— Надеюсь, он далеко не ушёл, — попытался вставить гидромеханик. — Там дальше ещё заграждение…
— Ну, так какого чёрта вы мне здесь сапоги слюнявите! — картинно взорвался Гельмут, отчего-то полагая, что с этими инфантериями только так и следует себя вести, по-кайзеровски. — Немедленно тревогу!
Унтера технического обеспечения и охранения прыснули от него во все стороны, как тараканы, но Розенфельд успел поймать одного из последних за рукав:
— Вальтер, сейчас же приготовьте гидроплан, — распорядился он уже спокойнее и даже мягче.
Зачем ему понадобился «Арадо Ар-196», вообще-то, воздушный «миноискатель» и тральщик, плескавшийся на поплавках в соседней штольне, этого Гельмут сейчас не то что командиру роты охраны, но и себе объяснить не смог бы. Интуиция, что ли? Та самая интуиция, что подсказывала ему время и место сброса глубинных бомб вражескими охотниками там, на поверхности, раньше, чем об этом докладывал гидроакустик…
Интуиция не подвела.
Гельмут медленно обернулся, когда услышал отдалённый скрежет входных шлюзов. В арочных бетонных сводах заколотился глухой перестук дизеля, и по чёрной воде канала побежала размытая отдалённая рябь…
Во чреве Медведя. Оправдание интуиции
«Зибель» беспрепятственно прошёл над притопленным «утёсом» входного шлюза. Видимо, безжизненная поза капитана Брица за бронещитком пулемёта и покойницки бледная физиономия водителя парома за стеклом кабины не вызвали у караула припадка бдительности.
— Выстроились, як на параде… — злобно прищурился Ортугай на чёрные фигуры, расставленные в электрическом сумраке бетонного пирса с железной торжественностью, широко расставив локти и ноги, что твои замковые рыцари. Только вместо скрещенных алебард — автоматы.
Впрочем, их монументальное спокойствие вдруг резко и жестоко — как удар тапка по своре зажравшихся тараканов — нарушил рёв сирены и гортанное «Allarm!», неожиданно покатившееся под низким бетонным потолком канала. С заходом во все уголки и закоулки.
Боцман, прячась за фальшбортом, вдруг лихорадочно и торопливо, словно перед посадкой в трамвай, слепил кое-как «козью ножку» и зачиркал бензиновой зажигалкой…
— Ты что, Корней? — удивлённо зашипел на него Новик. — Боишься, что покурить не успеешь? Брось, на пороховой бочке сидим…
— Да не боюсь я, Васильич, ни Бога, ни чорта! — фыркнул в седые усы Корней Петрович. — А уж этого… — кивнул он на пирамиду синих бочек кригсмарине за спиной, — и подавно… Отбоявся вже. Боюсь только, что и покурить не успею, бо знаю, что мы с тобой отсюдова не повэрнэмося…
— Это он верно говорит… Васильич… — прогудел голос, искажённый железным эхом из узкого ущелья, прохода среди пирамиды бочек.
Новик даже не сразу опознал в голосе Войткевича, особенно потому, что довольно фамильярное, по батюшке, обращение просто лейтенанта к старшему было для него как-то не в привычку. Другое дело — прохладный официоз, если не язвительность. Да и сейчас, похоже, ирония… Но всё равно подвижка налицо.
Войткевич, осмотревшись — немцы, по крайней мере, глаза не мозолили — выбрался из узкого прохода и, пригнувшись на всякий случай, шмыгнул к кабине водителя.
— Я это к тому, что поскольку возврат нам отсюда светит немногим больше, чем из склепа, то надо разделяться… — зашептал он почти на ухо Новику. — Наше дело какое?
— Правое… — пробормотал Саша, отжимая подол мокрой сорочки.
Вся группа была уже без верхней одежды. Более-менее энергичный абордаж транспорта, даром, что «зибель» и без того еле полз в тесных фьордах у «головы» Медведь-горы, заставил. И мелькать неподалеку от амбразур секретной базы никак нельзя было. Да и то, в бушлате, тем более в армейском ватнике, шибко не попрыгаешь.
— То, что наше дело правое, это только одно дело, — озираясь, заметил Войткевич. — А второе — это найти лодки. Если я ничего не путаю…
— Не путаешь, — кивнул Новик.
— По-моему, у нас не много шансов найти их так, — покосился он на аппарель парома, гнавшую перед собой пенный бурун.
И это, действительно, так и было. «Зибель» плавно бороздил чёрное стекло канала не более трёх минут, но за это недолгое время жёлтые пунктиры ламп уже неоднократно убегали в боковые ответвления канала то вправо, то влево. Мелькали низкие арки и железные решетки, заграждавшие ходы, должно быть, подводные. Пещеры горы, мало похожие временами на пещеры из-за бетонных оболочек, разветвлялись, как улицы города. В большинство из них вломиться на десантном пароме, пусть и с самой низкой осадкой, было немыслимо…
— Так что надо разделяться, — повторил Войткевич. — Вы с Громовым пойдёте вот по этой метке…
По сумеречной бетонной стене, рядом с гирляндами и косами кабелей и трубопроводов разной толщины, тянулась выразительная красная полоса.
— По-моему, это путь на топливный склад или боеприпасов… Пойдёшь, Гром?
— А то кто же? — вздохнул Иван Громов, затягивая узел своего особого, с кирзовой прокладкой, «сидора». — Я ж сапёр… Мне на склад боеприпасов Аллахом положено…
В общем-то, уже приняв предложение «замка», Новик всё-таки ещё сомневался.
— Склад — вполне может быть, но подлодки? Мелковат фарватер…
Включив всего на несколько секунд фары на задранном трапе-аппарели и перегнувшись через низкий бронированный борт, он уже увидел — посмотрел и убедился: свет пробивает до самого дна, осклизло чёрного от мелких водорослей. Фарватер только для плоскодонок, вроде «зибеля», транспортный туннель, не иначе…
— Может, только склад? — соглашаясь, поскрёб мокрую бородку Войткевич. — Ну, всё равно, взорвать всю эту их богадельню никак не вредно. Может, и лодки одним махом похороним? Ты, главное, не спеши. Дай нам с боцманом поискать в боковых туннелях. Там может быть гораздо глубже и, вообще… — пожал он голыми бронзовыми плечами и поёжился от катакомбного холода. — Подводный фарватер — для подводных лодок, а? Аксиоматично, как «Стой, стрелять буду!».
— Только ещё два вопроса… — нехотя согласился старший лейтенант.
— Валяй!
— Как ты там без водолазного костюма субмарины ловить будешь? — задал первый вопрос Саша. — Как раков, на ощупь?
— Как чеховского налима… — фыркнул Войткевич, — …за жабры. Кстати, о жабрах… — он мотнул головой через плечо. — Ты вот сидишь тут, ни хрена не делаешь, а я уже и жабры нашел…
— Чьи? — недоверчиво спросил Новик.
— Не чьи, а кому? — поправил его Яша. — А кому? Себе…
— Где? — удивлённо обернулся Новик.
Сзади, кроме аккуратного штабеля ребристых бочек, были только два контейнера…
— Чёрт лохматый. Досмотрелся же, — слегка завистливо похвалил Новик.
Только теперь, в смутных электрических огнях, он догадался прочесть на зелёном боку контейнера белый готический шрифт: «Die Atmungsapparaten» — «Дыхательные аппараты». Видимо, для пополнения комплектов снаряжения подводных лодок.
Что ж, ещё одно косвенное подтверждение, что секретная база 30-й флотилии подводных сил кригсмарине именно здесь, в этом большей частью природном, а частью — рукотворном подводном городе. Тогда…
— Тогда последний вопрос… Если не самый… — всмотрелся старший лейтенант в тёмную глубь тоннеля, который, если верить здешней дорожной разметке — пунктиру ламп — стал заворачивать.
И что ждало за углом? Судя по белому дымчатому зареву — пирс или причал пещерного канала, двумя словами — «земля обетованная».
— Как я узнаю, что вы нашли и где? — поторопился ввиду этой перспективы задать второй вопрос старший лейтенант. — Связь?
— Совсем ты, старлей, мышей не ловишь… — покачал головой Яков.
— А по делу? — оборвал его тираду старший лейтенант прежде, чем она разразилась.
— А по делу… — покладисто повторил Войткевич. — Тут кругом громкая связь, ты что, брат, не слышишь?
Мертвящее завывание сирены по-прежнему шевелило волосы на загривке жутковатым дуновением пещерных духов. Но вот в однообразное: «Allarm — Тревога!» стали подмешиваться разные по тексту и интонации голоса. Скорее всего доклады с постов и чьи-то распоряжения.
«Zu prüfen und zu berichten»… «Проверить и доложить»… — прислушался Новик.
— Думаешь, устройства громкой связи тут на каждом шагу?
— По крайней мере, на каждом посту, — деловито проворчал Войткевич, оттянув затвор трофейного автомата, чтобы сунуть в него подол сорочки Новика, намотанный на палец.
Тому осталось только покоситься на эту бесцеремонность безо всякого дружеского умиления.
— Ладно, мы пошли… — вздохнул Яков и, подхватив дыхательный аппарат, перемахнул через борт. Следом в чёрную воду скользнул Ортугай.
А тут ещё этот камень…
