Сержант наглядно продемонстрировал это упражнение. Все довольно захлопали!
— Теперь каждый повторил, сначала медленно. Потом быстро. А потом так быстро, чтобы я даже ничего не успел увидеть! Первый пошёл! Хорошо!
Свободное время. Спортивный городок. Голый торс, брюки, сапоги— полуботинки.
«Итак, без остановки!»
Наметил место для толчка ногой! Толчок, шлепок!
— Но это невозможно! — уже лежа на спине, подытожил Олег.
«Если бы я был в связке, и кто-то сзади толкал бы меня на шесте, я бы поднялся, преодолел! Как пожарники на стену поднимаются!»
Ещё одна попытка.
«Вот! Тут ступенька!»
Это носок ноги упёрся в совершенно гладкую стену, оттолкнулся, тело получило заряд, уносящий его вверх. Руки только ждали этого, выпрямились, и можно перекидываться на другую сторону.
«Попробуем ещё!»
Бег. Упор. Толчок. Рывок. Подтяг. Переворот. Падение. Опять бег. Ещё: бег, упор, толчок, рывок, подскок, переворот, падение, опять бег.
«Ещё? Нет. Хватит! Что, в самом деле, это даст? Потом повторим!»
Олег уходит, приятели, которые посмеиваются над ним в тени, теперь с уважением отметили его успехи!
— Теперь каску, автомат и вещмешок! Попробуй!
— Ага! Сейчас! Только чаю попью с булочками! Ха-ха! Кто в «чепок» со мной?
— Угощаешь?
Приятели пошли в чайную. Может быть, им повезёт, и они не будут торчать в очереди, или дежурный офицер не выгонит, или к чаю мучные изделия не закончатся! В следующий раз, преодолевая препятствие, боец собранно и решительно перелетает через пресловутый забор; бьёт каска острым краем в нос, рвёт кожу в кровь. Но боец этого не замечает, он взял высоту, чтобы дальше следовать по этой полосе препятствий!
Владеть вниманием аудитории очень трудно, тем более что если эта аудитория состоит из простых солдат. Класс. Это даже не помещение, просто беседка с земляным полом, сверху накинута камуфляжная сетка, столбы по периметру, невысокая стойка стены, условные двери (при желании подними полог сетки и вот, можно выйти на все четыре стороны!) и всё! Пол следует подметать всё время, он хорошо утрамбован солдатскими сапогами, но такое количество «бычков» от сигарет и конфетных фантиков портит весь вид. Пепельница — пустая гильза от артиллерийского снаряда с пропилом для руки. Сержант отдаёт команду:
— Ё-моё! Убрать этот бардак, и немедленно!
И отворачивается, сам вытирает черную, почти школьную доску от остатков мела. Вот уже с веником топчется «крайний». Им может оказаться кто угодно, любой из этого взвода курсантов артиллерийского «20-го» полка. Оказался…
Сержант Шмыглюк — подтянутый, выглаженный, побритый, уже хорошо загорелый, внутренне подобранный, спокойный, как манекен. Если знать, что форма у него ушита до последнего сантиметра, стрелки наведены изнутри свечой и прошиты кем-то из родного взвода, то это могло бы объяснить его опрятный внешний вид. Физические данные были его личным достижением — он путём изнурительных тренировок на перекладине и брусьях по вечерам и ночью довёл себя до такого идеального состояния. Казалось, что ничего не мешает ему набрать и держать нужный вес, солнце не плавило его бесконечными пытками, как других. Утренний кросс, когда Шмыглюк вёл колонну, был неповторимым испытанием, но проходило время, и открывалось второе дыхание. Шесть километров, это два раза вокруг части и автовокзала, мимо здания городской военной гауптвахты, и несколько человек с сержантом приходят первые, догоняя даже тех, кто не сделал и первый круг! Итак, он начинает лекцию об артиллерийских снарядах. Всё это уже много раз курсанты слышали от других лекторов — офицеров и младших командиров своей батареи, но следует слушать, так как потом будет элементарный опрос. Вниманием следует владеть, иначе солдаты заснут, сидя на деревянных скамейках, врытых в пол. Тут прохладно, солнце не так печёт, движение воздуха не обжигает полуденным зноем. Ещё нет приказа отдыхать днём, прячась от сумасшедшего солнца. Ещё не подают в обморок на построениях солдаты, всё это ещё будет впереди учебной службы. Первое послабление — голый торс при передвижении по открытым участкам и при посещении столовой. Да, именно так, «солдат посещает столовую», даже не ходит, хоть и строем, а посещает. Иногда произносится команда: «бегом — марш!» — это чтобы лучше усваивалось что ли? А пока лекция. Там солдату ничего не хочется, даже пить. Нет, хочется спать, чертовски хочется облокотиться о плечо товарища и закрыть глаза, унестись в даль призрачного сновидения. Шмыглюк всё знает об этом, он умело делает паузу, потом о чём-то спрашивает зазевавшегося курсанта. Он может неожиданно стукнуть указкой о край стола, получится страшного звука щелчок! Потом продолжает. Младший сержант этого же взвода спокойно спит на последней скамейке, он мог бы спать в расположении батареи, но обязан быть с рядовым составом, поэтому он с ним, но никто его не будит. Он отдыхает. Длинноногий метис, спортивный, с красивыми чертами лица. Он безмятежно спит, но него с завистью можно смотреть, а можно не обращать никакого внимания. Его, после легкого ранения в ногу, оставили в учебном полку, а не отправили обратно в Афганистан, где он должен был проходить дальнейшую службу. Одно это делает его в глазах старшего сержанта небожителем, тот невольно перед ним благоговеет, как же, несколько месяцев в далёкой провинции, ранение под обстрелом! Как романтично! Как всё просто! Вот сидят тридцать человек, которые через месяц уже будут «за речкой», где от обстрелов и ранений никто из них не будет застрахован, и так далее. А у Шмыглюка этого никогда не будет! Очень давно, после учебного периода гепатит задержал его в этой «дыре», в учебном полку, теперь «дембель», он к нему давно готов, и значки, и альбом усиленно заполняется, а всё-таки маленький червь зависти «точит» молодую душу, он никогда не сможет рассказать, что был там, в Афганистане! Никогда!
Курсанты — это смесь многоязычного, интернационального коллектива.
На редкость тут мало русских. Вот «хохлы». Они обычно разговаривают между собой на малопонятном для других языке. «Мове»! Потом переходят на обычный, русский язык, друг друга дразнят «бандерой». Своим поведением совсем всех запутали, ну, кто тут скажет, что в этом взводе имеются «западники» и обычные украинцы? В то время об этом мало кто задумывался, многие не придавали этому особенного значения, и что самое главное, что были люди, которые даже не догадывались об этом существенном различии! Действительно, живя в стране, где вечно твердят о дружбе народов, о равенстве пятнадцати республик, вряд ли найдёшь повод усомниться в этом. Так успешно «вбивать» в головы главные идиомы правящей линии могли не везде! Вот сидит армянин, это уже немолодой человек с большим животом, со вставными золотыми зубами. По его тёмным кругам под глазами можно судить о трудной борьбе его организма в этот нелёгкий период за существование всего его. Попасть в армию под самый «занавес», после опыта двадцати четырёх лет жизни, это было почти недоступно для понимания многих! Вот два узбека. Один из них совсем не говорит по-русски, поэтому другой ему всё подробно переводит. Они всё время общаются друг с другом! Как это всё выглядит? Примерно так. Урзаев переводит с русского на узбекский, поэтому и его тихая речь звучит всегда: в строю, в курилке, при лекции, перед сном. Создаётся впечатление, что они готовы друг с другом разговаривать даже ночью! Переводить сны, скажем! Не удивительно, если это так и происходит, но никто не проверит, всем остальным хочется спать. Урзаев — крепкий, большеголовый! Вероятно, что в далёком детстве его голову укладывали на твёрдую поверхность, поэтому голова имеет такую необычную форму. А вот его спутник маленький и сухой! Но они, как сиамские близнецы, всегда вместе, это почти патологично!
Глава 8. День дневального по батарее
Из рассказа сержанта артиллерийской батареи.
«Дневальный в казарме есть лицо неприкосновенное. Если он стоит на «тумбочке» с повязкой «Дневальный» и штык-ножом в ножнах на поясе. Если он хорошо знает Устав ВС, если статьи отскакивают от него на проверяющего его лицо с силой хорошо выпущенного бильярдного шара. Если он вовремя подает голосом команды: утром — «Батарея, Подъем!», вечером — «Батарея, Отбой!» и, конечно, команду — «Батарея, Смирно!», когда появляется дежурный офицер по полку, командир батареи или старший офицер по званию, не говоря уже о командире полка или генерале армии.
— Дневальный не может быть привлечен к другим работам, не связанным с выполнением его дежурных обязанностей по батарее, то есть, скажем, убирать территорию, если это не территория расположения батареи, или не должен находиться на другом объекте, так как стоит в подчинении у дежурного сержанта, то есть под рукой. Между тем, дел у дневального всегда достаточно. Следует поддерживать порядок в расположении, следить за готовыми столами в столовой перед обедом, завтраком и ужином.
