В попку была создана атмосфера высокой коммунистической сознательности. Политработники старались, чтобы горячий энтузиазм и готовность самоотверженно идти в бой, с какими пришли девушки на фронт, чтобы этот огонь патриотизма не угасал. Торжественно, строго и вместе с тем страстно, активно и требовательно проходили наши партийные собрания. И на заседания партийного бюро коммунисты приходили с чувством партийной и воинской ответственности. Всякая боевая, политическая, культурно-просветительная и даже спортивная инициатива подхватывалась всеми с удивительной готовностью.
Через семь месяцев боевых действий наш полк стал гвардейским. Мы были горды, счастливы этим высоким званием и поклялись оправдать доверие — бить врага по-гвардейски. Клятву наш 46-й гвардейский авиационный полк сдержал мы били врага на Кавказе и Кубани, над Таманью и Новороссийском, над Керчью и Севастополем, в Белоруссии, в Восточной Пруссии и в берлинском небе.
* * *
…В сентябре на юге еще совсем тепло. В столовой нас то и дело балуют свежими овощами, а главное — арбузами. Их привозят откуда-то из-под Геленджика, из-за гор, куда благодаря героизму наших воинов не ступил фашист. Кусочек Причерноморья сразу за Новороссийском был сплошь устлан осколками снарядов, бомб. Рассыпались камни скалистых берегов, обугливались деревья и кустарники. А люди выстояли и не пустили врага к Геленджику.
Полку в эти дни дано необычное задание. Восемь экипажей во главе с заместителем командира полка Серафимой Амосовой направлены в район Геленджика, отсюда они будут летать на Новороссийск, помогать малоземельцам.
Первый раз за время боевой деятельности полка мы разделились. Оставшиеся экипажи продолжали летать на прежние цели. Партийно-политическое руководство полком возглавила Мария Рунт.
Семь месяцев летали наши девушки на Новороссийск. Их боевая работа была отмечена благодарностью Верховного Главнокомандующего.
1100 боевых ночей осталось в жизни у каждого из нас. Ни мороз, ни слепящие лучи вражеских прожекторов, ни огонь зениток, ни фашистские истребители — ничто не могло устрашить наших девушек.
За освобождение Таманского полуострова полк получил почетное наименование «Таманский». На полковом празднике — митинге, посвященном этому событию, парторг прочла нам приветственное письмо ЦК комсомола… Лицо Марии светилось в эти минуты. Она гордилась своими боевыми подругами, не думая о том, сколь велика в победах наших доля ее труда, ее воли, ее самоотверженности. Наши подвиги были прежде всего подвигами партии большевиков, а Мария была одним из замечательных партийных организаторов. Вот еще одна запись в ее наградном листе:
«Тов. Рунт с первых дней пребывания на фронте Отечественной войны по борьбе с немецкими оккупантами работает в должности парторга полка. За весь период времени очень большое внимание уделяла росту партии. В результате хорошо поставленной воспитательной работы партийная организация выросла в этот период на 115 человек…
Парторганизация под руководством тов. Рунт занимает авангардную роль в выполнении боевых заданий командования. Полк выполнил 14800 боевых вылетов. Тов. Рунт за время проведения Таманской и Керченской операций повседневно вдохновляла личный состав на выполнение боевых заданий. Сама тов. Рунт овладела штурманской подготовкой…
За самоотверженную работу на фронте Отечественной войны гвардии капитан Рунт достойна второй правительственной награды ордена Отечественной войны И степени…»
Несмотря на огромную свою занятость, Мария решила научиться штурманскому делу, чтобы иметь более глубокое представление о работе летного состава. Училась самостоятельно, сначала втайне от всех. Когда обратилась к Ларисе Розановой с просьбой порекомендовать специальную литературу, та засмеялась:
— Мало вам, товарищ парторг, что вы днем работаете, ночью с нами не спите. Хотите еще и летать начать?
— Да нет, ну, мне просто надо познакомиться, — смущенно ответила Рунт.
А спустя некоторое время Мария пришла к Розановой и как штурмана полка попросила создать комиссию и принять у нее экзамены по штурманскому делу. Экзамен сдала успешно.
Нашего парторга отличало удивительное умение прийти на помощь именно в ту минуту, когда это было нужнее всего. Как-то раз — мы сражались в те дни в небе Кубани — я вылетела на задание с молодым штурманом. Неожиданно резко изменилась погода. Как ни пытались мы прорваться к цели, сделать этого не смогли. Пришлось возвращаться ни с чем. Помню, как переживала неудачу, как стыдно, горько было сознавать, что задание не выполнили. Я — командир эскадрильи, и опыт летный не мал, а вот не смогла… Мария долго разговаривала со мной:
— Нет таких людей, кто никогда не ошибается, — сказала она. — Только и ошибки нужно использовать для дела. Разберись в причинах неудачи. И, пожалуйста, Марина, встряхнись! Мобилизуй себя! Ты командир, коммунист, ты не имеешь права ходить, опустив плечи и повесив голову…
Конечно, свое доброе дело парторг творила не в одиночку. Вместе с ней были и члены партбюро и все другие коммунисты.
Каждая имела опыт партийной работы. Шура Акимова, например, пришла в полк из педагогического института. В партию вступила в восемнадцать лет, перед самой войной. На фронт ушла добровольцем. Мечтала быть педагогом, а пришла в авиационный полк и стала не учить, а учиться — много и напряженно…
Акимова стала квалифицированным вооруженцем, затем старшим техником эскадрильи по вооружению. Без отрыва от боевой работы изучала штурманское дело. Будучи штурманом нашей учебно-боевой эскадрильи, с упорством и мастерством учила Шура боевых подруг сложному штурманскому искусству.
…В Крыму фашисты были прижаты к морю. Они цеплялись за каждый клочок крымской земли, особенно за Севастополь, и с моря, и с суши. Сокрушительные удары артиллерии, всех наземных войск, авиации сломили упорное сопротивление врага. Мы бомбили аэродромы, бухты, вражескую технику и живую силу. Здесь, на Крымском полуострове, экипажами полка было произведено 7500 бомбовых ударов по вражеским войскам, 7500 боевых вылетов! Только в боях за Севастополь мы совершили 1500 боевых вылетов. И всюду рядом с нами была парторг полка Мария Рунт, ярким словом коммуниста воодушевляла летчиц и штурманов, наземных специалистов на выполнение любых, самых трудных заданий…
Первыми среди лучших и на аэродроме, и в воздухе оставались коммунисты. Партийная организация продолжала расти. К концу войны более 180 девушек были приняты в партию. Полк стал коммунистическим.
И вот в октябре 1945 года состоялось наше последнее партийное собрание. Со светлой радостью возвращались мы к мирной жизни, к мечтам и планам, прерванным войной, но как же трудно было нам разлучаться, нам, прожившим вместе три таких коротких и длинных года войны, нам, сроднившимся в опасностях ночного фронтового неба, пережившим гибель своих подруг. О боевой дружбе, которая останется вечно, говорила на этом собрании бессменный наш парторг Мария Рунт.
Мы расстались, но дружба наша не остыла и спустя десятилетия. Встречаемся, переписываемся, все друг о друге знаем. Глубоко в сердце храним тепло фронтовой дружбы, и как же греет она в трудные минуты…
После войны Мария Ивановна вернулась в родной Куйбышев, на партийную работу. Уже в 1954 году она закончила аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, защитила кандидатскую диссертацию на тему «Проблема типического в эстетике революционных демократов Белинского, Чернышевского, Добролюбова». Сейчас М. И. Рунт — доцент кафедры русской литературы Куйбышевского педагогического института. Она ведет большую общественную работу. Много лет является депутатом Куйбышевского областного Совета народных депутатов, членом обкома КПСС, членом президиума областного комитета защиты мира, членом Комитета советских женщин. Часто встречается с молодежью, рассказывает о комсомольской юности своего поколения, о нелегких военных дорогах…
День был самый обычный — с пасмурного неба моросил мелкий неспешный дождик, а настроение — словно в самую ясную солнечную погоду. Вместе с Евдокией Давыдовной Бершанской, нашим командиром и старшим другом, мы шли в Академию общественных наук на защиту докторской диссертации. «Проблемы личной материальной заинтересованности в результатах хозяйственной деятельности предприятия» — так называлась эта научная работа. Тема, бесспорно, актуальная, интересная. Но мы спешили на защиту не только поэтому…
В зале было многолюдно: академики, крупные ученые, преподаватели столичных вузов. Свободных мест не было. Мы тихо прошли и сели в последнем ряду. Нет, мы не думали задавать соискателю ученой степени вопросов, не собирались выступать, но очень волновались и старались не пропустить ни слова из того, что говорила стоявшая у трибуны маленькая женщина в строгом темном костюме и светлой блузке.
