Александр успокоенно перевел дыхание.
— Зачем камни ворочают? — спросил он через минуту.
— Ищут аварийный люк.
— Не найдут, — уверенно сказал Александр. — А найдут, не откроют. Мальтиец предупреждал: плита отодвигается изнутри. С помощью ручной лебедки. Я нырну, товарищ комдив? Мне помогут доплыть.
— Еще чего! Раненый — нырнуть! Проинструктируй своих аквалангистов!
Александр растолковал Бугрову и Куземе, как искать приспособление для подъема крышки люка.
— Мальтиец говорил: это за ремонтной мастерской. Видели ее? Только не перепутать! Посредине механизм для взрыва Винеты.
— Где кусок стены сдвинут?
— Правильно. Нарушитель собрался включить, я помешал.
Кузема и Бугров долго возились внутри острова. Минут через пятнадцать они всплыли и взобрались на берег.
— Ну как? — спросил комдив.
— Четыре трупа нашли на дне.
— Ого! И впрямь склеп. А приспособление для подъема?
— Там облицовка плотная, товарищ комдив. Плита к плите.
— Значит, не нашарили нужной плиты. Мальтиец говорил: третья снизу, во втором ряду. Отодвигается легко.
Опять длительное ожидание. Александр сердито покосился на свою неподвижную руку.
Вдруг зашумели неподалеку ветви, хотя утро было безветренным. Раздались радостно взволнованные голоса пограничников.
Раскачиваясь кроной, начала поворачиваться одна из сосен и вместе с нею — гранитная плита, ее подножие. Под гранитной, обросшей мхом плитой оказалась вторая — железная. Зачернело отверстие, открылись ступени винтообразной лестницы, уводившие вертикально вниз.
— Молодцы Бугров и Кузема! — сказал комдив. — Что ж! Воспользуемся любезным приглашением.
5
Александр тоже запросился в грот.
— Нельзя. Ты ранен, — сказал комдив.
— Просто устал, вымотался.
— А плечо?
— Не болит, — соврал Александр.
Кузема и Бугров подхватили своего лейтенанта под руки. Вставая, он с беспокойством оглянулся. А где же нарушитель?
Ага, вот он — неподвижно сидит под сетью, обхватив руками колени. («Эх, не догадались связать!») Голову положил на руки, спрятал лицо. Рывчун перехватил и правильно понял взгляд Александра.
— Будь спокоен! Не уйдет!
В узкий лаз опустили несколько фонарей. Грот осветился. Затем один за другим по ступенькам сошли командир дивизиона, начальник морского поста, матросы, поддерживавшие Александра.
Вода, недавно ходившая ходуном, уже успокоилась, но следы брызг темнели на стенах. Высота свода доходила до пятнадцати метров, площадь акватории была достаточна для того, чтобы в грот могла войти большая подводная лодка, всплыть и, развернувшись, стать у пирса.
Грот был естественный. Он представлял собой как бы глубокую пазуху в недрах острова.
Как мог возникнуть этот громадный тайник?
Несомненно, не обошлось без помощи ледников. Когда то они прошли здесь. Первый ледяной вал пропахал борозду, вырыл глубокое ущелье. Его заполнила вода, образовав бухту.
Затем, спустя сотни или тысячи лет, второй вал приволок с собой большое гранитное поле. Оно сползло в море, но край поля не коснулся дна, а повис над ним огромным козырьком. И бухта стала подводной.
Недаром деревья, которые росли на берегу, были немного наклонены в одну сторону, к воде. Поле, по существу, было оползнем.
Люди лишь дополнили, усовершенствовали то, что было создано усилиями двух ледяных валов.
Когда и как узнали о «двухэтажности» острова? Трудно сказать. Но, вероятно, эту особенность его решили использовать во время сооружения оборонительной линии.
Ее, как известно, задумали в виде неприступного барьера. Укрепления протянули по материковой суше. Воздвигали их также и на островах шхерного района. Строителями были прославленные европейские фортификаторы.
Вероятно, они «словчили», сумели утаить недра острова от тогдашних его хозяев.
Действительно, грот не обозначен ни в одном плане фортификационных сооружений.
Между тем он существовал. И о нем знал лишь самый ограниченный круг лиц.
С началом второй мировой войны недра острова наполнились странной, бесшумной, полуфантастической жизнью. В гроте обосновался «Летучий Голландец».
Здесь подводная лодка имела все необходимое для ремонта механизмов, пополнения запасов и отдыха команды.
Пограничники обнаружили электропроводку — грот освещался электричеством.
Для удобства подхода зажигались в темное время суток фонарики, укрепленные на вешках. Они указывали путь к подводному входу в грот. Когда то Шубин назвал это «светящейся дорожкой на воде».
Приближаясь к острову, «Летучий Голландец» давал какой то сигнал, «петушиное слово», по которому служба Винеты включала «световую дорожку», а также ведущий кабель, проложенный на дне.
Ориентируясь по вешкам, лодка входила в зону действия кабеля, погружалась и, двигаясь строго вдоль него, медленно втягивалась в пасть огромного грота. Там всплывала и пришвартовывалась у пирса.
Наверно, в Винете были и другие средства, которые обеспечивали безопасность входа и выхода подводной лодки. Пока, однако, удалось обнаружить только кабель.
Оказалось, что вертикальная лестница проходит внутри шахтного ствола. По нему опускали громоздкие грузы. В отличие от аварийного лючка ствол открывался с помощью механизмов, которые приводились в действие электромоторами.
Даже при самом поверхностном осмотре ясно было, что Винета в шхерах не чета Винете в Пиллау. Это фундаментальная, специально оборудованная стоянка, рассчитанная на длительное в ней пребывание.
Был «запланирован» и конец Винеты.
В гроте обнаружили большое количество взрывчатки, равномерно распределенной под пирсом, между его сваями. Стоило включить приспособление для взрыва, чтобы Винета три перестала существовать. Обрушившиеся своды погребли бы тайну под обломками.
Почему же Винета не взорвана? Забыть о ней не могли. Значит, приберегали на всякий случай — в ожидании новой войны?
Пограничники постояли недолго над тем, что Бугров и Кузема извлекли со дна Винеты. Зрелище было неприглядным. Смерть вообще неприглядна, особенно же внезапная, насильственная смерть. От четырех трупов, лежавших в ряд на пирсе, остались только кости да лохмотья одежды, по видимому комбинезонов.
— Кто нибудь из команды «Летучего Голландца»?
— Вряд ли. Скорее, обслуживающий персонал Винеты. Наверно, механики, монтеры.
— Кто же их так? Цвишен?
Комдив досадливо пожал плечами. Он присел на корточки и заглянул под причал, где между сваями колыхалась чернильно черная вода. Удивление на лице его сменилось разочарованием.
— Четыре мертвеца и пустой пирс, — пробормотал он сквозь зубы. — И больше никаких следов этого «Летучего Голландца».
— А футляр? — вспомнил Александр. — Футляр еще не нашли?
6
Футляр извлекли из под свай пирса, куда подводные пловцы затолкали его, «наподдавая», как мяч, ногами.
Комдив медленно отвинтил крышку. Внутри было нечто напоминавшее туго свернутую пружину.
— Поаккуратней, товарищ комдив! Еще рванет!
— Нет! Не мина! — вмешался Александр. — Нарушитель открывал, я видел.
— Все равно, давайте ка с этим на свет! Тут темновато.
По вертикальному лазу все поспешно выбрались наверх.
Александр ожидал увидеть в футляре свиток, письмо — нашли же в Балтийске письмо, — или записочку, донесение, подобное перехваченному в свое время Шубиным.
Но действительность превзошла ожидания. Это была магнитофонная пленка, необычная, очень тонкая и твердая, как проволока.
— Ого! Да тут метров двадцать наберется, не меньше! — удивленно сказал комдив, бережно расправляя пленку.
Нарушитель, сидевший под сетью, поднял голову. У него было невыразительное лицо, странно заостренное вперед. Возраст неопределенный — от тридцати до пятидесяти, брови и волосы совершенно белые.
— За каждый метр мне дали бы пятьсот долларов! — хрипло сказал он по немецки. — Двадцать метров — десять тысяч долларов! И это еще дешево, как я теперь понимаю. Можно было запросить по возвращении вдвое дороже, и они бы заплатили мне.
Те из пограничников, кто знал немецкий, с недоумением переглянулись. Рехнулся он, что ли? Толкует о возвращении, о долларах…
Нарушитель неотрывно смотрел на противоположный берег, затянутый утренней розовой дымкой. Кожа на лице его вдруг натянулась, как на барабане, что то заклокотало в горле.
— Воображаю, как его сейчас корчит, этого недотрогу! — неожиданно отчетливо сказал он. — Ему не простят стольких провалов, я знаю. С него сдерут три шкуры за эти провалы. А он так боится прикосновений!
