, почти уже взобравшийся по обледенелому склону, соскальзывает назад. Его закручивает, он подставляет свой бок, куда и попадает снаряд. Часть башни снесена.
— А теперь только бы побыстрее убраться отсюда, а то вы не доживете до вручения значков за уничтоженные танки.
— Они у нас уже есть, господин обер-лейтенант!
Хорошо, что подъехал унтер-офицер. Без тягача не удалось бы перебросить орудие на другую сторону холма.
Русские опять вводят в действие целый артиллерийский дивизион. Снаряды первого залпа ложатся посередине высоты.
Виссе мог бы теперь побежать к машине и смотаться на ней. Но он остается с орудийным расчетом противотанковой пушки и проходит с ним через огневую завесу, которой русские обложили высоту. На обледенелых участках им приходится помогать трактору. Пушка медленно, со скоростью пешехода, карабкается в гору. Втянув голову в плечи, унтер-офицер сидит на своем тракторе. Ожесточенно сосредоточив свое внимание на орудии, под шквалом огня, люди толкают его в гору. Глядя на Виссе, налегающего вместе со всеми, они не пытаются броситься на землю или удрать, и им удается прорваться.
На прощание обер-лейтенант каждому жмет руку.
Мрачный и раздраженный генерал сидит за столом. Он кивает Виссе, ненадолго светлея лицом, чем дает понять, что его раздражение направлено не на обер-лейтенанта.
Майор Биндер, переводчик, в другое время всегда готовый пошутить, сейчас остается серьезным.
— Полк Мангезиу единственный боеспособный, которым еще располагает дивизия. Четверть часа назад он радировал, что продвинулся далеко вперед, удерживает свои позиции, отбивая атаки русских, но не сможет долго сдерживать усиливающееся давление противника.
Майор останавливается…
В дверях штабного блиндажа стоит капитан Мёглих в сопровождении немецкого офицера, которому он уступает дорогу.
Тот, бледный и нервозный, глазами отыскивает в полутемном помещении блиндажа среди собравшихся здесь штабных офицеров генерала. В тесной шинели, дрожа от холода, немецкий офицер рядом с капитаном пехоты, который хорошо смотрится в своей полевой форме, выглядит как растрепанное огородное чучело.
Приложив руку к шапке, капитан делает движение головой слева направо, приветствуя всех присутствующих коротким кивком.
— Позвольте пожелать вам доброго дня, господа! — он останавливается у двери и ждет, пока Мёглих доложит о нем генералу.
— Офицер-ординарец 6-й армии, господин генерал! — докладывает Мёглих вполголоса.
— Да, что вы нам привезли? — генерал поднимается из-за своего стола.
— Капитан Беер из штаба 6-й армии, господин генерал! — докладывает он, достает из кармана шинели запечатанный конверт и передает в руки Татарану, отступает на шаг и замирает в ожидании, стоя навытяжку как в строю.
Эффектное появление немецкого офицера больше, чем письмо в руках генерала, приковывает к себе внимание румын. Преисполненный достоинства, дисциплинированный и вместе с тем лишенный неприступности, своей манерой двигаться и говорить он излучает спокойствие и уверенность.
В его присутствии отчаяние, царящее у румын, сменяется напряженным ожиданием. Капитан, кавалер «Рыцарского креста», в роли курьера? Речь наверняка идет о чем-то важном.
Генерал передает распечатанный конверт Виссе, чтобы тот читал вслух.
Капитан штаба армии взглядом просит Виссе подождать с чтением письма. Он обращается к Татарану.
— Покорнейше прошу, господин генерал, подтвердить получение приказа и отпустить меня. Мне надо выполнить еще множество поручений, и я очень спешу.
— Тогда не смею вас задерживать, господин капитан!
Генерал и его офицеры разочарованы. От офицера из штаба армии они ожидали большего, чем передача приказа. Не дожидаясь, когда капитан штаба армии покинет блиндаж, генерал кричит Виссе:
