«На территории Западной Германии, — подчеркивал в конце 1990 года ведущий советский германист, тогда заведующий международным отделом ЦК КПСС Валентин Фалин, — сконцентрировано столько ядерного оружия, что его будет достаточно для уничтожения всего живого на планете».
М. Горбачев предложил очистить от смертоносного оружия леса не только ГДР, но и ФРГ.
Его помощник Н. Португалов, касаясь проблемы объединения ГДР и ФРГ, потребовал полного вывода размещенного на территории Западной Германии атомного оружия.
Как ответили на это США и НАТО? В октябре 1990 года радио «Свободный Берлин» сообщило со ссылкой на мюнхенскую газету «Абендблат»: «Военное руководство США разработало секретный план, согласно которому дислоцированные в ФРГ американские бомбардировщики будут оснащены новыми ядерными бомбами».
Не берусь утверждать, был ли такой план, но если и был, излишне сокращать его не имело смысла. Ведь уже в декабре того же года, на сессии Комитета военного планирования НАТО, немецкая делегация заявила о том, что «правительство ФРГ не возражает против дальнейшего нахождения на территории страны американских авиационных бомб в ядерном снаряжении».
Собственно, это можно считать ответом на «требование» Горбачева о полном выводе атомного оружия с территории Западной Германии. Помните, как в старой песенке В. Высоцкого: «Мы им посылаем, вы что это там? А нас посылают обратно…»
Не знаю, какие контрмеры принимали Горбачев и Шеварднадзе по дипломатическим каналам, но в Западной группе войск стали судорожно сворачивать ракетные бригады, дивизионы, вывозить ядерные боеголовки. Право же, зря беспокоились немцы, работа шла споро, без задержек. Московские инспекторы подгоняли ракетчиков, невзирая на строгие инструкции, а нередко и правила безопасности. Слава Богу, все обошлось, советские боеголовки препроводили на родину, и уже 22 октября 1990 года на четвертом заседании смешанной советско-германской комиссии было заявлено: на территории Германии советского ядерного оружия нет. А как же «требование» руководства СССР? Еще 11 сентября 1990 года телевидение ФРГ сообщило о том, что министр иностранных дел СССР, встретившись накануне раунда переговоров по формуле «2+4» с главами внешнеполитических ведомств США, Великобритании и Франции, настаивал на полном запрете размещения ядерного оружия на территории Германии, а уже через день дал «добро» на его размещение. Что же случилось за эти сутки? Советская дипломатия одержала очередную победу?
Как сообщила газета «Берлинер моргенпост» в сентябре 1990 года: «Накануне подписания договора были найдены взаимоприемлемые решения по последним спорным вопросам. Что касается систем оружия, способных использоваться как в обычном, так и в ядерном снаряжении, то договор запрещает их размещение на территории Восточной Германии».
Вот так выход. Вот так взаимоприемлемое решение. Причем здесь территория Восточной Германии и какое, в сущности, она имеет значение для полета современной ядерной ракеты? Если вся территория ФРГ по своей протяженности от западного поселка Зельфкант (Северная Рейн-Вестфалия) до саксонской деревни Дешка на востоке составляет 640 километров, то что же говорить о ее крошечной восточной части. Такое расстояние и для обычного сегодняшнего оружия не преграда, а не то что для авиации, стратегических, да и тактических ракет в ядерном снаряжении.
Что и говорить, гениальный компромисс! Только он, к сожалению, ровным счетом не имеет никакого отношения к безопасности советского, а теперь российского государства.
Сколь горько писать об этом. Пыль, пущенная в глаза собственному народу, осела, мыльные пузыри дипломатии лопнули. Всяк имеющий разум — задумается над случившимся.
Теперь, когда объединенная Германия вошла в НАТО, а на ее территории по-прежнему размещается атомное оружие, которого «достаточно для уничтожения всего живого на планете», у Горбачева остался последний козырь: крупнейшая военная группировка в мире — Группа советских войск в Германии,
Представители министерства обороны СССР придерживались радикальной точки зрения. Так, начальник штаба ОВС Варшавского Договора генерал армии В. Лобов однозначно считал, что «советские войска должны находиться на территории Германии до тех пор, пока там остается американская группировка».
Эксперт ЦК КПСС по военным вопросам генерал Г. Батенин также высказывался за присутствие войск Советского Союза в Германии. Их численность, предлагал он (как и численность американских войск), должна быть определена на основе венских соглашений и результатов совещания «Хельсинки-2».
Еще один ответственный работник Центрального Комитета, германист, будущий посол России в Берлине Валентин Коптельцев, выступая в немецкой печати, заявил: «Все 4 державы-победительницы имеют в отношении Германии равные права… Нельзя допустить, чтобы американцы оказались в более предпочтительном положении, чем русские».
Верные слова, что и говорить. Но, к нашему несчастью, американцы имели иное мнение. Совершенно противоположное. Агентство «Рейтер» в марте 1990 года сообщило: «Госсекретарь США Дж. Бейкер подверг критике прогнозы, согласно которым правительство объединенной Германии могло бы обратиться к США с просьбой о выводе американских войск. Куда вероятнее, что русских попросят уйти».
Русским и вправду вскоре стали намекать, указывая на дверь. Так, председатель фракции ХДС/ХСС в бундестаге ФРГ А. Дреггер как-то заметил: «Нахождение советских войск на территории ГДР является «пережитком» и потеряло всякий смысл».
Возможно, господин А. Дреггер и был прав. Только вот не возьму в толк, если нахождение советских войск — пережиток, то нахождение американских войск — что? Ведь и те, и другие пришли сюда на правах победителей, и права эти, в соответствии с известными международными договорами, совершенно одинаковы. Так, может быть, прав читатель журнала «Шпигель», приславший в редакцию весьма интересное письмо — отклик на статью «Что делать с русскими?»
Вот его мнение: «Когда политики и журналисты требуют немедленного вывода советских «оккупационных войск», одновременно настаивая на сохранении военного присутствия наших западных «друзей» вплоть до XXI века, это граничит с шизофренией». Читаешь эти строки и, право же, становится не по себе. Кажется, что мир перевернулся вверх тормашками.
Немецкий обыватель думает так, как должен бы думать советский президент. И, кстати говоря, отстаивает свою точку зрения.
Советский же президент, наоборот, согласен с мнением председателя фракции ХДС/ХСС и поступает, как ему советуют. А может, все это и не так? Мир по-прежнему тот же. И Горбачев совсем не разделяет воззрения Дреггера. Но тогда почему он сам предлагает вывести Западную группу войск с территории Германии?
Подчеркиваю, сам. По существу, в одностороннем порядке.
В июле 1990 года Коль прилетел в Москву. И вот в ходе переговоров Горбачев доверительно рассказывает своему немецкому коллеге, как он поверг в недоумение президента США Дж. Буша.
«В разговоре с Бушем я совершенно определенно заявил, что пребывание американских войск в Европе является стабилизирующим фактором».
Буш не поверил своим ушам. Он ждал борьбы. Тяжелой, упорной. И это было бы вполне объяснимо. Советский Союз не за океаном, его границы в непосредственной близости к Германии. Здесь, на плечах полков и дивизий Западной группы войск, зиждется безопасность великой державы.
И вдруг советский президент не только дает «карт-бланш» на нахождение в Германии американцев, но и делает беспрецедентное заявление: войска США являются стабилизирующим фактором в Европе.
«Для Буша, — признавался Горбачев, — такое откровение явилось полной неожиданностью…»
Как объяснил все это Горбачев? «Наша позиция, — сказал он, — изменилась после анализа реальностей в мире».
Что же это за позиция руководителя сверхдержавы, которая меняется с легкостью необыкновенной? Что же это за «изменившиеся реальности», которые дают право жертвовать интересами страны? Еще вчера он наотрез отказывался видеть объединенную Германию в НАТО, а сегодня с улыбкой ангела дал на это благословение…
Еще вчера горячо жаждал преобразовать Североатлантический Союз из военной организации в политическую, да остановился на полпути… Вчера неистово боролся за вывод ядерного оружия с территории ФРГ, но потом вдруг милостиво простил его присутствие под носом у собственной страны. Почему? Во имя чего?
Понимает ли президент СССР, что, объявив об этом всему миру, приняв на себя односторонние обязательства без каких-либо предварительных условий, он становится заложником собственной инициативы? Теперь он связан по рукам и ногам своими же обязательствами. Обратной дороги нет. Но и дорога впереди — это не усыпанный розами путь победителя, но горькая тропа просителя, «побирушки с сумой»: подайте, Христа ради, на вывод войск, подайте на обустройство бедных российских офицеров.
