– С какой примерно скоростью она двигалась?
– Не больше двадцати километров в час.
– Что они сделали, когда вы появились над колонной?
– Общипали как гуся из зенитных пулеметов.
– Оставь шутки при себе, – проворчал Ралль. – Тебя спрашивают о серьезном.
– А я всерьез и говорю. Пусть господин майор посмотрит на мой самолет.
– Меня интересуют подробности, – попросил Юстин.
– Значит так. Просматривая местность с высоты двух тысяч метров, я заметил на одной из дорог механизированную колонну. Шло не менее семидесяти машин. Приказал оператору включить аппарат. Затем резко пошел на снижение. Тут заработали зенитные пулеметы. Стреляли, как показалось, с передней и задней платформ на грузовиках. Я передал по радио о своих наблюдениях, потом прошел на бреющем, попав под кинжальный огонь.
– Я тут же связался с командиром «юнкерсов», – добавил Ралль. – Однако «штукасы» [17] опоздали. Когда они появились в указанном Новачеком районе, колонна скрылась.
– Куда? – Юстин стал водить лупой по снимку.
– В какой-либо роще поблизости.
– Нам никак нельзя терять ее из вида! – в тоне абверовца летчики уловили тревогу, невольно подтянулись, будто речь шла о начавшемся сражении.
Юстин не хотел рассказывать, что уже более двух месяцев после того, как приехал из Берлина, охотился за этим русским соединением. По численности оно приближалось к танковому полку, было оснащено специальными тралами, способными быстро проходить через минные поля. Их появление означало начало русского наступления на том или ином участке фронта. Если колонна, замеченная Новачеком, и есть этот самый инженерный полк, то тральщики сейчас подтягивались к Днепру. Ясно, русские нацеливались на Киев. Обычно все крупные операции они старались приурочить к своим традиционным праздникам. Приближалось 7 ноября, день их революции. Подступы к городу защищены большими минными полями и мощными укреплениями. Возникает вопрос: где они начнут переправляться на правый берег? Там, где для тральщиков станут наводить переправы, обозначится и главный плацдарм, определится направление основного русского удара. А знать направление русского наступления, для немцев означает то же самое, что одержать победу на этом участке. От того места, где «дьявол» Новачека засек инженерный полк, дороги вели на север и юг. По какой из них он двинется дальше?
По аэродромному радио Ралль вызвал инженера отряда, спросил, когда будет готов самолет Новачека. Тот ответил, что не раньше утра.
– Разве у вас нет другой машины? – удивился Юстин.
Ралль выразительно посмотрел на фельдфебеля, но вопрос оставил без ответа. Снова наклонился к микрофону:
– Послушай, Хуго. Это крайне важно. Постарайся «дьявола» поставить на крыло сегодня к вечеру…
– Можно переставить мотор с «пятерки»?
– Делай, как знаешь. Только, пожалуйста, выполни мою просьбу.
Ралль повернулся к Юстину, проговорил со значением:
– Как я понял, вы серьезно озабочены этой русской колонной. Днем она, по-видимому, затаилась и двинется ночью. Лучше всех ночью у нас летает один Новачек. У него глаза как у кошки. Но он, как и все мы, грешные, верит в судьбу и летает только на своей машине.
– Ни за что бы не подумал, что у вас все суеверные, – усмехнулся Юстин.
– Кто верит, кто нет, но фортуну чтут, как магометане Коран, – с серьезным видом произнес Ралль. – Новачек больше не нужен?
– Нет.
– Свободен, Якоб. Пусть навесят побольше лампочек и зарядят аппарат чувствительной пленкой.
Когда фельдфебель вышел, Юстин доверительно спросил:
– Думаете, Новачек справится?
– Надеюсь. Бывало, он находил иголку в стогу сена.
– И все же ему придется помочь, – Юстин решил послать на левый берег Задорожного. – Вы сможете выделить еще один самолет для парашютиста?
– У меня есть «шторх» [18].
Всю дорогу до штаба Юстин раздумывал о том, какими документами снабдить Ивана, как приготовить портативную рацию. В нагромождении войск, изготовившихся к наступлению, ему требовалось выполнить две задачи: отыскать инженерный полк и определить место форсирования реки. Сведения немедленно передать по радио.
Когда Юстин с Шуваловым и Задорожным приехали из Берлина в Киев в группу Матенклота, им сразу была обещана помощь и поддержка. В отделе абвера армии работал старый знакомый, бывший начальник школы в Целлендорфе Людгер. Хотя роли теперь поменялись, что, наверное, огорчило Людгера, но вида он не подал, отнесся к бывшему ученику сердечно и с уважением. Юстин не стал расспрашивать Людгера о причинах понижения в должности, в их ремесле случалось всякое. Он довольно подробно рассказал о цели операции «Кефер», о своих агентах, которых придется забрасывать в русский тыл. Людгер с искренней готовностью изъявил желание помочь.
Вернувшись из отряда Ралля, Юстин попросил Людгера поискать трофейные документы из числа захваченных недавно, как это он делал перед подготовкой к засылке Шувалова в Москву.
– Попробую. Я тут собрал небольшую картотеку, – Людгер скрылся за дверью.
Юстин подошел к карте на стене, отдернул занавеску, долго рассматривал сетку дорог, кружки городков и селений, извилины речек, пятна лесов. В какой-то из точек находился полк тральщиков. Много бы он заплатил тому, кто отыскал бы его.
Здесь, на фронте, в другой обстановке, он почти не вспоминал о Линде. Ярость сменилась на глухую саднящую боль, потом и боль рассосалась, осталась неприятная накипь. «Мне бы только найти этот проклятый полк. Господи, помоги!»
Людгер принес несколько фотографий и удостоверений личности, с притворным равнодушием проговорил:
– Улов небогат, но из него можно сотворить паштет. Техников и саперов сколько угодно, однако посмотрите на этот документ. Пожалуй, он может навести на дельную мысль.
Юстин раскрыл книжечку в красной обложке: литсотрудник газеты «За Родину» старший лейтенант Бородулин Николай Сергеевич.
– Представьте, командированный техник и журналист, кому не терпится дать первый репортаж о форсировании Днепра, встречаются случайно и, поскольку у обоих одна дорога, они пойдут вместе…
– Своих газетчиков многие знают в лицо, – с сомнением произнес Юстин.
– «За Родину» – это фронтовая газета. Кстати, вняли тепленького, хотя и ранили.
– Где он находится?
– Пока в санбате в Жулянах.
«Не попробовать ли Шувалова на эту роль?» – подумал Юстин, вслух же произнес: – Жаль, мало у нас времени. Такую щуку можно было бы запустить в водоем покрупней. Пока надо готовить Задорожного.
– Сколько у меня времени? – подтянулся Людгер.
– Только этот день. Ночью мы выбросим его на парашюте. Полк, за которым охотимся, по расчетам где-то в сорока километрах от реки. А газетчиком займусь сам.
– Мой план вам не понравился?
– Отчего же?! Но нам, повторяю, нужно очень спешить. Готовить и того и другого нет времени.
Виктор Шувалов жил на квартире Юстина, исполняя обязанности ординарца. Задорожный находился в казарме разведроты. Юстин не допускал приятельства, тем более дружбы. Страх и подозрительность надежней держали агентов в подчинении.
Людгер отдал Юстину вездеход-малолитражку – кугельваген. Управляя юркой машиной по дороге домой, Юстин обдумал общую схему действий. Задорожного он забросит на самолете, Шувалова же переправит на лодке, это не составит труда – в некоторых местах русские еще не подошли к берегу. Оба разведчика прочешут все левобережье перед Киевом, проследят за полком до самой его переправы.
Из дома он позвонил Людгеру, попросил привезти пленного, затем позвал Виктора, приказал подавать обед. Шувалов пользовался продуктами из сухого пайка, сдабривая, в общем-то, однообразную пищу тем, что удавалось достать в маркитантской лавке. Хотя он и не блистал кулинарными способностями, однако готовил вкусно и сытно. На этот раз поставил на стол свинину с тушеной капустой и суп из томатов и лука. Засовывая за воротник салфетку, Юстин спросил:
– Тебе знакомо газетное ремесло?
– Если не считать бесконечных писаний отца…
– Не то! Знаешь хотя бы, что такое передовица, очерк, репортаж-зарисовка?
– Я же не совсем идиот.
– На время ты станешь репортером газеты «За Родину». В том случае, если задержат русские. Пока я обедаю, съезди к Людгеру, он должен забрать из санбата старшего лейтенанта Бородулина, доставь сюда. По дороге постарайся разговориться с ним. Тебе придется и на этот раз чем-то походить на него. Конкретно о задании поговорим позже.
Отучившись задавать вопросы, Шувалов вышел. Через минуту на улице заурчал мотор кугельвагена.
После обеда Юстин стал просматривать бумаги, обнаруженные при обыске русского журналиста. Помимо торопливых записей фамилий, сокращенных описаний биографий и подвигов он обнаружил в блокноте много стихотворных набросков. Стихи были выдержаны в том лирико-героическом тоне, каким грешили многие молодые поэты, придушенные канонами «социалистического реализма», как, впрочем, и немцы из Имперской палаты словесности, выдрессированные установками Геббельса.
