Бауэр недоверчиво взглянул на майора.
– Господин майор, разве в течение ночи можно было узнать эти сведения?
Лемке снисходительно похлопал Бауэра по плечу.
– Лейтенант вы явно недооцениваете нашего шефа, адмирала Канариса… – нравоучительно ответил он. – Как я вам уже говорил, он начал готовиться к этой войне задолго до ее начала.
– Но такие сведения можно узнать только от русского… пленного или работающего на нас. Раз в плен мы никого не брали, да и не каждый пленный знает такую информацию. Значит, мы имеем источник у русских. Причем источник хорошо информированный.
Лемке кивнул.
– Вы догадливы Бауэр. У нас есть источник. Но я имел право им воспользоваться только в случае крайней необходимости. Сегодня я посчитал, что такая необходимость возникла. Теперь наша задача существенно упростится и, я думаю, что сегодня ночью мы атакуем и захватим мост.
Бауэр нахмурился.
– А не приведет ли это к разоблачению нашего агента? Русское командование наверняка заподозрит кого-то из своих в предательстве.
Лемке небрежно отмахнулся.
– Вряд ли у русских будет на это время… – ответил он. – Завтра утром наши танки войдут в Москву. Да и этот человек нам нужен только для захвата русской столицы. Дальше необходимость в нем отпадает и мне глубоко безразлично, что с ним будет. А теперь лейтенант давайте готовиться к предстоящей операции.
Лемке обулся, встал и вместе с Бауэром направился к выстроившимся в колонну диверсантам.
ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ. ЗДАНИЕ НКВД
Длинный ночной звонок разбудил майора Копылова в четыре часа утра. Он спал у себя в кабинете, на диванчике, приставленном к письменному столу. Копылов прижал трубку к уху и вначале не понял, кто ему звонит.
– Повторите еще раз, кто вы? – попросил он.
– Старший лейтенант Воронцов! – послышалось из трубки. – Я командир роты, которая охраняет мост через канал Москва – Волга.
– Да, да… слушаю вас – наконец вспомнив звонившего, ответил Копылов.
– Товарищ майор… – произнес срывающимся голосом Воронцов. – У нас «ЧП». Немецкие диверсанты захватили мост через канал и удерживают его.
– Что?… – не сразу понял сказанное Воронцовым, Копылов. – Повторите!
– Немецкие диверсанты, – четко выговаривая каждое слово, повторил Воронцов. – захватили мост через канал и удерживают его. Я позвонил в московскую комендатуру и командиру дивизии полковнику Марченко. Он приказал поставить в известность вас.
– Как этот произошло? – после долгой паузы, спросил Копылов. – И какие вами приняты меры?
– В три часа ночи диверсанты бесшумно сняли часовых и сумели захватить пулеметные точки около моста. Почти сразу пропал ток в проводах, идущих к мине, предназначенной для взрыва опор моста. Как только прозвучали первые выстрелы, я поднял по тревоге роту и атаковал захвативших мост диверсантов. Но рота попала под пулеметный огонь и залегла. Командир дивизии десять минут назад выслал нам подкрепление – усиленную бронеавтомобилями роту. Пока она не подошла…
– Я все понял. – быстро ответил Копылов. – Сейчас же к вам выезжаю.
Копылов оделся, но прежде чем спустится во двор, и сесть в машину, позвонил в Генеральный штаб. Ему ответил дежурный.
– Здравствуйте! – поздоровался с ним Копылов. – Товарищ генерал, скажите, пожалуйста, были ли сегодня попытки немецких войск прорвать нашу оборону на правом фланге Западного фронта?
– Да были, товарищ майор, – ответил генерал. – только что звонил командующий фронтом генерал армии Жуков и проинформировал нас, что три часа назад немецкие танки попытались прорвать нашу оборону на клинском направлении. На второй линии обороны они были остановлены. Сейчас туда переброшены все фронтовые резервы. В районе Клина идут ожесточенные бои.
– А вам известно, что немецкие диверсанты захватили мост через канал Москва – Волга? – спросил дежурного Копылов.
– Да, нам это известно. – ответил тот. – Нам позвонили из московской комендатуры и из штаба московского военного округа.
– Похоже, что это звенья одной цепи? – спросил Копылов.
– Безусловно!.. – ответил генерал. – Видимо немецкое командование планировало прорвать наш фронт и, совершив марш бросок по Ленинградскому шоссе, ворваться в Москву. Расстояние от линии фронта до Москвы, по прямой, всего шестьдесят километров. Это два часа хода для танков… – немного помедлив, генерал добавил. – Хотел бы вас предупредить товарищ майор. О произошедшем этой ночью доложено лично товарищу Сталину.
– Спасибо, я вас понял. – ответил Копылов и положил трубку телефона.
МОСКВА. ХИМКИНСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ
Через сорок минут машина, в которой сидел Копылов, подъехала к мосту через канал. Он ожидал услышать здесь стрельбу, но его встретила тишина и только гудки, проезжающих через мост автомашин изредка нарушали ее. Майор предъявил часовому удостоверение и попросил разыскать старшего лейтенанта Воронцова. Когда тот подбежал к майору, к пепелищу от сгоревших домов, стоявших около моста, подъехали несколько «эмок». Из них вышли командир дивизии имени Дзержинского полковник Марченко и военный комендант города Москвы генерал-майор Артемьев. Увидев майора Копылова и старшего лейтенанта Воронцова, они направились к ним. Старший лейтенант Воронцов вытянулся. Его лицо побледнело. Копылов козырнул Марченко и Артемьеву и назвал себя.
– Мы приехали по поручению Ставки Верховного главнокомандования разобраться в том, что здесь произошло. – строго взглянув на Воронцова, сказал Артемьев. – Докладывайте старший лейтенант. Как могло произойти, что стратегически важный мост был захвачен? И где сейчас противник?
– Товарищ генерал-майор, – встав по стойке «смирно», ответил Воронцов. – В три часа ночи немецкие диверсанты атаковали и захватили мост через канал. Рота была поднята по тревоге и вступила с ними в бой. Затем на помощь прибыла еще одна рота, усиленная бронемашинами. Но все попытки вернуть мост оказались безуспешными. Немецкие диверсанты захватили станковые пулеметы «максим», много патронов к ним, а также противотанковые ружья. Но буквально полчаса назад они оставили мост, и ушли в сторону поселка Отрадное. За ними организована погоня.
Генерал-майор Артемьев недовольно покачал головой.
– Как же они смогли застать вас врасплох, старший лейтенант? – спросил он. – У вас, что… было плохо организовано боевое охранение или часовые на посту спали?
– Никак нет, товарищ генерал-майор… – ответил поникшим голосом Воронцов. – Боевое охранение было организовано строго по уставу.
– Какие у вас потери, и какие потери понес противник? – спросил Артемьев.
– Наши потери… – хмурясь, доложил Воронцов. – Тридцать два человека убитыми. Подбита одна бронемашина. Уходя, диверсанты испортили все захваченное ими вооружение. Их потери – два человека убитыми.
Лицо генерал-майора Артемьева посуровело и налилось краской гнева.
– Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться? – заметив это, вступил в разговор полковник Марченко. – Я вам уже докладывал, что старший лейтенант Воронцов опытный и волевой командир. До настоящего времени он не имел никаких взысканий. В том, что произошло надо объективно и всесторонне разобраться.
– А что докладывать Верховному?… – вспылил Артемьев. – Сейчас у Жукова под Клином и Волоколамском идут тяжелые бои. И если бы немецкие войска там не остановили, то они через захваченный мост прорвались бы в Москву! А там работает правительство страны и Ставка Верховного главнокомандования!
Майор Копылов также решил вступить в разговор.
– Товарищ генерал-майор, разрешите высказать свое мнение? – попросил он. После кивка Артемьева Копылов продолжил. – Вчера я лично проверял, как была организована охрана моста. И могу со всей ответственностью заявить, что охрана была организована хорошо. С моей точки зрения единственной причиной того, что произошло сегодня, была утечка информации. Ведь бесшумно подойти к часовым диверсанты могли только в одном случае, если знали пароль и знали схему расположения постов и секретов вокруг моста.
Артемьев с удивлением взглянул на Копылова.
– Хм… может быть вы и правы, товарищ майор. – сказал он после долгого раздумья. – И откуда могла быть утечка?
– Вот это нам и предстоит выяснить. – ответил Копылов. – А старший лейтенант Воронцов в этом нам может помочь. Здесь явно чувствуется рука «Абвера», а точнее диверсантов из полка «Бранденбург». Это их почерк.
– Хорошо, – сказал после секундной паузы Артемьев. – Я доложу о вашем мнении товарищу Сталину. Я думаю, он поручит разобраться в случившемся НКВД. А вы, товарищ старший лейтенант, постарайтесь, чтобы больше такого никогда не повторилось.
Старший лейтенант Воронцов вытянулся и, приложив подрагивающую правую ладонь к виску, отрапортовал.
– Слушаюсь, товарищ генерал-майор!
