Кани Джеронимо
Имена
[1]
Героин - самое худшее, что может с тобой случиться.
Ты слышишь? Это скрипнули старые качели из прошлого. Это маленькая девочка спрыгнула с них и побежала мимо нас...
Чувствуешь? Это запах ветра. Видишь, как он колышет мои волосы?
Нет! Ты уже никогда не услышишь шум моря. И не за чем обманывать себя!
А знаешь, ведь нет никакой девочки. Качели-то скрипят, но это ветер раскачивает их.
Ты ведь слышишь смех? Смех из прошлого. Смех, которому больше нет места в настоящем.
Хочется плакать? Это полное осознание потери себя. Это понимание полной пустоты, одиночества. Все, что ты можешь теперь - это ширнуться. Это поможет тебе выбросить на время понимание всего. Просто забыть. Теперь уже просто забыть. И не жди ни от кого помощи! Ты ведь абсолютно один...
Мне надо два чека в день, чтобы посидеть или поспать, не испытывая постоянную боль от разлагающейся печени.
Если сейчас слезть с иглы, то для меня в сущности ничего не измениться. Может быть, только дата на надгробии. Жить уже не получиться никак.
Ты все еще слышишь смех? Среди этих голосов слышен и твой голос. Когда-то радостный и счастливый. Но тебе это все БЕЗРАЗЛИЧНО.
Мать ненавидела Егора. А своего отца он никогда не видел.
- Это ты во всем виноват, поганый ублюдок! - кричала мать в периоды между запоями. - Если бы не ты - он бы меня не бросил!
Егор не слушал ее. Ему вообще было наплевать на все, что говорила его мать. Наверное, он ненавидел ее ничуть не меньше, чем она его. Когда он покинул грязную однокомнатную квартиру, большая комната которой была разделена шкафом на две половины, уместив свои скромные пожитки в небольшом рюкзаке, она даже не сразу это заметила. А когда заметила, то не стала объявлять сына в розыск.
"Пусть подохнет, неблагодарная сволочь. Пусть он сдохнет," - думала мать.
- ПУСТЬ ОН СДОХНЕТ!!! - кричала она, просыпаясь ночью. И даже стены с выцветшими обоями хотели заткнуть уши, да только не могли.
Егор так и не узнал, что через четыре месяца после его ухода, в одно из морозных декабрьских утр его мать, в возрасте сорока трех лет, нашли мертвой возле подъезда. За ночь ее кожа приобрела сиреневато-лиловый оттенок, а открытый рот был доверху заполнен снегом.
Если спросить наркомана помнит ли он свою первую вмазку? То, скорее всего, ответ будет отрицательным. Возможно, вы вообще не получите никакого ответа. Или не разберете его из-за невнятного мычания.
- Я считаю, что можно разок-другой вмазаться...
- А? - Егор с недоумением посмотрел на Сергея.
- Б! Вмазаться белым не хочешь?
- Героином?
- Ну?
Через полчаса они шли грязными дворами к знакомому Сергея, где по его словам можно было взять хорошего героина и там же на месте ширнуться.
- Способов вмазки героином существует как минимум два: внутривенная инъекция. Это наиболее дешевый способ.
- Почему? - перебил Егор Сергея, который взахлеб спешил поведать все премудрости, касающиеся наркотиков.
- Не перебивай! Потому что белый быстрее попадет в мозг.
- А второй способ? - поинтересовался Егор.
- Внутримышечная инъекция. Но это голяк. Чистота героина должна быть выше, чем при внутривенной вмазке. А такой сейчас трудно найти. Барыги бодяжат его всякой дрянью: мел, крахмал, сахарная пудра... - Сергей сплюнул. - Бля, забыл! У тебя же машинки нет! Ладно, хер с тобой, моей снимемся... Но запомни: НИКОГДА, НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ ИСПОЛЬЗУЙ ЧУЖОЙ БАЯН! А то и месяца не пройдет, как схватишь гепатит или СПИД.
"Не схвачу, - подумал тогда Егор. - Я же всего один раз... попробую."
Откуда ему было знать, что уже через пару дней после первой вмазки, он будет искать себе дозу самостоятельно?
Вскоре они пришли к кирпичной пятиэтажке. Двери у нужного подъезда не было. Возможно ее выбили во время одного из рейдов мусоров, что не было здесь большой редкостью: этот подъезд славился тем, что около него, да и в нем самом, постоянно ошивались наркоманы. Добропорядочные жильцы из соседних подъездов периодически вызывали милицию. Менты приезжали, разгоняли торчков. Иногда даже кого-то забирали, но как правило, через пять-шесть часов отпускали: что возьмешь с наркомана? Тем более когда он всего двадцать минут назад ставился?
В тот день, что очень удивило Сергея, ни одного наркомана не было видно. Это могло означать то, что накануне прошла чистка. А значит, получение дозы может отмениться.
Вдвоем с Егором они поднялись на шестой этаж. Сергей позвонил. Дверь открыли на цепочке.
- Чего? - раздраженно буркнул высунувшийся нос и обветренные губы.
Егор почувствовал резкий запах табака.
- Слушай, - начал Сергей. - Это я - Серега. Выручи с дозой, а?
На мгновение Егору показалось, что дверь сейчас закроется, и они так и останутся ни с чем. Он даже обрадовался, что не придется пробовать наркотики.
Дверь действительно закрылась, но практически тут же открылась. На пороге стояло бесформенное тело, с оголенным торсом и давно не мытой головой.
"Странно, - мелькнуло у Егора в голове. - Барыги имеет такие деньги, а этот больше похож на грязного бомжа."
Вслед за Сергеем он прошел внутрь квартиры, и сразу понял, что ошибался насчет дилера. В квартире был сделан дорогой ремонт. Все было чисто и аккуратно. На стенах висели картины, а в комнате, в которую была открыта дверь, стояла дорогая аппаратура. Увидев, куда Егор смотрит, "тело" закрыло дверь.
- Ты по первяку? - обратилось оно Егору.
Егор молча кивнул.
- Баян с собой есть?
В разговор вмешался Сергей:
- Нет, Миша, у него нет. Но ничего - я ему свой одолжу.
- Не хуй! - Миша скрылся на кухне, и вернулся с новеньким, запечатанным в полиэтилен инсулиновым шприцом. - Это тебе мой подарок... В первый раз все-таки.
Егора начала бить дрожь. Как будто он понял, что все по настоящему.
Они прошли на кухню.
- Расслабься, - сказал Миша Егору.
Егор никак не отреагировал.
- Никаких нервов, никаких дрожащих рук. Никаких резких движений. Слышишь меня?!
Егор посмотрел в лицо Миши перед собой.
- Расслабься и сконцентрируйся.
Сергей развернул газету на кухонном столе, прямо перед Егором. Затем выложил на нее ложку, маленький пакетик с белым порошком, полученный от Миши, зажигалку, маленькую мензурку, в которую налил немного воды из пластиковой бутылки с надписью "вода", кусочек ваты. Миша распечатал шприц и положил его рядом с ложкой.
Сергей совсем чуть-чуть насыпал в ложку героина. Добавил воды. Потом взял ложку в левую руку, а зажигалку в правую и начал подогревать раствор.
Егор следил за каждым его движением. Ему было не по себе, и как он ни старался - расслабиться у него не получалось.
Сергей не стал доводить раствор до кипения, как того ожидал Егор. Он обмотал кончик иглы ватой и стал выбирать раствор из ложки.
- Давай теперь поищем колодец? - сказал Миша.
Он опустил вниз левую руку Егора. Оголил ее и стал наматывать перевязь, чуть повыше предплечья. Практически мгновенно вены на руке вздулись.
- Вот они родимые... - ласковым голосом произнес Миша, будто это были не вены, а какие-то его любимые домашние животные.
Сергей передал Мише шприц.
- Расслабься, - напомнил Миша Егору еще раз.
Егор почувствовал, как игла вошла в руку. Это оказалось и не так уж больно, как ему казалось в начале. Он почувствовал щелчок, чем-то отдаленно напоминающий звук, как когда игла прокалывает лист бумаги. Только на это раз это была не бумага, а его вена.
Как только игла оказалась в вене, Миша подтянул поршень вверх. Егор увидел, как в шприце оказалась его кровь. Перед тем как пустить героин по венам, Миша отпустил немного узел жгута и начал медленно вводить раствор внутрь Егора. Когда шприц опустел, он так же аккуратно, как и вводил, вынул его.
Приход наступил почти сразу. Веки Егора плавно начали опускаться. Что-то ужасно знакомое из детства начало растекаться по всему телу. Весь страх, вся боль, все переживания, что рвали Егора вот уже несколько последних лет - исчезли. Не осталось ничего. Ничего, что могло бы его потревожить.
Его взгляд остановился на каком-то пятнышке на газете. Ему казалось, что он бы так и смотрел бы всю жизнь на это пятнышко. Разве есть, что-то более прекрасное чем это пятнышко? Конечно нет!
- Егор... Егор... Ты слышишь меня?
Егор точно не знал: зовут его на самом деле или это просто голос в его сознании. Голос был какой-то искаженный. Какой-то новый. Даже незнакомый. Голос принадлежал Сергею. Но у Егора не было никакого желания отзываться. У него ВООБЩЕ не было никаких желаний. Он испытывал полную гармонию с собой и своим телом. И меньше всего ему сейчас было нужно, чтобы кто-нибудь нарушал его безмятежность.
Вдруг по правой щеке Егора пошел небольшой зуд. Он медленно поднял правую руку и почесал щеку. Все происходило как в фильме с замедленной съемкой. "Боже... Как приятно чесать... вот так бы вечно почесываться, проскочила мысль в его голове."
