Камиль Зиганшин - История Варлаама (Скитник)

Камиль Зиганшин

История Варлаама (Скитник)

"Человечество медленно, но

верно, сходит с ума."

Василий Шмурьев, хотя и был потомком старинного княжеского рода, с малых лет рос в захолустном поместье близ Твери, куда он был отправлен знатными родителями, не желавшими обременять себя лишними хлопотами, на воспитание старенькой одинокой тетки по материнской линии.

Жизнь в поместье с патриархальным укладом способствовала тому, что в мальчике развивались и крепли лишь добродетельные черты. Тетя, будучи глубоко верующей, образованной и умной женщиной, всячески поддерживала в племяннике первородную чистоту. Более того, огражденный от пороков своего сословия он рос одним из тех редких и необычных людей, у которых напрочь отсутствует самолюбие. Василию были неведомы чувства обиды и ненависти. Его смиренная душа любила всех и каждому желала только блага.

Стройный, с густой шевелюрой и шелковистым пушком над пухлыми губами, юноша, приехав в столицу попал в совершенно иной мир. Роскошь и блеск, властовавшие на светских приемах, поначалу, конечно, потрясли и восхитили его. Но постепенно у Василия открывались глаза и он понял, что за внешним блеском аристократического общества скрывается хитрословие, чванливость, притворство, блуд, неумеренность в еде и мотовство.

Это поколебало его наивную веру в высокое предназначение аристократии. Будучи кротким и в высшей степени набожным человеком он, сознавая бессмысленность борьбы с царившими нравами, отказался от всех даруемых высоким происхождением благ и, приняв постриг, удалился в монастырь. Это первое самостоятельное решение определило дальнейшую судьбу Василия.

Изучая православие по старинным дониконовской поры книгам, коих в хранилище монастыря было великое множество, он, поначалу, был весьма доволен размеренной и чинной монастырской жизнью, ладил с игумном и всей братией, но и здесь постепенно он стал замечать все ту же, лишь более умело утаиваимую греховность и завуалированную борьбу за власть притворных благочестивцев. У Варлаама подспудно вызревало желание уединиться и жить по сложившимся у него понятиям. Чтобы никто не мешал ему разобраться в собственных мыслях и чувствах, поразмыслить в естественной тишине, он через год покинул пределы монастыря и отправился странствовать по местам диким, малолюдным, вдали от мрачных полчищ серых изб.

И первое, что его поразило, это то, что на природе, в лесу, даже самый неприхотливый обед, кажется удивительно вкусным. Аппетит разыгравшийся на свежем воздухе, смолистый лесной аромат, дым костра - все это было изысканными и восхитительными приправами к обеду. Простой обед на природе давал столько наслаждения.

Лежа под гигантской сосной он рассеянно подобрал шишку, из которой выпало некрупное семечко.

Варлаам взял его в руки и смотрел то на огромное дерево, то на семечко. Такой гигант вырос из такого малого слабого семени. А оно, в свою очередь даст начало жизни другого нового гиганта. И в тот момент Варлаам ясно понял, что главная сила в мире - сила жизни, а не материальная. Все сотворяется вечным источником силы данной Господом для продления непроходящего круговорота. Оглядевшись, Варлаам увидел присутствие Господа во всем. Он сотворил из семени огромное дерево, породил восхитительные цветы, одарил их ароматом и нектаром.

Солнце медленно опускалось к гооризонту и Варлаам задумался о благотворном воздействии светила. Без солнца семя не смогло бы превратиться в сосну, без солнца прозрачная вода ручья навсегда осталась бы прикованной к морю и жизнь на земле не возникла бы.

Эти мысли Варлаам воспринял как чудодейственную проповедь, прочитанную им самой Природой и ее Создателем. Они настолько поразили его, что он замер на месте.

Ему открылась великая истина : в жизни есть свой закон и порядок определенный законами Божьими. Никогда еще он так остро не ощущал никчемность материальных богатств, званий в сравнении с значимостью законов Божьих, их великого смысла и их великой цели, едва доступной человеческому разумению, сколь гибельно стяжательство предметов и вещей, которые на самом деле, мечущейся под безжалостным мечом цивилизации, толпе людей на самом деле совсем не нужны. Никогда еще он не ощущал себя в такой близости к Господу Богу. Здесь, среди деревьев и ручьев, на лоне матери природы ему было явлено прекрасное откровение открывшее глаза и душу. Его усталая душа получила отдохновение и опору. Варлаам впервые ясно осознал до конца, что Господь действительно существует и служение ему и природа - это его земной рай.

Прежде Варлаам верил в Господа не осознанно, все верят и он верил. И в планах жизни он больше полагался на деяния людей, на человеческие отношения, на материальные вещи. Теперь он обнаружил, что вера в незыблемом покое природы, во всех ее проявлениях. Теперь он не сомневался, что Господь присутствует во всем и слышим только в тишине, а не в суете и сутолоке погони за земными богатствами. Варлаам открыл для себя в Господе источник силы такой же неисчерпаемый, как воздух, которым он дышал.

Наблюдение за природой привело его к мысли о том, что нет ничего величественнее духовной силы, которая проявляется в очень простых вещах, окружающих нас повседневно.

Душа с этого дня полностью контролировала разум, мощь которого возросла многократно.

Вера Господня осеняят лишь тех, чей ум направлен к добру, правде и справедливости. Вера питает разум.

В поисках спокойного места, соответствующего его внутреннему призванию, жизни в ладу с природой и самим собой, он, на реке Вятке, набрел на красивый медвежий угол. Издавна старообрядцы, люди сильные и непокорные, здесь селились. Пришли они сюда вскоре после раскола от "Никоновых новшеств".

Приглянулись Василию раскольники с их усердием православию, святому почитанию старых заветов и обрядов. Не признавали они ни гражданской, ни духовной власти. Каждый день, кроме двунадесятых праздников, в скитах кипела работа с утра до ночи. Пряли лен и шерсть, ткали новины, холсты, сукно; шили золотом, переписывали разные книги духовного содержания, искусно писали иконы. Но никто на себя работать не смел, все поступало в общину. Не знали в этих поселениях ни ревизий, ни податей и никаких других повинностей.

Принял Василий старообрядство всем сердцем. Глядя на ладную, строгую, здоровую жизнь, почитание к старшим, лад в семье, он уверовался в мысли, что там, где живо древнее православие, там живет и дышит земля Святорусская. Про себя они говорили - "Мы староверы хранители истинного православия ,мы не подчиняемся царю-антихристу."

На приглянувшемся месте, недалеко от скита, под сенью дремучего леса вырыл он поначалу небольшую землянку, а вскоре перебрался жить в дупло громадной сосны, обнаруженной им неподалеку. Дерево было столь громадным и толстым, что чрево у комля казалось пещерой. Одновременно ставил сруб и к Рождеству Богородицы* перебрался в сухое смолистое жилище.

Чтобы совсем расстаться со своим прошлым Василий взял себе имя Варлаам.

Обитатели скита долгое время сторонились его, не позволяли заходить в скит пока, наконец, не убедились в том, какую праведную и благочестивую жизнь он ведет.

Удаление от мира и его греховной суеты, полной соблазнов и искушений, молитвы, земные поклоны до изнурения, строгий пост, чтение "Добролюбия", "Пролога", "Жития" и других книг аскетического содержания, беседы со старцами скита мало-помалу покрывали благодатным покоем былое.

Любимыми занятиями стало погружаться в размышления о Боге, либо, удалясь в глубь тайги, созерцать жизнь лесных тварей и растений. Чем дольше он наблюдал, тем больше дивился совершенству и разумности устройства созданного Вседержителем мира.

Это полное слияние с природой, ощущение себя ее неотделимой частицей давало непостижимое наслаждение и очищение, вытеснявшее из души остатки грязных помыслов. Природа доставляла ему радости, о которых он раньше и понятия не имел.

Первое время его хижина стояла в одиночестве, но скит рос и с годами возле его жилья появились избы молодых боголюбцев. Он часто вел беседы с ними, читал душеполезные книги и даже лечил, кстати весьма успешно, хворых и увечных.

Богатые природные дарования, чистота души, сосредоточенность над укреплением духа, склонность обобщать случайности, уложить во все объясняющее стройное русло правил, позволили ему достичь в духовном развитии результатов необыкновенных.

Отречение Василия от мирской жизни, укрепление нравственной твердости в долгой борьбе со слабостями ветхого человека было видно угодно самому небу, ибо вскоре на это место снизошла святость. Дух этой святости был столь могуществен, что от поселян отступили болезни, греховные помыслы и ссоры. Глаза этих суровых людей засияли чистым божественным огнем добромыслия.