Южный ожог - Александр Александрович Тамоников

Дым над полем начал рассеиваться. Валялись убитые. Поднялись несколько человек, стали пятиться, затем побежали к лесу.

– Враг бежит, – меланхолично пробормотал Ярцев. Обернулся и добавил: – Лодочка плывет…

– Ты прямо поэт, – похвалил Кошкин. Он тоже обернулся и осекся. Повернулись остальные. От причала отходила широкая плоскодонка. Потрескивал лед под суденышком. На веслах сидел мужчина в воинской телогрейке и почему-то без шапки. Он энергично греб и что-то насвистывал. Зрелище завораживало, бойцы не могли от него оторваться. Немцы убежали в лес, что на них смотреть? Лодка приближалась, блестела щетина на щеках мужика. Он сделал несколько сильных гребков и сложил весла. Хрустнула корка льда. Лодка уперлась в берег.

– Паромщика вызывали? – с хрипотцой спросил лодочник. Он улыбался, обнажая полный рот прокуренных зубов. – Что, не можете сами, без посторонней помощи? Ладно, не обижайтесь, шучу я. Вижу, что вам досталось. Садитесь. Или особое приглашение требуется?

Шубин плохо помнил, как они оказались в лодке. Люди молчали, словно так и надо. Небритый мужик оттолкнулся веслом от берега, занял свое место. Лодка раскачалась, но воду не зачерпнула. Мужчина молчал, размеренно греб, как-то хитровато поглядывал на пассажиров. На стремнине лодку начало сносить, он заработал левым веслом, потом опять обоими.

– Хорошая посудина, – с той же меланхолией пробормотал Ярцев. – Главное, большая – целая рота помещается.

Шутку не оценили, никто не улыбался. Приближался берег – ржавые сваи под прогнившим причалом, покосившиеся сараи. Люди не показывались, возможно, тут не было никого? Но что-то подсказывало, что это не так. Мужик на веслах продолжал насвистывать, что-то навязчиво знакомое, опереточное. «Странный какой-то паромщик, – подумал Глеб. – Возит из царства мертвых в царство живых, а должен наоборот. Хотя чего не бывает…»

Харьковская областная клиническая психиатрическая больница.