К Дигби подошел один из офицеров и тихо доложил, что связь с самолетом Барта потеряна.
– Скорее всего просто сбой связи, – добавил он.
Один за другим бомбардировщики выходили на связь и сообщали, что возвращаются на базу. Все, кроме «Чарли» и «Джорджа».
Тот же офицер вернулся сказать, что пулеметчик с «Фредди» видел, как одного из наших подбили. Кого, он не разглядел, но есть вероятность – «Джорджа».
Дигби закрыл лицо руками.
Фишки, которыми на карте Европы отмечалось местоположение самолетов, возвращались обратно. Только «Чарли» и «Джордж» остались над Гамбургом.
Дигби позвонил в Лондон, после чего сказал Харальду:
– Система «колонна» сработала. Потери минимальные.
– Надеюсь, с Бартом все будет хорошо, – пробормотала Карен.
На рассвете самолеты пошли на приземление. Дигби вышел на летное поле, Харальд и Карен последовали за ним смотреть, как, затормозив на взлетной полосе, большие самолеты извергают из себя усталых, но ликующих летчиков.
К тому времени как зашла луна, приземлились все, кроме «Чарли» и «Джорджа».
Барт Хоар так и не вернулся домой.
У себя в комнате, надевая пижаму, которую одолжил ему Дигби, Харальд чувствовал себя опустошенным. А ведь казалось бы, ему ли не торжествовать. Он пережил невероятно опасный полет, передал британской разведке важнейшие сведения, стал свидетелем, как эти сведения спасли жизнь многим летчикам. Однако гибель Барта, горе, застывшее на лице Дигби, напомнило ему про Арне и Поуля Кирке, которые за этот триумф отдали свою жизнь, других датчан, которых арестовали и почти наверняка казнят… Его переполняла печаль.
Харальд выглянул в окно. Разгорался рассвет. Он задвинул тонкие желтые шторы и улегся в постель. Лежал и маялся. Сна не было.
Чуть погодя вошла Карен в пижаме с закатанными рукавами и подвернутыми штанинами. Лицо печальное. Ни слова не говоря, улеглась рядом с ним. Он чувствовал ее теплое тело.
Карен уткнулась ему в плечо и заплакала. Он не стал спрашивать, из-за чего. Знал, что ее мучают те же мысли. Она плакала-плакала и уснула. Харальд тоже задремал. А когда проснулся, сквозь шторы сияло солнце. В изумлении поглядел он на девушку, которая лежала в его объятиях. Ему случалось мечтать о том, что они будут спать вместе, но чтобы так, он и представить не мог…
Харальд чувствовал прикосновение ее коленей, особенно одного, которое уперлось ему в бедро, и чего-то мягкого у себя на ребрах – наверное, груди. Разглядывал ее спящее лицо: губы, подбородок, рыжеватые ресницы, брови. Сердце было так полно любовью, что, казалось, вот-вот разорвется.
Наконец она раскрыла глаза, улыбнулась.
– Здравствуй, милый! – Карен поцеловала его.
* * *
Три дня спустя объявилась Хермия Маунт.
Они вошли в паб неподалеку от Вестминстерского дворца, ожидая встретить там Дигби, – а там она, сидит за столом, а перед ней стакан джина с тоником.
– Но как ты сюда добралась? – удивился Харальд. – В последний раз, когда мы тебя видели, ты лупила фру Йесперсен сумкой по голове!
– В Кирстенслоте поднялся такой тарарам, что я смогла улизнуть, – улыбнулась Хермия. – Под покровом темноты побрела в Копенгаген и на рассвете туда дошла. А потом двинула опробованным маршрутом: до Борнхольма на пароме, оттуда рыбацкой лодкой в Швецию и самолетом из Стокгольма сюда.
– Убеждена, это было не так просто, как вы рассказываете, – сказала Карен.
– Но сущая ерунда по сравнению с тем, что выпало вам. Невероятный полет!
– Вы все молодцы, я преклоняюсь перед вами, – сказал Дигби.
Харальд подумал, что, судя по его физиономии, все-таки больше других Дигби преклоняется перед Хермией.
– А сейчас нам предстоит встреча с Уинстоном Черчиллем, – сообщил Дигби, поглядев на часы.
Когда они пересекали Уайтхолл, раздалась сирена воздушной тревоги, поэтому встреча с премьер-министром произошла в подземном комплексе, известном как «бомбоубежище кабинета». Черчилль сидел в тесном кабинете за маленьким письменным столом. За спиной у него висела карта Европы. У стены стояла односпальная кровать с зеленым стеганым покрывалом. Черчилль был в костюме в тонкую белую полоску и, хотя снял пиджак, выглядел безупречно.
– Значит, вы та самая девушка, которая перелетела Северное море на «тайгер моте»! – сказал он Карен, пожимая ей левую руку.
– На «хорнет моте», – поправила она. – У «тайгер мота» открытая кабина, мы бы замерзли до смерти.
– Ах да, извините. – Он повернулся к Харальду. – А вы тот самый паренек, который придумал летать колонной!
– Эта идея возникла в ходе общего обсуждения, – отозвался Харальд смущенно.
– Я слышал другую версию, но ваша скромность делает вам честь. – Черчилль взглянул на Хермию. – А вы все организовали! Мадам, вы стоите десятка мужчин.
– Благодарю вас, сэр, – ответила она, сухо улыбнувшись, и Харальд понял, что в ее глазах это не самый лестный комплимент.
– С вашей помощью мы вынудили Гитлера отозвать с русского фронта сотни самолетов, чтобы защитить фатерланд. И отчасти благодаря вашему успеху смогли заключить союзнический договор с Советским Союзом. Я, к вашему сведению, подписал его сегодня. Великобритания больше не одинока в борьбе с нацизмом. Теперь у нас в союзниках одна из великих мировых держав. Россия, возможно, склонилась, но она ни в коем случае не покорена.
– О Боже, – тихо произнесла Хермия.
– Завтра это будет в газетах, – пробормотал Дигби.
– Ну, молодые люди, и чем вы собираетесь заняться дальше? – обратился премьер к Карен и Харальду.
– Я бы хотел поступить в Королевские военно-воздушные силы, – не задумываясь, ответил Харальд. – Хочу научиться летать как следует и помочь освобождению моей родины.
– А вы? – повернулся Черчилль к Карен.
– И я. Впрочем, думаю, в летчики меня не возьмут, хотя самолет я вожу лучше Харальда, но если в составе военно-воздушных сил имеются женские батальоны, я бы пошла служить туда.
– Ну а мы, – заявил Черчилль, – склонны предложить вам кое-что другое. – И перевел взгляд на Хермию.
– Мы хотим, чтобы вы оба вернулись в Данию, – подхватила та.
Такого Харальд не ожидал.
– Прежде всего, – продолжила Хермия, – мы пошлем вас на курсы подготовки – довольно длительные, полугодовые. Вас научат пользоваться рацией, кодами, оружием, взрывчатыми веществами и так далее.
– С какой целью? – спросила Карен.
– Вас сбросят на парашютах. Вы будете экипированы радиопередатчиками, оружием и фальшивыми документами. Вашей задачей будет основать новое Сопротивление взамен «Ночного дозора».
У Харальда сердце забилось чаще. Это задача необыкновенной важности.
– А я-то настроился летать… – сказал он.
Но эта новая идея была еще интереснее, хотя и опаснее.
– В моем распоряжении, – перебил его Черчилль, – тысячи молодых людей, которые горят желанием летать. Но пока что мы не нашли ни единого, кто мог бы сделать то, о чем мы вас просим. Вас просто не с кем сравнить. Вы датчане. Вы знаете страну. Вы говорите по-датски – еще бы! И вы доказали, что обладаете беспримерными мужеством и находчивостью. Короче говоря, если этого не сделаете вы, никто не сделает.
Воле Черчилля противостоять было трудно, да Харальд и не собирался. Ему предлагают возможность заняться тем, о чем он давно мечтал!
– Что ты об этом думаешь? – Он посмотрел на Карен.
– Мы будем вместе, – сказала она так, словно важнее этого для нее ничего не было.
– То есть вы согласны? – уточнила Хермия.
– Да, – ответил Харальд.
– Да, – кивнула Карен.
– Отлично, – сказал премьер-министр. – Значит, дело решенное.
Датское Сопротивление стало одним из самых действенных в Европе. Из Дании в государства антигитлеровской коалиции поступала ценнейшая разведывательная информация, в Дании проводились диверсии, подрывавшие германскую военную мощь. Кроме того, участники Сопротивления способствовали тому, что от нацистов сумели спастись большинство датских евреев.
