— Кто еще полетит?
— Мы с Василичем вдвоем управимся! — решительно сказал Сидихин.
Но у Симонова были другие планы на будущее.
— Ты, как хочешь, но я с тобой не лечу! — заявил он. — Мне еще кое-какие хвосты подчистить надо. Потом, окружным путем выберусь.
Герман не стал спорить.
— Как знаешь!
Из-за спины Евгения вывернулся Штефырца.
— А можно я полечу?
Они с Толиком были очень привязаны друг к другу, и Мишке не хотелось оставлять товарища одного. Чего тут было спорить?
— Лети, — согласился Миронов. — Будешь нас в миссии дожидаться. А если Толика в Союз отправят, полетишь с ним. И чтобы все было как следует, понял?
— Так точно! — просиял молдаванин и рысью припустил за группой, несшей Монастырева к вертолету. Тут только Евгений догадался спросить у Сидихина:
— Вы не против?
— Не против, не против! Но по быстрому давайте! Нельзя время терять! Остаешься за главного. Подчистите здесь все, что можно — сожгите. Потом возвращайтесь на катер и дуйте в Порту-Амбуин. Будете ждать там, пока вас не заберут или не сменят. И не суйтесь в каждую дырку! Вас дома заждались! Целыми и невредимыми, между прочим.
Он покрутил головой в расстройстве.
— Ох, и будет нам чертей в Москве, когда узнают, что мы документов не добыли!
Евгений лицемерно вздохнул.
— Ну, кто же знал, что в лаборатории реактивы могут сдетонировать?!
— Да, да… Реактивы, — словно про себя повторил Сидихин. — Так и доложим.
Миронов еле сдержал улыбку.
Когда вертолет поднялся над разоренным лагерем и взял курс на север, Миронов, отдав необходимые распоряжения, подошел к стоявшему в стороне Симонову. Экс-майор смотрел вслед улетевшей «стрекозе», и лицо у него было очень печальным.
— Вопрос можно? — поинтересовался Евгений.
Симонов вздрогнул.
— Что? Какой вопрос? Ну, давай…
— Что было в том пакете, который вы попросили меня передать в Москве? Потом, на допросах, очень о нем спрашивали.
— Какой пакет? — не сразу вспомнил Симонов. — А-а, тот… Документы там были архивные. У меня отец на Кавказе воевал и там же погиб. Мне удалось кое-что разыскать о нем. А тот, кому ты пакет передал, его родной брат, мой дядя. Вот и все.
— Так просто? — удивился Евгений.
Неделю спустя, сидя в советской военной миссии в Луанде и ожидая отъезда в аэропорт, Евгений опять улыбался, потому что услышал в новостях, переданных по «Маяку» (здесь московское радио принимали) такое сообщение: «В Народной республике Ангола бандой из группировки УНИТА варварски уничтожена католическая миссия, занимавшаяся в провинции Южная Кванза лечением местного населения и ликвидацией неграмотности. Бандиты не пожалели ни стариков, ни детей, ни монахов. Здания миссии были разрушены и сожжены, медикаменты украдены. Это кровавое преступление еще раз показывает, что несет мирному ангольскому народу группировка УНИТА, возглавляемая так называемым доктором Жонасом Савимби…»
В комнату вбежал Оруджев.
— Командир! Все уже ждут! Автобус отходит!
— Ну, поехали, — сказал Евгений, поднимаясь.
«Ил-62» компании «Аэрофлот» взмыл в воздух. Миронов в последний раз глянул вниз, на красную землю Анголы и опустил светозащитную шторку. Ему хотелось спать. Вчера в миссии они устроили отвальную. Только для троих. Толика Монастырева прооперировали, но все же эвакуировали в Союз. Верный Мишка Штефырца полетел с ним. Вот оставшимся членам группы и пришлось пить только втроем. Никого из постоянных и сменяющихся обитателей миссии они не позвали. Просто потому, что ни с кем не были знакомы.
А перед этим была отвальная в Порту-Амбуин, и у тамошнего комиссара запасы спиртного сильно поубавились. Но он все отдавал с радостью. Особенно после того, как Тибурон намекнул, что ему кое-что известно о тех донесениях, которые товарищ Сауме Мвимбе регулярно оставляет в лесу.
С кубинцами прощались целый день, а потом еще и ночь. Лил очередной ливень, но на него уже никто не обращал внимания. Все веселились и грустили одновременно. Все приглашали друг друга в гости, но все знали, что никогда больше не увидятся. Назавтра прилетел вертолет и унес группу Миронова в столицу…
Засыпая в «Ил-62», взявшем курс на Советский Союз, Евгений вспоминал все приключившееся с ним и его друзьями в последнее время и думал о том, что они все сделали правильно, не поступились свое честью, не струсили и не бежали перед врагом.
Он не знал и никогда не узнает, что секретная лаборатория, которую они уничтожили, занималась поисками вируса, вызывавшего у человека болезнь, ставшую известной много позже.
Он не знал и никогда не узнает, что двое бойцов из группы капитана Тибурона, которые поджигали остатки лаборатории и порезались при этом осколками каких-то колб и пробирок, заболели после возвращения на родину, и их не смогли спасти, потому что не знали, что это за болезнь, и лекарства от нее не существовало.
Он еще не знал, но много позже узнает, что встреча с Симоновым в уничтоженном лагере была последней. Больше никаких сообщений от Алексея Васильевича не поступало, и дальнейшая судьба его неизвестна.
Он еще не знал, но скоро узнает, что группу его, как и всю Службу общей безопасности, расформируют, возьмут уличного состава подписки о неразглашении и предложат два варианта будущего: служба в дальнем гарнизоне или почетный выход на пенсию с сохранением званий, наград и солидной денежной компенсацией.
Он еще не знал, но скоро узнает, что они с Наташкой, наконец, поженятся и у них родится прекрасный мальчишка. Евгений выберет второй из предложенных ему вариантов, но мир вокруг начнет стремительно катиться к пропасти, и надо будет опять выживать и сражаться…
