— Товарищи, идут последние недели войны. Ближе всех к логову фашистского зверя стоят войска нашего фронта. Командованию фронта необходимы новые данные о противнике, его вооружении и о передвижении войск.
Сосновский взглянул на часы. Приближалась полночь. Снаружи затарахтела машина, которая должна была доставить его обратно в штаб.
— Товарищ Тарасенко поставит вам конкретные задачи. Меня лично сейчас волнует другое. Наши войска пересекли границу гитлеровской Германии и ведут ожесточённые бои на немецкой земле. Однако наша ненависть к фашистам за их кровавые преступления, совершённые на нашей земле, не должна перерасти в слепую месть. Мы воюем против фашистского вермахта, а не против мирного населения. Командующий фронтом ещё раз подчеркнул, что Советская Армия должна помочь немецкому народу освободиться от фашизма. Вы, как командиры, несёте ответственность, чтобы ваши люди вели себя с достоинством и свято хранили честь воина социалистического государства.
Майор Тарасенко назначил Фаренкрога и Шехтинга в первую роту:
— Будете действовать на довоенной польско-германской границе в районе укреплений. Я тоже буду на этом участке. Помните, что сопротивление противника усиливается. Учтите это при разработке своих планов. Товарищ Хельгерт, вы вместе с Бендером и Хейдеманом поможете второй роте выполнить особую задачу. С наступлением темноты все группы должны быть в пути. Обратите особое внимание на то, что гитлеровцы превратили все свои города в крепости. Следующие за нами дивизии освободят их, но несколько позже. А в настоящее время они представляют для нас серьёзную опасность.
В темноте урчали моторы машин.
«Интересно, о чём сейчас думает сидящий рядом со мной водитель?» — подумал Хельгерт.
Немецкие радиостанции захлёбывались от призывов к населению восточных областей, призывая его бежать на запад. Как следствие этого на обочинах дорог лежали умершие от истощения, голода и холода беженцы. А на разрушенных стенах домов опустевших деревень то тут, то там можно было прочитать ещё один издевательский лозунг: «Победа или Сибирь!»
Разведчики пересекали бывшую границу.
— Отсюда начинается страна юнкеров — Пруссия, которая испокон веков поставляла мясо: солдат и свиней, — с горькой иронией проговорил командир роты.
Жестокое определение, но верное.
— Наши разведчики докладывают, что сформированные в Берлине батальоны фольксштурма будут переброшены на Восточный фронт. Но сейчас у них большие трудности с транспортом. Их железные дороги успевают выполнить лишь треть перевозок, а для автомобильных перевозок на дальние расстояния не хватает горючего.
Всюду виднелись мокрые от снега белые флаги. Каждый дом, каждый двор, казалось, капитулировал отдельно. Хлопья снега кружились в свете фар, оседали на ветровом стекле и таяли. Тонкие струйки воды сбегали по стеклу.
«Они не смогли применить здесь тактику «выжженной земли», так как стремительное наступление русских помешало им, — подумал Хельгерт. — Почти все населённые пункты, через которые мы прошли, остались невредимыми, не считая городов, в которых гитлеровцы не оставили камня на камне».
— Американцы деловито себя рекламируют, — продолжал Коля. — Их радиостанции постоянно кричат о больших резервах в живой силе и технике, которыми они располагают. Этим они якобы дали нам возможность подготовиться к наступлению на восточном берегу Одера.
— Но ведь они сами с нетерпением ждали нашего наступления, потому что не были готовы к отражению гитлеровского наступления на западе!
— Они рассчитывали лишь на то, чтобы наши войска сковали фашистов на берегах Вислы, но отнюдь не ожидали такого наступления.
— А что они предпримут, если мы остановимся на Одере?
— Вероятно, рассчитывают первыми войти в Берлин.
— Ну, до Берлина им в пять раз дальше, чем нам, а во Франции, Люксембурге, Бельгии и Голландии ещё находятся войска Рундштедта.
— Почему же немцы сражаются с таким ожесточением, товарищ Хельгерт? — внезапно спросил Коля.
— Смотря какие немцы. Немец немцу рознь. Здесь же действуют настоящие ландскнехты. Война затронула их самые низменные инстинкты, вот они и остервенели.
— Разве жестокостью отличаются только фашисты? Эсэсовцы безоговорочно выполняют приказы своих командиров. Солдаты дивизии «Мёртвая голова» всегда сражались словно одержимые. Особенно на Восточном фронте.
— Я уверен, что все, кто служат в дивизиях СС, убеждённые фашисты.
— Офицеры — все без исключения. Многие же рядовые, призванные в войска СС, безусловно, отнюдь не добровольцы.
— Но фашистская идеология спаивает их в одно целое.
Мальчишеское лицо Коли, посуровевшее за годы войны, сделалось серьёзным.
— Так-то оно так, но есть и другие мотивы. Многие солдаты думают, что воюя, они выполняют свой долг. Они верят, что спасают Германию. Эти люди сознательно идут на смерть и, без сомнения, будут сражаться до последнего.
Мысленно Хельгерт представил себе целую вереницу прежних сослуживцев, которые, если они ещё живы, сражались бы до конца.
— Итак, ты уверен, что они даже не подозревают, что заражены бредовыми идеями фашизма? Мы знаем, что немцам вдалбливают в головы такие идеи.
— И многие из них принимают всё за чистую монету. Думают, что защищают Германию от нашествия русских, панически боясь при этом возмездия за совершённые злодеяния на русской земле. Колоть лёд в Сибири — вот самое минимальное, что ожидает тех, кто попадёт красным в руки, — это им внушают на каждом перекрёстке.
— А нет ли у них другой причины для страха? — спросил лейтенант.
— Боятся ли главные военные преступники, я не знаю. Но полагаю, что большинство немцев боятся справедливого возмездия, и этот страх вынуждает их к ожесточённому сопротивлению.
— Вероятно, есть ещё и другие?
— Да, например, огромная масса тех, кто слепо исполняет все приказы командования. Тут и младшие офицеры, и рядовые солдаты. По приказу они наступают, предавая всё на своём пути огню, убивают. Да и сами-то они умирают по приказу.
— Значит, мы должны надеяться только на силу собственного оружия? — Коля выбросил окурок из окна.
— Немецкие коммунисты и патриоты оказывают кое-какое сопротивление. Но есть много таких, кто, поняв, что война проиграна, просто-напросто хотят выжить. И таких немало.
Шофёр затормозил перед красными огнями. Регулировщик направил грузовик на обочину.
— Вам что, жизнь надоела? — спросил он.
Только сейчас они заметили: противник ведёт сильный артиллерийский огонь по дороге впереди.
— Уже несколько часов подряд двадцать первая дивизия СС пытается прорвать линию нашей обороны, — проинформировал их командир стрелкового полка, на участке которого вышли разведчики. — Только мне пока ещё не ясно, частное это наступление или попытка осуществить широкий прорыв.
Говоря это, командир полка развернул карту, на которой была нанесена обстановка с указанием сил и средств и приданных ему подразделений.
— На рассвете нужно ждать танковой атаки. Поэтому нам в первую очередь следует обеспечить тесное взаимодействие с артиллеристами.
Хельгерт сделал у себя на карте кое-какие пометки и, поблагодарив за информацию, направился к машине.
В ночь на 27 января, когда передовые части Советской Армии достигли внутреннего оборонительного обвода крепости Кёнигсберг, снежная метель превратилась в настоящий буран. Непогода способствовала проникновению советских разведчиков в расположение 21-й дивизии СС.
А снег валил не переставая, занося дороги и просеки, делая их с каждым часом всё непроходимее. Однако метель мешала не только русским, она сковывала и действия гитлеровцев, пытавшихся пробиться в глубину советской обороны через населённые пункты. Пробиться им не удалось. Тогда враг попытался обойти их, но машины, съехав с дороги, начали буксовать в глубоком снегу. Не помогали даже цепи, натянутые на колёса. В сугробах застряли «тигры», «пантеры» и самоходные установки. Советская кавалерия, имевшая в условиях бездорожья огромное преимущество перед пехотой, исправила положение. Атакованный с трёх сторон, противник был разбит и отброшен назад. Свыше двадцати тысяч солдат вермахта попало в плен.
В этот же день передовые части советских войск, продвинувшись к Ландсбергу, завязали бои за Катовице.
Хельгерт на глазок определил расстояние до переднего края: до него оставалось километров восемь. Они облазили вдоль и поперёк весь участок и теперь притаились в зарослях кустарника недалеко от дороги. За время, что разведчики наблюдали за дорогой, по ней проехало в тыл несколько санитарных машин. Разведчики сделали вывод, что противник предпринимает на этом участке лишь частичное наступление, так как никаких резервов вблизи не было видно.
