— Ну примерно так… — совершенно спокойно ответил Крок.
Стасер не мало удивлялся его способности так держаться, если бы он сам оказался объектом подобных разоблачений, то вряд ли смог бы сохранять столь полное спокойствие, просто выдержки бы не хватило.
— Ну раз ты все знаешь… Что ж, подъезжай ко мне в офис, обсудим сложившееся положение. Может договоримся до чего-нибудь… В любом случае, мое предложение остается в силе. Так что подумай, а если нет, решай, что хочешь за претензию и разойдемся краями.
— А ведь я тебе, сука, жизнь спас… — совершенно растеряно произнес Стасер, не то чтобы он ожидал от директора слез и раскаяния с ломанием рук и просьбами о прощении, но вот такой откровенный цинизм все же стал для него неожиданностью.
— Положим, за это я тебя уже отблагодарил, — сухо ответил Крок.
— Мразь ты все-таки… — произнес Стасер аккуратно нажав клавишу отбоя и сверившись с записями в блокноте начал набирать новый номер.
— Добрый день. Акционерное общество „Таежные просторы“, Марина, — томно откликнулась трубка.
— И тебе день добрый, крошка, — буркнул Стасер. — С директором меня свяжи.
— Извините, но Роман Дмитриевич сейчас занят, — построжал милый голосок в трубке. — Если вы оставите свой номер и изложите суть вопроса, он с Вами свяжется…
— Номер? Хорошо, записывай… А суть вопроса… Скажи Роману Дмитриевичу, что звонил киллер, который чуть не завалил его сегодня в подъезде на Вернадского. Хочет обсудить условия дальнейшего выполнения заказа.
Несколько секунд с наслаждением послушав наступившую на том конце линии гробовую тишину, Стасер нажал „Отбой“, разорвав связь с офисом принадлежащей Тунгусу фирмы, помещения которой вор обычно использовал как штаб-квартиру.
Телефон затрезвонил ровно через три минуты.
* * *
Вагон плавно качнулся и, мерно отсчитывая такт колесами, двинулся вперед, неспешно поплыл назад с детства знакомый вокзал. Стасер сидел у окна, откинувшись на пластиковую стенку купе, напротив возилась, раскладывая многочисленные сумки, толстая пожилая тетка, противно вонявшая потом и дешевыми духами.
— А далеко ли едите? — тяжело дыша, спросила тетка.
— На Украину, — коротко ответил Стасер, отворачиваясь к окну, и всем видом демонстрируя нежелание поддерживать начатый разговор.
— Сами оттуда, или родственники у Вас там? — не унималась попутчица.
— Нет, просто решил посмотреть новые места, — отрезал Стасер и, чтобы пресечь дальнейшие расспросы сунул в уши наушники МР-3 плеера, включив зачем-то настроенное на волну местной станции радио.
— … со всеми признаками заказного, — запинаясь от усердия и изо всех сил изображая праведный гнев, произнесла дикторша программы новостей. — Неизвестный киллер, остановился рядом с машиной на перекрестке и открыл огонь из автоматического оружия, после чего скрылся на мотоцикле. Введенный в городе план „Перехват“ пока результатов не дал. Директор частного охранного предприятия „Змей“ Александр Данилов и двое сотрудников предприятия, находившиеся в машине, погибли на месте. Правоохранительные органы связывают убийство с профессиональной деятельностью Александра Данилова. Кроме того, как сообщил нашему корреспонденту источник в милиции, в недавнем прошлом у Данилова произошел на профессиональной почве конфликт с одним из начальников охраны объектов, закончившийся громкой ссорой и увольнением последнего. Возможно убийство Данилова — месть уволенного охранника…
Стасер резким движением пальца выключил радио и полистав список воспроизведения плеера, состоявший почти исключительно из классической музыки после недолгого колебания выбрал „Реквием“ Моцарта. Мощные аккорды ударили в уши беспокойным набатом, песней-прощанием с ушедшими.
„Да, — подумал Стасер, вслушиваясь в торжественную и печальную мелодию. — Прав был, Тунгус. Вовремя я сваливаю“.
Тунгус предлагал оплатить на выбор отъезд в Турцию или Египет, но Стасер выбрал Украину. „Люблю, когда вокруг родная речь, — пояснил он удивленному вору в законе. — А на Украине, по-крайней мере восточной, русский еще не скоро забудут“.
Мерно стучали на стыках колеса, летели за окном, уносясь назад редкие перелески и широкие поля, мелькали иногда покосившиеся халупы брошенных погибающих деревень. Гремел в ушах поминальный гимн Моцарта… Начиналась новая глава жизни…
Хунта высадил их на развилке дорог уже за американским блок-постом. На счастье распоряжение бравого коменданта о дальнейшем сопровождении гардов сюда не дошло, затерявшись где-то в бюрократических извивах военного управления. У амеров военная бюрократия еще почище, чем в родной Краснознаменной. Ну, да оно и к лучшему, вряд ли удалось бы как-то обосновать для иностранных морпехов необходимость ни с того ни с сего высадить двух человек прямо посреди дороги идущей через враждебную для всех не мусульман „красную зону“. По счастью никому объяснять ничего не понадобилось, контрактники лишь молча пожали плечами, втихую покрутив пальцем у виска, но, раз командир решил, что так надо, значит у него какие-то свои резоны. Уговаривать, а тем паче мешать, здесь было не принято, все люди взрослые, сами разберутся, как жить и что делать. Теперь они стояли на пыльной обочине, рядом с единственным уцелевшим в этой дурацкой экспедиции „хаммером“.
— Может все-таки ты с нами, командир? — чуть дрогнувшим голосом спросил Хунта и неприязненно покосился на нарочно отвернувшегося, мол, я тут вообще не при делах, Мамбу. — Пусть этот сам выпутывается… Тебе-то оно на кой?
— Надо, братишка, надо… — вздохнул Стасер, хлопнув контрактника по плечу. — Он ранен и в одиночку может не дойти. Будь жив и не поминай лихом, даст Бог, еще свидимся…
Хунта лишь неопределенно мотнул головой, внимательно, как в последний раз глянув в глаза командиру.
— Будь жив, командир. Удачи!
— Удачи, брат!
Обдав стоящих облаком удушливой гари „хаммер“, резво взяв с места, рванулся вперед по дороге и вскоре превратился в едва различимую точку, а там и вовсе пропал за горизонтом. Двое остались одни посреди выжженной солнцем, поросшей редкими серыми травяными кочками пустыни.
— Ну и что дальше? — спросил Стасер до последнего провожавший взглядом уходящий за линию горизонта „хаммер“ в котором в очередной раз уезжала вроде бы налаженная и до какой-то степени устроенная жизнь, оставляя его лицом к лицу с новым поворотом в судьбе.
— Дальше нам нужна тачка, — произнес Мамба, осторожно, чтобы не потревожить висящую на перевязи раненую руку, усаживаясь на горячий асфальт. — Пешком здесь не повоюешь.
— Это уж точно, — кивнул, соглашаясь Стасер. — Только где же мы ее возьмем?
— Сначала я думал, ваш вездеход позаимствовать… — начал было Мамба, но, поймав краем глаза опасно сверкнувший взгляд Стасера, тут же поправился. — Да ладно тебе, шучу я, шучу…
— Не смешно!
— Да брось, просто ляпнул не подумав! Сейчас тормознем первую же машину с местными и поедем себе с комфортом. Все нормально будет, как у дедушки!
Стасер лишь неопределенно кивнул в ответ.
Первую появившуюся на трассе машину пришлось ждать порядка часа, а дождавшись, стремглав улепетывать прочь от дороги и вжиматься в землю прячась за чахлой растительностью. Два джипа набитые иракскими гвардейцами пронеслись по шоссе, завывая моторами. Залегших в небольшой ложбинке и наблюдавших за ними из-за травяных кочек беглецов иракцы не заметили.
— Вот блин, — сплюнул Стасер. — Сейчас бы тормознули тачку!
— И не говори, — согласился бледный как мел Мамба, неловко стараясь повернуться к приятелю правым боком.
— А ну, что у тебя там? Давай, показывай! — строго прикрикнул на него мигом засекший странность в поведении Стасер. — Ну, так я и знал, опять начало кровить! Ты что же, растяпа, осторожнее кувыркаться не мог?
По серо-коричневым от въевшейся пыли бинтам уже расплывалось яркое багровое пятно.
— Ага, покувыркаешься с этой бандурой!
Мамба со злостью кинул на песок громоздкую трубу гранатомета.
— Так чего ты в нее вцепился? Давай я, что ли потаскаю! — предложил свою помощь Стасер.
— Спасибо, не надо, — пробурчал Мамба, вновь взваливая укутанную в брезент трубу себе на спину.
— Не доверяешь?
— Как говорит мой шеф, верить можно только себе и то лишь в исключительных случаях.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Стасер. — Давай тогда лапу, придется заново перетягивать.
Одинокий обшарпанный „форд“ появился на дороге, когда они уже совсем потеряли надежду и совершенно обессилили от одуряющей жары и непрерывных атак полчищ невесть откуда взявшихся в пустыне мелких надоедливых мух.
