Нет необходимости пояснять, что в последние недели войны трудно было найти национал-социалистов, [448] готовых погибать за фюрера, народ и отечество. Даже гауляйтеры не верили в победу, питая лишь призрачные надежды на чудо-оружие, которое со дня на день обещали им комиссары Бормана. И уж конечно, никто лучше рейхсляйтера НСДАП не знал, что такого оружия не существует.
* * *
Зато существовало рукотворное чудо Бормана — подпольный зародыш «четвертого рейха». Подготовленный к началу сороковых годов южноамериканский плацдарм для завоевания мирового господства{63} предполагалось использовать в качестве безопасного приюта для глав разгромленного фашистского рейха. Наличие немецких общин, многолетнее политическое и экономическое сотрудничество с правителями этих стран, пестрота национального состава населения (в котором преобладали иммигранты), огромная территория континента (было где бесследно исчезнуть) — вот основные факторы, благоприятствовавшие исходу нацистских бонз и преступно нажитых капиталов из Германии в Южную Америку. Часть золота Борман оставил в Европе, чтобы в случае необходимости оно было «под рукой». Последнее посещение альпийских шахт — эти инспекционные поездки стали особенно частыми в первые месяцы 1945 года — отмечено в его дневнике датой 18 марта.
В конце апреля Мартин Борман сделал выбор варианта своего бегства, о чем известил телеграммой своего помощника Хуммеля: [449]
«22.04.45 Оберзальцберг. Хуммелю.
С перемещением за океан на юг согласен.
Рейхсляйтер Борман».
Борману оставалось сделать последний шаг — не только фактически занять трон фюрера «четвертого рейха», но и официально унаследовать его! Что ж, прирожденному психологу, обладавшему огромным опытом манипулирования Гитлером и хорошо изучившего повадки своих конкурентов, решение этой задачи не составило труда. Прежде всего следовало дождаться опрометчивых действий конкурентов — а они не могли не ошибиться в часы агонии третьего рейха.
28 апреля 1945 года в рейхсканцелярию фюрера пришла радиограмма от Германа Геринга:
«Ввиду Вашего решения остаться в Берлине согласны ли Вы с тем, чтобы я немедленно принял на себя — в качестве Вашего преемника на основе закона от 29 июля 1941 года — общее руководство рейхом с полной свободой действий внутри страны и за ее пределами? Если я не получу ответа до 10 часов вечера, я буду считать это подтверждением отсутствия у Вас свободы действий... и буду действовать во имя блага нашей страны и нашего народа...»
В ночь на 29 апреля рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер бросил своего фюрера и сбежал из Берлина.
Итак, основные конкуренты скомпрометировали себя! Один посмел заявить о своих претензиях на высшую власть, другой предал в трудную минуту! Гитлер был полностью подавлен и сдался чувству обреченности, став податливым мягким воском в руках умелого мастера психологической интриги. В ночь на 29 апреля Борман сообщает фюреру о позорной смерти лидера итальянских фашистов Бенито Муссолини, который вместе со своей любовницей Кларой Петаччи был расстрелян партизанами, а трупы обоих были повешены [450] на столбах вниз головой. Конечно, Гитлер не мог не содрогнуться от страха при мысли о расправе, которая могла быть уготована ему и Еве Браун. К тому времени в рейхсканцелярию уже пришло немало сообщений о самоубийствах видных нацистских сановников. Поэтому нетрудно было предвидеть, какое решение примет Гитлер. Со скорбным видом выслушав заявление фюрера о желании покончить с собой, Борман пообещал последовать за ним и посоветовал оставить наказ потомкам — политическое и личное завещания. Отметив верность Бормана и Геббельса, «решивших добровольно присоединиться ко мне и не пожелавших покидать столицу ни при каких обстоятельствах», Гитлер исключил из партии, разжаловал и снял со всех постов Гиммлера и Геринга.
Фюрер произвел и новые назначения: адмирал Дениц унаследовал пост рейхспрезидента (Борман не считал эту бесцветную и безликую личность сколько-нибудь серьезным противником), а должность рейхсканцлера получил Геббельс (Борман не сомневался, что Геббельс выполнит обещание последовать примеру Гитлера). Более того, в планах спасения не было места ни тому, ни другому. Поэтому Борман полагал, что в крайнем случае с ними расправятся победители, тем самым оставив его самого единственным реальным претендентом на «законное» наследование фюрерского трона в «четвертом рейхе». Опытный интриган и тонкий психолог, он понимал, сколь важное значение приобретет вопрос преемственности высшей власти в недалеком будущем, когда все избранные переведут дух в безопасности далеких убежищ и начнут делить полномочия и спасенные богатства. Ключи от сокровищницы хранились у Бормана, он оставался главой партии и — после устранения Деница и Геббельса — оказывался в роли наследника трона. [451]
Разбирательство дела Бормана на Нюрнбергском процессе еще продолжалось, а уже поступило заявление его личного шофера Якоба Гласа о том, что он недавно видел бывшего рейхсляйтера на улице Мюнхена. Следующим сообщением подобного рода стало выступление в печати немецкого писателя Генриха Линау, утверждавшего, что случайно столкнулся с Борманом в поезде Гамбург — Фленсбург. Затем сведения подобного рода стали появляться довольно часто — каждый «открывал» своего Бормана. Новые показания и свидетельства то и дело будоражили мировую прессу, вызывая к жизни все новые и новые версии о послевоенной судьбе рейхсляйтера, но со временем забывались.
Впрочем, Борман был не единственной крупной фигурой третьего рейха, канувшей в неизвестность. Бесследно исчезли многие опаснейшие преступники: шеф гестапо Генрих Мюллер, проводивший широкомасштабную программу медицинских экспериментов над заключенными Освенцима врач-изувер Менгеле, возглавлявший отдел гестапо по решению «еврейской проблемы» Эйхман, лионский палач Клаус Альтман-Барбье... В списке разыскиваемых нацистских преступников, составленном союзниками по антигитлеровской коалиции, числилось более ста семидесяти тысяч фамилий. Многие из этих нелюдей так и не были найдены. [452]
Как же исчезла в последние месяцы войны целая армия убийц? Длившиеся много лет исследования привели к несомненному выводу: к масштабным операциям по укрывательству «цвета» нацистской Германии был привлечен ряд могущественных организаций. Первой в этом ряду следует назвать «организацию бывших членов СС» (ОДЕССА). Не подлежит сомнению, что Мартин Борман проявил себя великим мастером невидимой конспиративной борьбы. Много лет он крепко держал в своих руках власть в фашистской Германии, терпеливо играя роль верного слуги. В лице подручных Мюллера и Калътенбруннера Мартин Борман заполучил хорошо подготовленную, отлично вышколенную армию профессиональных конспираторов и детективов, обладавших богатым опытом проведения тайных операций.
Секретные службы третьего рейха наладили широкий спектр каналов вывоза людей и капиталов за рубеж, из которых руководители этих операций могли выбрать средства и методы, наилучшим образом подходившие для тех или иных конкретных случаев. Эти ведомства располагали мощной технической базой и отменными мастерами сыска и разведки, умевшими не только распутывать чужие следы, но и заметать свои. В 1944 году технические эксперты СС приступили к осуществлению программы массового изготовления высококачественных подделок — фальшивых паспортов разных стран. Во многих странах (прежде всего в Южной Америке) нацисты установили тесные связи с местными властями, и для высокопоставленных особ и наиболее «ценных» специалистов с помощью полицейских служб других государств были подготовлены бланки подлинных документов, в которых, естественно, фигурировали вымышленные имена.
Часть охваченных программой Бормана людей осталась в Европе. Сменив имена и места жительства, [453] они либо «легли на дно» в западных областях самой Германии, либо осели в тихих уголках нейтральных стран. Всех эмигрантов агенты СС прежде всего переправляли в нейтральные страны: по суше — через горные перевалы в Швейцарию, Италию и Испанию; морем — практиковалось как использование гражданских судов, так и высадки с подводных лодок — в страны Скандинавии и Средиземноморского побережья; по воздуху — пока авиация союзников не перекрыла воздушные коридоры. Далее запутать следы было проще. На иностранных кораблях беглецов отправляли в дальние плавания к берегам Южной Америки, иногда — в страны Ближнего Востока или Юга Африки.
Капиталы и людей, которых следовало вывезти с минимальным риском разоблачения, отправляли в Южную Америку или в Японию на подводных лодках. В месте назначения грузы и людей обычно уже ждали и встречали. К концу войны Германия еще обладала мощным подводным флотом, состоявшим приблизительно из двухсот субмарин, в числе которых было около тридцати подводных лодок нового типа. Последние проходили без дозаправки 31 500 миль со скоростью десять узлов в погруженном состоянии и могли принять на борт до 252 тонн груза. Известно, что с 1943 года эти субмарины совершали частые походы в Японию и Южную Америку. Согласно показаниям Отто Вермута, командира подводной лодки U-530, с 1943 года в Аргентину регулярно ходили субмарины с бортовыми номерами U-34, U-239, U-530, U-547, U-957, U-977 и U-1000. В последние месяцы войны в доках Швеции была спущена субмарина под номером U-313. Как выяснилось, она ушла от берегов развалившегося третьего рейха 9 мая 1945 года. Через полтора месяца она вошла в Рио-Негро, где незадолго до окончания войны немецкая колония закупила около ста гектаров земли вдоль побережья. Очевидно, на [454] этой лодке в Аргентину прибыли высокие чины фашистской Германии, ибо их встречали руководители ОДЕССА — бывший генерал фон Аллен и бывший штурмбаннфюрер СС Швенд (последний стал казначеем нацистской подпольной организации в Южной Америке).
