Л. А. Считаешь ли ты актуальным для современного политического романа опыт Ильи Эренбурга?
Ю. С. Чрезвычайно актуальным. Мне вспоминается один давний разговор с К. Симоновым на эту тему. Я спросил: «Почему, Константин Михайлович, Илья Эренбург в своих воспоминаниях так подробно описывает ваше времяпрепровождение в Голливуде?» Вопрос был не лишен игры, и Симонов ответил в соответствующем стиле: «Потому что мне в ту пору было тридцать два года, а Илье Григорьевичу за пятьдесят». Но вдруг Симонов договорил уже без тени игры: «А кроме того, беспартийный писатель Эренбург показал мне пример настоящей партийной страстности в политике». Ответ в самую точку. Страстность Эренбурга-писателя делает и романы его, и публицистику вехой в становлении современного политического романа.
Л. А. Но как связать это утверждение с тем, что ты только что говорил о «заранее известных» ответах на вопросы? Эренбург отлично знал ответы на вопросы, которые ставил, он знал, на чьей он стороне, он был как бы пристрастен в политической борьбе.
Ю. С. А Рид — нет?! А Кольцов?! Хемингуэй?! Их ангажированность, как и Эренбурга, была для них делом жизни, была их страстью, их судьбой. Творчество Эренбурга — замечательный пример политической страсти, дающей художественный результат.
Л. А. А если взять западную литературу? Тут какие ориентиры?
Ю. С. Дюма-отец. «Три мушкетера» — блистательный политический роман своего времени.
Л. А. Нет, поближе.
Ю. С. Габриэль Гарсиа Маркес — «Сто лет одиночества», Хемингуэй — «Пятая колонна», Трумен Капоте, Жиль Перро — «Красный оркестр», Омар Кабесас, автор великолепного, ставшего бестселлером, романа «Становление бойца-сандиниста. (Гора — это гораздо больше, чем бескрайняя зеленая степь.)»
Л. А. Жорж Сименон?
Ю. С. У Сименона есть прекрасный политический роман «Президент».
Л. А. А цикл о Мегрэ?
Ю. С. Опять ищешь жанровые параллели?.. Да, серия романов о комиссаре Мегрэ — пример художественного постижения сегодняшней насквозь политизированной реальности. Но для этого постижения вовсе не обязательно иметь в основе сюжета криминальную интригу. Хотя я предпочитаю ее иметь.
…Прокомментируем последовавшее за этим замечание Льва Аннинского, высказавшегося в том смысле, что пристрастие Юлиана Семенова к криминальной интриге объясняется наличием какой-то особой, подспудной, дополнительной реальности, которая, дескать, для Ю. Семенова важнее, нежели реальность явная.
Семенов высказал убеждение, что он старается писать реальность таковой, как она есть. Великие писатели Бомарше и Дефо были дипломатами, политиками, асами секретных служб, Хемингуэй был в Испании военным корреспондентом, дружил с Мальро, Кольцовым, Карменом, Ибаррури и написал «По ком звонит колокол». Автор книги «Моя тайная война» Ким Филби являлся руководителем одного из важнейших подразделений английской разведки. Вместе с ним служили Иэн Флеминг, Грэм Грин и Ле Карре. Первый стал автором знаменитой «бондиады», второй — автором политических романов (в «Тихом американце» предсказал вьетнамскую войну). Третий, Ле Карре, известен у нас пока что лишь одним романом «В одном немецком городке» — прекрасная политическая проза о неофашизме. (Конечно, Семенов не ставит их на одну доску. Ким Филби, кавалер ордена Ленина, отстаивает антифашистскую правду, позиция Грина — честный анализ данностей: отсюда и «Тихий американец», и «Наш человек в Гаване». Ле Карре, дотянувшийся до правды в романе о неофашизме, порою сползает в довольно трафаретный антисоветизм. Жаль: он по-настоящему талантливый политический романист.) Так вот, о разведчиках, дипломатах, исследователях (социологи, экономисты). Они не то что живут в какой-то особой реальности, они по роду своей деятельности первыми смотрят в глаза фактам и вырабатывают концепции относительно новых фактов. Самое страшное в наше время — иллюзия и неосведомленность. Ложь ведет к ужасу. Мера ответственности людей, узнающих правду первыми, — невероятно тяжела. Штирлиц для Семенова не есть «средство уловления публики», а квинтэссенция современной политизированной реальности: писатель старается быть верен фактам и структурам именно XX века.
Даже когда он создает свои исторические «Версии» — судьба Петра Великого, гибель Столыпина, становление О’Генри, трагический конец Маяковского — он рассматривает прошлое с позиций сегодняшних проблем, о чем весьма справедливо заметил А. Стреляный в журнале «Знамя», № 6 за 1987 год…
Именно так, кстати, следует читать и роман-хронику «Горение» о жизненном подвиге Феликса Дзержинского.
Разговор с Аннинским происходил несколько лет назад и был воспроизведен в журнале «Дружба народов», № 1 за 1984 год в преддверии публикации там романа «Пресс-центр».
А впервые отрывок из этого романа напечатала «Литературная газета» в сентябре 1983 года. 11 сентября 1983 года исполнилась десятая годовщина чудовищного преступления — свержения чилийскими военными правительства Сальвадора Альенде. В Чили в тот день прошла еще одна кампания гражданского неповиновения фашистскому режиму.
Так мы и восприняли публикацию «Литературки» — как напоминание. Нам было невдомек, что это еще и предвестие…
Поздней ночью раздался междугородний звонок. Я снял трубку.
— Слушай, это все очень горько… — голос Семенова почему-то мне показался севшим.
— Вы о чем?
— Гренада… Включи радио… Там только что высадилась американская морская пехота… Никак не могу отделаться от ощущения, будто сглазил… Почти день в день предсказал…
Оказывается, на «кончике пера» можно открыть не только планеты и звезды, химические элементы и элементарные частицы. На «кончике пера» можно открыть, а точнее — предсказать политическое событие. Даже столь печальное. Могу предположить, с какой радостью писатель обозначил бы жанр своего романа как фантастический, но он — реалист, тонкий и чуткий, аналитик, причем анализ этот опирается не только на предметное знание западного мира и его социальных компонентов, но и на информированность, добытую, кстати сказать, вовсе не за «бронированными дверьми» суперсекретных архивов, а из газет, журналов, книг, из личных контактов, бесед, диалогов, из собственного журналистского поиска и анализа исследователя — широко образованного историка и экономиста.
Юлиан Семенов назвал «Пресс-центр» анатомией политического преступления. Анатомия — в переводе с греческого — рассечение. Для того чтобы изучить организм, особенно такой сложный, как политический, необходимо рассечь его по различным плоскостям, в различных направлениях.
В республике Гаривас к власти приходит прогрессивное правительство полковника Санчеса. Для того чтобы вывести страну из чудовищного экономического кризиса, до которого ее довели предыдущие неоколониалистские правительства, изменить структуру экономики, Санчес и его коллеги разрабатывают энергопроект, финансировать который дал согласие западноевропейский промышленник и финансист Леопольдо Грацио. За несколько дней до окончательного оформления контракта Грацио был убит в своих апартаментах в одном из отелей. Расследование поручено инспектору полиции Шору.
В те же дни в Париж для переговоров со своими издателями приезжает советский писатель Дмитрий Степанов, которого посол просит помочь разобраться в таинственной провокации против журналиста Лыско, занимавшегося делом Грацио.
Свое расследование ведет и Мари Кровс, журналистка, которая любит полковника Санчеса.
Поиск истины объединяет Шора, Степанова, Кровс, а также крупного специалиста по вопросам биржи, отца Мари месье Вернье и «сэра Все», американского журналиста, специализирующегося на сборе уникальной информации.
Поиск истины сводит героев с бывшими нацистами и современными мафиози, политическими деятелями, которые боятся карающих акций ЦРУ, и с представителями творческой интеллигенции.
Противодействие поиску истины приводит в движение «цепь» — могущественную силу, в которой тесным образом сплетены интересы военно-промышленного комплекса, ориентированного на Латинскую Америку, ЦРУ и мафию. Жертвами этой «цепи» становятся многие и многие: полковник Санчес и независимость Гариваса, Леопольдо Грацио и заместитель директора ЦРУ Майкл Вэлш, ибо задуманная им комбинация не устраивала президента США, журналист Лыско и инспектор полиции Шор, Мари Кровс и старик Вернье. В конечном счете «цепь» заносит меч над западноевропейской демократией, ищущей свой путь экономического развития. Доказательством истинности анализа, предпринятого Ю. Семеновым в «Пресс-центре», служит, как это ни прискорбно, американская агрессия на Гренаду.
