И есть опасно и выбрасывать жалко. Вдруг кто-то вспомнил про черного кота.
— А ну, Василий, попробуй, сослужи службу.
Кот подошел к сметане, отведал, облизнулся, расправил усы лапой и зажмурился: «Хороша! Давно не ел такой сметаны в походной жизни!»
С удовольствием съел целое блюдечко.
Все смотрят на кота: что с ним теперь будет? А Васька мурлыкнул, потянулся да и заснул. Кот спит, а люди вокруг волнуются и спорят, отравился он или нет.
— Он умирает, — говорит медсестра. — Смотрите, у него коготки вытягиваются.
— Да нет, это он мышей во сне видит, — говорит санитар.
А пока спорили, Васька проснулся, да снова к сметане! Ну, тут ему дали еще. И пошла сметана в борщ и в галушки. Трофей пригодился.
В другой раз подъезжает к госпиталю грузовик, а из него осторожно высаживаются красноармейцы, и у каждого в одной руке винтовка, а подмышкой банка с вареньем.
— Товарищ доктор, принимайте для раненых подарок. В помещичьем доме нашли. Как видно, был сластена финский помещик: семи сортов варенье. Вот малина, — хороша от простуды; вот клюква с орехами, — жар утоляет… Извините, одну банку разбили!
Доктор варенье принимает — и опять к черному коту:
— А ну, Василий, проверь!
А любопытный кот уже сам в банку заглядывает. В течение шести дней всё исследовал, каждый день по банке. Не понравилась ему только клюква, но и ее отведал. Пьют бойцы чай с вареньем и посмеиваются:
— Ай да кот, ай да Васька, — просто химик!
— Герой, жизнью своей рискует!
Васька среди них расхаживает, спину выгибает, словно доволен, что на войне пригодился.
Все сходило ему благополучно. Но однажды в госпиталь принесли жбан сливок. В разрушенном и сожженном городке остался нетронутым молочный магазин. Все белофинны сожгли, а магазин с молочными продуктами оставили. В нем полно сливок, сыров, масла. Большая работа для Васьки!
Принесли ему сливки. Стал Васька пробовать. Вдруг как отскочит от блюдца, усы отирает, лапки отряхивает и на всех смотрит. Что-то не то! А через полчаса у него заболел живот.
Встревожился весь госпиталь. Черный кот отравился!
Раненые волнуются, сестры чуть не плачут. Врач кота лекарствами поит. Выходили Ваську. Но после этого случая кот забастовал, не хочет ничего пробовать — и кончено.
Его уговаривать начали. Стыдили даже:
— Что же это ты, Васька, струсил?
Кот ни в какую! Не ест ни колбасы, ни сала. Сам себе диету назначил. Похудел, шерсть у него потускнела. Ходит мрачный, даже не мурлыкает.
Стали думать да гадать, как быть, что делать.
А тут и война кончилась. Белофинны сдались.
Наступила весна. Из госпиталя выписались все раненые, и Васька окончательно поправился. Принял свой прежний франтоватый вид, снова шерсть заблестела, усы поднялись кверху, и опять привадился к лакомствам. Иногда главный врач его спрашивает:
— Ну как, Василий, на следующую войну с нами поедешь?
Васька изогнется, проведет ему по сапогам своим черным боком и промурлычет:
«Хор-рошо, пр-роедемся».
— Я знаю, что ты у нас храбрый.
«Храбрый, — отвечает Васька, — хр-рабрый…»
Вот и вся история про черного кота.
