Вице-адмиралу Шебладу ничего не оставалось, как поскорее уносить ноги. На линейном корабле появился сигнал: «Немедленно отходить». Осторожно продвигаясь между отмелями, флагманский корабль загородил путь фрегатам «Кискин» и «Данск-Эрн». Русские абордажные команды, несмотря на страшный огонь, взяли их в плен.
Наконец шведам удалось вырваться из шхер. Галеры их преследовали, ведя пушечный огонь. Но, выйдя из-под защиты острова, они начали зарываться в волны, принимая потоки воды. Пришлось вернуться.
На фрегатах было взято в плен 407 человек и найдено 163 убитых. Русские в этом бою потеряли 82 человека.
27 июля от «Фивры» отошла самая быстроходная галера. Майор Шипов повез в столицу пакет с донесением Голицына Петру.
Но где же в это время была британская эскадра? Оказывается, она спешно ушла к Стокгольму, намереваясь защищать его от русских галер.
По насмешливому выражению Петра, победа над шведами была одержана «при очах английских, которые равно обороняли как их земли, так и флот».
Вскоре моряки галерного флота ввели в Неву четыре трофейных фрегата. На берегах реки стояли войска. Петропавловская и Адмиралтейская крепости произвели сто четыре залпа — по числу пушек, захваченных на шведских кораблях.
После победы у Гренгама русские высадили крупный десант на побережье Швеции, который разрушил железные заводы, приблизился к Стокгольму. В свейской столице началась паника.
Шведы убедились: сухопутная «Московия» стала могучей морской державой. 30 августа 1721 года в финском городе Ништадте был подписан мирный договор. Россия прочно утвердилась на берегах Балтики.
А модель галеры «Фивра», изготовленная еще при жизни Петра, до наших дней сохранилась в музее.
Это произошло в конце прошлого века. Русский военный корабль совершал учебное плавание по Эгейскому морю. В Хиосском проливе, недалеко от старинной турецкой крепости Чесма, он застопорил ход. Команда высыпала на верхнюю палубу: здесь, в этом самом месте, русская «обшивная» эскадра некогда насмерть билась с флотом «Крокодила морских сражений».
За борт спустили водолаза. Многие сомневались, удастся ли найти следы знаменитой баталии, ведь минуло век с четвертью!
Но водолаз вернулся с находками. Моряки передавали из рук в руки изъеденные морской солью медный штурманский инструмент, эфес от шпаги, монеты времен Екатерины.
— С «Евстафия», — негромко сказал командир.
И все обнажили голову.
Атлантический ревел. Корабли тяжело переваливались на белых гребнях огромных волн. Потоки холодной воды с грохотом обрушивались на палубы.
Головным шел 66-пушечный линейный корабль «Евстафий» под флагом адмирала Григория Андреевича Спиридова.
Год назад — в октябре 1768 — турецкий султан, подстрекаемый западными державами, решил завоевать русские земли до Киева и Астрахани. Войска под командованием фельдмаршала П.А. Румянцева дали отпор султанским полчищам и вышли к Дунаю. А русская эскадра отправилась из Кронштадта в Средиземное море, чтобы ударить по Турции с тыла, а также помочь грекам и славянам в их борьбе против турецкого ига.
Это был первый поход балтийских кораблей в южные моря.
Океан устроил эскадре Спиридова суровый экзамен. Ураганный ветер рвал паруса в клочья, ломал рангоут. Из-за страшной качки моряки неделями не могли приготовить горячую пищу и питались сухарями да солониной.
Изнуряла не только борьба со стихией. Корабли готовились к походу в спешке, во всем сказывалось пренебрежение к флоту, укоренившееся после смерти Петра. Корпуса судов пропускали воду. Не хватало парусов, канатов, не хватало помп доля откачки воды.
На кораблях было тесно: кроме экипажей, в поход шли десантные сухопутные войска, мастеровые для ремонта судов и оружия. Люди спали вповалку среди огромных бочек с солониной, треской, пресной водой.
То на одном, то на другом корабле печально приспускали флаги, и падали, падали за борт покойники, завернутые в парусину.
Но корабли шли вперед.
В середине ноября 1769 года «Евстафий» и вся русская эскадра появились в Средиземном море.
Турецкий султан Мустафа III вначале не поверил этой вести. Он долго не мог понять, как русские добрались вокруг Европы до западных берегов его империи.
Приход балтийцев вызвал бешенство «Блистательной Порты», как называли тогда турецкое правительство.
— Первая порядочная буря эту странную эскадру опрометчивого русского, не знающего здешних вод, непременно истолчет в щепки и разметет по морю, — утверждал один из турецких министров.
— Не владея ни одним портом, они скоро будут принуждены оставить архипелаг с полным бесчестием, достойным безумного предприятия, — вторил главнокомандующий турецким флотом адмирал Ибрагим Хосамеддин.
Турки возлагали надежды на морских червей: они, мол, быстро источат корпуса судов, не приспособленные для плавания в южных водах. Но адмирал Спиридов еще в Кронштадте приказал обшить подводную часть кораблей дюймовыми досками с прокладкой из овечьей шерсти. Поэтому эскадра и называлась «обшивной».
Султан повелел потопить дерзких пришельцев. Но адмирал Хосамеддин осторожничал; он не торопился завязывать решительное сражение с кронштадтской эскадрой.
Русские тем временем высадили десанты в южной Греции, вышвырнули неприятеля из нескольких крепостей и тем вынудили турок срочно оттянуть с Дуная значительные сухопутные силы.
И тогда к султану Мустафе прибыл помощник Хосамеддина вице-адмирал Гассан-паша. Это был смелый и опытный моряк. За многие победы султан дал ему устрашающую кличку «Крокодил морских сражений». Свирепый Гассан-паша и в Стамбуле и на кораблях неизменно расхаживал с львицей на поводке.
— Я найду русских и устрою из их судов фейерверк, — заверил он султана.
А Спиридов и сам искал встречи с вражеским флотом.
Вечером 23 июня 1770 года русские обнаружили эскадру «Крокодила» между островом Хиос и побережьем Малой Азии: 16 линейных кораблей, 6 фрегатов и свыше полусотни других судов, на которых было 1430 орудий и 16 000 моряков.
Русская эскадра состояла из 9 линейных кораблей, 3 фрегатов, бомбардирского корабля и 4 вспомогательных судов, которые насчитывали 736 орудий и 5000 моряков.
Превосходство врага не устрашило Спиридова. Всю ночь команды готовились к бою. На рассвете 24 июня эскадра снялась с якорей и направилась в Хиосский пролив. На «Евстафии» взвился красно-белый флаг и раздался пушечный выстрел. Это означало: «Гнать на неприятеля!»
Адмирал Спиридов, в парадном мундире, при всех орденах, с обнаженной шпагой, отдавал приказания. Канониры стояли у заряженных орудий, держа в руках фитили. За высоким фальшбортом укрылись солдаты с пиками и абордажными топорами в руках.
Турецкие суда стояли в три линии. Впереди линейные корабли, за ними фрегаты, каравеллы, бригантины…
Расстояние быстро сокращалось. Гассан-бей дивился и недоумевал: это безумие вступать в бой с флотом, превосходящим русских вдвое числом кораблей и пушек и втрое числом моряков.
Кронштадтские корабли приближались. Осталось всего три кабельтовых, а они почему-то не стреляли. Гассан-паша не выдержал, приказал открыть огонь: надо остановить этих отчаянных северян, остановить во что бы то ни стало!
Грохнули пушки, и у бортов русских кораблей упали сотни ядер.
— Подходить ближе! — приказал Спиридов.
Когда до противника осталась дистанция пистолетного выстрела, эскадра окуталась дымками выстрелов. На корме «Евстафия» грянул оркестр.
— Играть до последнего! — крикнул адмирал.
«Евстафии» стрелял в упор по адмиральскому кораблю «Реал-Мустафа», и ядра насквозь прошивали врага.
Гассан-паша стоял на шканцах, и в ярости грозил кулаком командиру «Евстафия».
Гонцы на быстрых шлюпках доставили его приказ всем кораблям — сосредоточить огонь по «Евстафию».
Корпус «Евстафия» содрогался от ударов тяжелых ядер. Рухнули паруса, загорелись снасти. Корабль начало сносить течением на «Реал-Мустафу».
Сильный удар, треск ломающегося дерева… «Евстафии» навалился на турецкого флагмана.
— На абордаж! — приказал Спиридов. — Вперед, ребята!
Более пятисот солдат и матросов бросились на палубу «Реал-Мустафы». Началась яростная рукопашная схватка. Бились насмерть.
А на палубе «Евстафия» играл оркестр.
Русский матрос прорвался к кормовому флагу турецкого корабля. Защищая знамя, турки прострелили ему правую руку, отсекли кисть левой руки. Матрос зубами вцепился в полотнище и сорвал его с флагштока. Изорванный в клочья флаг доставили Спиридову.
Турки стали бросаться за борт.
— Назад! — закричал Гассан-паша. — Аллах поможет нам!
