Янки шли в атаку по косой, появившись из-за деревьев с юга, а потом и с севера.
И внезапно на Старбака накатился звук атаки, словно гигантская волна обрушилась на берег. Это был звук мощной пехотной атаки: выкрикиваемый боевой клич, вопли и проклятья, грохот барабанов и звуки горнов позади них, хлопки вырывающихся из стволов винтовок его собственных солдат пуль, шлепки вонзающихся в плоть пуль, крики и вздохи первых раненых, стук шомполов по металлу винтовок, свист пуль минье с полым концом, топот тысяч тяжелых башмаков, выкрики приказов и ругательства солдат, когда им не удавалось разорвать патрон.
Это было бесконечное крещендо звуков, грохот беспощадных звуковых волн, которые заглушали все чувства, как их уже затуманил дым. Теперь можно было лишь сражаться - добавить к дыму свинца и отогнать прочь громыхающего и выкрикивающего ругательства врага. А враг мог лишь двигаться вперед, шеренга за шеренгой шли солдаты в синих мундирах под полосатыми знаменами.
- Пли! - крикнул янки.
- Пли! - ответил ему голос Траслоу с левого фланга Легиона.
- Высоко стреляют, - торжествующе заявил рядовой Мэттьюз в нескольких шагах от Старбака, а потом его отбросило попавшей в голову пулей, которая снесла ему полчерепа, забрызгав соседей кровью и мозгами. Лейтенант Паттерсон стоял как вкопанный, пока тело Мэттьюза сползало к его ногам. Тело дернулось, и из раздробленного черепа хлынула кровь.
- Пли! - крикнул Старбак. Он увидел, как молодой парень нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, а парнишка все равно начал заталкивать еще один заряд в дуло, где, возможно, уже скопилось несколько. Старбак подобрал липкую от крови винтовку Мэттьюза и подбежал к тому солдату.
- Сначала стреляй, черт возьми, а потом заряжай! - рявкнул он, протягивая испуганному парнишке новое оружие. Старбак забрал у него винтовку и выбросил ее из канавы.
Он выпалил из собственной винтовки в серую пелену дыма, а потом побежал вдоль канавы мимо роты Мокси, туда, где Медликотт оборонял уязвимый правый фланг. Мельник был уже достаточно испуган, стреляя из револьвера в созданную обеими сторонами дымовую завесу, превратившуюся в единое вонючее и мерзкое желтое облако. Похоже, атака янки остановилась, хотя они и не были побеждены. Северяне закрепились на открытой местности и пытались подавить мятежников залповым огнем.
- Мы еще здесь, Старбак, мы еще здесь! - заговорил с ним полковник Хадсон, появившийся на своем левом фланге с подобной же целью. - Сегодня республиканская партия мистера Линкольна несколько шумновата, не правда ли? - сказал полковник, махнув в сторону янки ореховым хлыстом, который явно был его любимым оружием. Пуля пролетела мимо длинных волос Хадсона. - Вот же гнусный выстрел, - пожаловался полковник. - Чудовищная стрельба! Им стоит получше попрактиковаться.
А потом из-за дыма раздался еще один громкий боевой клич, вторая волна чудовищных звуков накатывалась на оборону мятежников.
- Боже ты мой! - произнес Хадсон. - Полагаю, идет вторая партия. Держитесь, ребята! Держитесь! - он отправился обратно вдоль своих рядов.
- Иисусе! Иисусе! - майор Медликотт засовывал капсюли в револьвер. - Иисусе! - он поднял оружие, заряженное лишь наполовину, и вслепую выстрелил в дымовую пелену. За ней стрельба янки ослабла, пока первая волна атакующих уступала место второй. Мятежники стреляли во мрак, видя свои мишени только как темные тени на фоне светящегося облака дыма, а потом из этого туманного облака материализовалась вопящая толпа с примкнутыми штыками.
- Назад! - крикнул Медликотт, и его солдаты начали вылезать из неглубокой канавы.
- Стоять и драться, чёрт возьми! - рявкнул Старбак, но паника заразительна, и рота промчалась мимо него. Секунду Старбак стоял в широкой канаве один, а потом увидел открытые рты атакующих янки в десяти шагах впереди и побежал спасать свою шкуру. Он ждал, что в любое мгновение ему в спину вонзится пуля, пока взбирался по западному склону канавы, последовав за ротой Медликотта в заросли кустов и молодой поросли.
Янки учуяли победу. Они возбужденно кричали, спрыгивая в канаву и взбираясь на противоположный склон. Их знамена рванули вперед. Между Легионом и каролинцами Хадсона открылся проём, и в него ринулась пехота северян, обнаружив неохраняемую отвальную яму. Как волна освобожденной прорывом плотины воды, они хлынули в эту ложбину, но наткнулись на завал. На секунду они отпрянули, потому что спутанные ветки помешали стремительному продвижению, а потом растеклись по бокам преграды, поднявшись к краям ямы.
- Пли! - полковник Свинерд привел с холма арканзасский батальон Хаксалла, чтобы противостоять атаке янки, когда они попытались выбраться из отвальной ямы. Винтовки обрушили в яму огонь. Мятежники не могли промахнуться, потому что янки набились туда, как сельди в бочке. - Пли! - приказал майор Хаксалл, хлестнул второй залп, и показалось, что вся масса янки задрожала, как раненое животное.
- Постройте своих людей и деритесь! - гневно рявкнул Свинерд Старбаку. - Деритесь, чёрт возьми!
- Чёрт! - Старбак находился в замешательстве. Атакующие в яме были уничтожены, но всё новые янки перебирались через канаву и атаковали через кустарник, где им оказывала сопротивление кучка упрямых южан. Старбак вслепую пробирался по лесу в поисках солдат, любых солдат, но натыкался только на хаос, а потом заметил Питера Ваггонера, огромного сержанта и любителя библии из четвертой роты. Боже ты мой, подумал Старбак, но если четвертая рота отброшена от железнодорожного полотна, то, должно быть, и весь Легион покинул позиции.
- Ваггонер!
- Сэр?
- Где твоя рота?
- Здесь, сэр! Здесь! И там, испуганно скорчившись за спиной огромного сержанта, находилась большая часть четвертой роты. Капитан Пайн пытался выстроить солдат в шеренгу и орал, чтобы встали и сражались.
- Примкнуть штыки, - приказал Старбак, - за мной! Ура! Бога ради, не молчите!
Леденящее кровь улюлюканье мятежников прорезало воздух, когда рота последовала за Старбаком в сторону железнодорожного полотна. Чёрт возьми, их не разобьют! Перед Старбаком появились янки, и он выстрелил из револьвера одному из них прямо в лицо, которое, казалось, исчезло в красной пелене, а от отдачи у Старбака дернулось плечо. Он чуть не поскользнулся в луже крови и снова выстрелил в гущу синих мундиров впереди.
- В атаку! - заорал он. - В атаку!
И солдаты Ваггонера пошли за ним, вопя как выпущенные на волю демоны, а потерявшие порядок янки отпрянули. К отчаянной атаке через кустарник присоединились и другие группы рассеянных по лесу легионеров, так что теперь Старбак вел в эту безумную, безнадежную и злобную контратаку почти треть полка. Северяне были в шаге от победы, но внезапно смешались от неожиданного сопротивления.
Янки отступили.
Старбак вновь нырнул на железнодорожное полотно. На противоположном склоне северянин поскользнулся, оглянулся и вскинул винтовку. Старбак выстрелил в него, услышал крик, а потом перепрыгнул через падающее тело и, споткнувшись, распластался на вершине насыпи. Над его головой грохнул выстрел, а потом мимо хлынула волна солдат полка, и огромная рука подняла его на ноги.
- Давайте, сэр! - это был сержант Питер Ваггонер. Где-то выпалила пушка, добавив к гулу сражения новый звук. За спиной Старбака, на краю отвальной ямы, по-прежнему звучали залпы, превращая лощину в склеп. Янки отступали, оглушенные яростью контратаки мятежников. Старбак пробежал мимо груды тел, убитых в винтовочной дуэли, которая предшествовала второй атаке янки. Он понял, что уже не командует солдатами, и теперь они дерутся, управляемые инстинктом, без четких приказов, и рванул вперед, чтобы попытаться обогнать их и каким-то образом снова вернуть под контроль.
Янки вытащили к краю леса маленькую пушку. Орудие едва достигало четырех футов и имело короткий и широкий ствол. Им удалось выстрелить один раз, и теперь команда из четырех человек отчаянно пыталась оттащить орудие обратно в лес, чтобы спасти его от вопящей, обезумевшей от сражения серой волны. В спешке одно из колес пушки застряло в дереве, и отступление батареи остановилось.
- Пушка! - крикнул Старбак.
Если он сможет направить людей к орудию, то это даст шанс восстановить контроль над Легионом.
- К пушке! - повторил он и сам побежал в сторону орудия.
Что-то больно стукнуло его в левое бедро, заставив развернуться и чуть не сбив с ног. Он сделал неуверенный шаг, ожидая, что боль вот-вот обожжет тело. Глубоко вздохнул, приготовившись закричать, но вместо этого чуть не всхлипнул, почувствовав, как по ноге потекла влага, а потом понял, что вражеская пуля просто пробила фляжку. Это была не кровь, а вода. Бедро болело, но ранен он не был, и вместо крика от боли он издал дерзкий вопль облегчения. Воздух вокруг наполнился воплями мятежников. Один из канониров янки, понимая, что застрявшее орудие потеряно, склонился к нему, чтобы потянуть за запальный шнур, и Старбак, с ужасом осознав, что пушка заряжена и град картечи вот-вот обрушится на его солдат, сделал последний выстрел из револьвера. Он увидел яркую вспышку на стволе пушки, когда пуля отрикошетила от бронзы, и потом эта последняя пуля свалила вражеского канонира наземь.
