Так Бломберг разлагал германское офицерство, приучал его к нарушению воинского долга в личных интересах. В подтверждение хочу привести два примера из моей собственной служебной деятельности.
Летом 1937 года немецкая военная делегация в составе нескольких офицеров Генштаба присутствовала в качестве наблюдателей на маневрах и учениях итальянской фашистской армии. По возвращении члены делегации докладывали о серьезных недостатках в оперативном руководстве и оснащении итальянской армии. Однако Бломберг охарактеризовал это как "попытку скомпрометировать политику фюрера" и приказал впредь воздерживаться от критических замечаний по этому вопросу.
Осенью 1937 года в Академии вермахта была прочитана лекция, в которой говорилось, что принцип «деньги не играют роли в вооружении» ведет либо к инфляции, либо к агрессивной войне. Бломберг категорически запретил «подобные лекции, подрывающие доверие к фюреру».
Постоянное стремление Бломберга подменить исполнение воинского долга личной лояльностью и угодничеством особенно наглядно проявилось в его отношении к эсэсовским воинским частям, созданию которых он активно содействовал. Однако при этом, по иронии истории, он стал сам жертвой своего унизительного лакейства.
Осенью 1935 года в учебном лагере Альтен-Грабов был размещен вновь сформированный армейский пехотный полк. В том же лагере проходил подготовку и эсэсовский полк личной охраны Гитлера. С первого же дня эсэсовцы вели себя с вызывающей наглостью — они дебоширили, нарушали служебный распорядок, намеренно портили лагерное имущество в учебных помещениях, казармах и столовых, оскорбляли словами и действиями солдат и офицеров армейской части. Дело кончилось массовой дракой солдат с эсэсовцами в лагерном кино.
Главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник фон Фрич представил Бломбергу акты расследования этого и целого ряда других подобных инцидентов и потребовал от него расформирования эсэсовских частей. Четырнадцать дней Бломберг отмалчивался, а потом вернул Фричу его доклад с пометкой: "Прошу впредь не представлять мне подобных предложений".
Фрич после этого обратился к Гитлеру и Гиммлеру. Гитлер лицемерно пообещал "справедливо разобраться в этом деле"; Гиммлер дал уклончивый ответ, но не простил этого Фричу: он возненавидел его и стал добиваться его увольнения из армии».
О заговоре против Гитлера
После нападения на Польшу некоторые генералы и высшие офицеры вновь обратились к планам устранения Гитлера, в разработке которых принимали участие также ряд дипломатов и промышленников. К группе заговорщиков, которые снова зашевелились к концу осени 1939 года, принадлежал, в частности, генерал-полковник фон Витцлебен, командующий 1-й армией группы армий «Ц», которой командовал генерал-полковник Риттер фон Лееб, там служил полковник Остер из абвера — Управления разведки и контрразведки Главного штаба вермахта, возглавляемого адмиралом Кипарисом.
Полковник В. Мюллер, в то время начальник оперативного отдела штаба армейской группы «Ц» во Франкфурте-на-Майне, был посвящен в заговор фон Витцлебеном, о чем свидетельствует следующая запись из его личного архива.
«Полковник Остер, о приезде которого меня заранее уведомил Витцлебен, прибыл 7 ноября 1939 года ночным поездом из Берлина во Франкфурт. "Вы уже знаете от Витцлебена, о чем идет речь, — заявил он мне при встрече. — По его поручению я прежде всего зашел к вам и сегодня же к вечеру встречусь с ним самим". Он сказал затем, что обращение с населением Польши, в частности, с интеллигенцией, вызвало недовольство и возмущение в армии. Гитлера надо устранить еще до начала кампании на Западе, подчеркнул Остер. Однако по вопросу о сроках этой акции нет единодушия, поскольку существуют различные точки зрения и по поводу сроков наступления на Западе. Некоторые считают, что следует начинать немедленно, невзирая на время года и не дожидаясь, пока противник укрепится. Другие же придерживаются мнения, что Гитлер еще надеется на соглашение с Англией.
Он достал из портфеля и передал мне напечатанные на папиросной бумаге копии двух воззваний: к немецкому народу и к вермахту. В обоих документах говорилось о жертвах польской кампании, об опасности длительной войны, о еще более сложных задачах и о предстоящих еще больших жертвах в случае войны на Западе, а также о падении престижа Германии, развязавшей войну. Чтобы вовремя закончить эту войну, говорилось в воззвании, следует устранить Гитлера и Геринга. В обращении к вермахту особенный упор делался на успешные действия германской армии в польской кампании и понесенные при этом жертвы и подчеркивалась необходимость сплоченности вермахта в интересах всего германского народа.
Далее Остер сказал, что при проведении планируемой акции можно рассчитывать только на офицеров сухопутных сил. Флот целиком на стороне Гитлера. В авиации успехи и быстрое продвижение по службе всем вскружили голову. В армии не следует полагаться на главнокомандующего Браухича. Все зависит от начальника Генерального штаба сухопутных сил Гальдера и от Витцлебена. Успех будет обеспечен, если армия не выйдет из повиновения своим генералам. Нельзя, конечно, полностью исключить возможность столкновения и даже боевых действий на местах. СС еще не располагает большими силами, хотя явно стремится к укреплению своих собственных воинских частей. Адмирал (имелся в виду Канарис) воздержится от активных действий, ибо не хочет нарушать своих многочисленных связей внутри страны и за ее пределами, однако он поможет советом.
Я спросил Остера:
— Кто, где и при каких обстоятельствах должен устранить обоих [Гитлера и Геринга. — В. М.]?
— В этом-то все и дело, — ответил Остер. — Никто не хочет брать это на себя. Кое-кто предлагал нанять для этой цели профессионального бандита за большую сумму денег. Это, конечно, чепуха. Проще обстоит дело с местом и временем покушения. Гитлер наверняка будет часто ездить на Западный фронт. Ясно одно: это надо сделать не в Берлине. Геринг доставит больше хлопот — ведь, кроме как на службе и в Каринхалле, он почти нигде не бывает.
Остер сказал далее, что в дело посвящены также обер-квартирмейстер Генштаба сухопутных сил генерал-лейтенант Генрих фон Штюльпнагель, подполковник фон Тресков из штаба группы армий "А" и подполковник Гроскурт из отделения службы войск Главного командования сухопутных сил. Я сказал ему, что, учитывая недостаток времени, подготовка к акции ведется пока еще очень слабо. Трудности заключаются прежде всего в том, что, с одной стороны, посвященных должно быть как можно меньше, а с другой стороны, необходимо выявить надежных людей, на которых можно было бы положиться сразу же после осуществления акции. Следует особенно тщательно проследить за тем, чтобы в ходе подготовки не составлять никаких письменных документов.
Остер согласился со мной, и тогда я спросил его, зачем же он привез с собой тексты воззваний.
— Чтобы обсудить их и придать им наиболее действенную форму, а также для того, чтобы они были под рукой для опубликования в ответственный момент, — объяснил Остер. —
Кроме того, — добавил он, — я храню их в своем абсолютно надежном сейфе и лишь сегодня взял с собой, чтобы показать Витцлебену.
— Вы же старый разведчик, — возразил я ему, — и должны знать, что нынче нет абсолютно надежных сейфов. Кроме того, вы приехали во Франкфурт ночным экспрессом, а к Витцлебену поедете на машине. Мало ли что может произойти в дороге! Мне кажется, было бы достаточно определить лишь основные идеи воззваний и поручить кому-нибудь из людей, владеющих пером, составить возможно более краткий предварительный вариант. Не менее важно подготовить все необходимое для их типографского размножения в надежном месте.
Остер заметил:
— Воззвания нужно будет прежде всего передать по радио. Мы уже думали об этом.
Я предложил ему сжечь оба воззвания в моей большой пепельнице, что он и сделал.
В заключение нашей беседы Остер подчеркнул, что встречаться в Берлине следует как можно реже. Лучше он или кто-либо другой будет приезжать во Франкфурт, где наши встречи не так заметны. Затем он простился со мной — ему надо было уладить еще некоторые дела во Франкфурте и поспеть после обеда к Витцлебену в Бад-Крейцнах, откуда он вечером собирался выехать в Берлин. Когда я сказал, что тоже хотел бы поговорить с Витцлебеном, он заметил:
— Обязательно! В таких делах, как говорится, семь раз отмерь — один раз отрежь. Главное — чтобы Витцлебен нажал на Гальдера.
После ухода Остера я тотчас же разыскал начальника штаба группы армий "Ц" генерал-лейтенанта фон Зоденштерна, посвященного в заговор Витцлебеном. Вместе мы пошли к командующему группой армий генерал-полковнику Риттеру фон Леебу, которого Витцлебен также проинформировал о плане устранения Гитлера. Узнав о визите Остера, Лееб ограничился тем, что поручил мне немедленно выехать в Бад-Крейцнах к Витцлебену.
