Адий Шарипов - Фронтовые повести

— Наши идут!

У Вали подступил комок к горлу. С трудом сдерживая слезы радости, она негромко сказала, глядя в затылок трудно переступавшей женщины:

— Наши идут — слышите? Уже близко. Держитесь!

Весть о приближении советских войск по цепочке облетела всю тюрьму. К концу месяца стало известно, что советские войска, выиграв поединок на Курской дуге, предприняли мощное контрнаступление. Освобождены Орел и Белгород.

Фронт приближался к Смоленску.

Паника охватила все учреждения Велиславля. Город напоминал потревоженный муравейник. В суматохе начавшейся эвакуации шеф гестапо Зихерт отдал распоряжение о ликвидации арестованных. Чтобы замести следы преступлений, гитлеровцы готовились сжечь городскую тюрьму вместе с заключенными.

По улицам города стали курсировать большие черные фургоны. Путь их неизменно лежал от тюрьмы к Воскресненскому кладбищу. В тюремном дворе фургоны битком набивались заключенными. На кладбище конвойные выпускали из машин двух или трех человек, а остальных запирали снова. Водитель переключал мотор на холостые обороты. Раздавались крики, стоны, топот. Затем все утихало. Минут через двадцать двери открывались, из них валил удушливый синеватый дым. Заключенные вытаскивали трупы задохнувшихся людей, сваливали их в общую яму. Затем конвой расстреливал «команду смерти», и душегубка отправлялась за новой партией заключенных.

Ежедневно зловещие черные автофургоны совершали по семнадцать рейсов: на Воскресненском кладбище фашисты погубили около ста тридцати тысяч советских людей.

Товарищи Вали по подполью, оставшиеся в городе, настойчиво искали возможность ее спасти. Вскоре им показалось, что такая возможность существует: Валю в числе других заключенных стали гонять на работы. Конвой, сопровождавший колонну узников, был, как правило, слабым — так что перебить его казалось делом несложным.

О плане освобождения Вали доложили в партизанский отряд. Никто из товарищей не сомневался, что к назначенному дню из леса прибудет подмога — своих сил, оставшихся в городе, было маловато. И вдруг пришел категорический приказ: нападения на колонну не производить. Кажущаяся легкость освобождения арестованных — всего лишь уловка гестапо.

Не добившись от Вали признания, Зихерт решил пойти на хитрость: он задумал использовать ее как приманку. С этой целью ее и стали ежедневно выводить на работы.

— Значит, все, никакого выхода, — ни к кому не обращаясь, проговорил Володя Ольхов.

На следующий день он отправился в город.

Маршрут, по которому возвращались заключенные с работы, был ему хорошо известен.

Скоро из-за поворота появились автоматчики с овчарками на поводках. За ними потянулись серые ряды изможденных людей. Володя приподнялся на носках. Вот она! Сердце у него сжалось: Валя с опущенной головой шла второй с краю. Неожиданно она встрепенулась, и глаза ее встретились со взглядом Володи. Она подняла руку и крикнула:

— Я никого не выдала! Бейте их, гадов! Отомстите за нас…

Сбивая с ног заключенных, конвойные бросились к Вале.

Автоматчики окружили смешавшуюся колонну. Рвались на поводках и заливались лаем псы. Какие-то люди в штатском вытащили Валю из рядов и втолкнули в ожидавшую за углом машину.

Больше Валю никто из товарищей не видел.

Незадолго до освобождения Велиславля отважная девушка была повешена на Воскресненском кладбище. В день ее казни гестаповцы торопились: с востока все явственней доносилась победная канонада наступающих советских войск.

Жолдас — товарищ (каз.)

Перевел Л. Скалковский.