Глава 1
У себя дома я словно невидимка. В школе меня считают чудаком. Но для всего остального мира я журналист.
Особенное ощущение, от которого слегка тянет в животе и учащается дыхание, охватывает меня всякий раз, когда я сочиняю очередную новостную заметку, открываю приложение «Флэш-Фэйм» [1] и начинаю трансляцию в прямом эфире для четырехсот тридцати пяти тысяч своих подписчиков.
Я выхожу из поезда метро на остановке «Таймс-сквер», направляюсь к выходу и еще какое-то время собираюсь с мыслями. Затем делаю глубокий вдох и расплываюсь в дежурной улыбке. Держа телефон перед лицом, мысленно пробегаюсь по сценарию своего еженедельного обзора, посвященного жизни Нью-Йорка. Ну, вы понимаете – на что обратить внимание и где прогуляться.
– Привет! – выкрикиваю я в телефон и ухмыляюсь, когда пассажиры позади меня исчезают из поля зрения. – Меня зовут Кэл, добро пожаловать в мой очередной обзор событий на предстоящие выходные. Нью-Йорк на этой неделе не радовал нас новостями: убийства и исчезновения людей, все как обычно. Однако в национальной новостной ленте особенно выделяется одна: поиск последнего, двадцатого по счету астронавта, который присоединится к проекту «Орфей».
Во фронтальной камере огромной массой рекламных щитов, магазинов, спешащих куда-то такси и мотоциклов проносится город. Стараюсь не показывать, насколько натянута моя улыбка, напоминая себе: даже самые опытные репортеры должны рассказывать зрителям о том, что хочется услышать больше всего. И, судя по комментариям подписчиков, выбора у меня нет: люди желают знать самые свежие новости. Я не удивлен – сейчас все только об этом и говорят. Шесть человек ступят на поверхность Марса; это вызвало такой повышенный интерес, какого космическая программа не знала уже несколько десятилетий.
– Последнего астронавта отберут в ближайшие несколько недель, после чего вся команда переедет в Хьюстон, чтобы побороться за место на космическом корабле «Орфей-5», который отправится с первой пилотируемой миссией на Марс.
Если это выступление не принесет мне «Эмми», я буду в бешенстве. Доводилось ли вам радостно вещать о чем-то людям, когда в душе вы мечтали проблеваться, вместо того чтобы дальше об этом говорить? Именно так я себя чувствую, когда речь заходит о марсианских миссиях. Бесит эта шумиха.
Однако люди настолько озабочены драмой, разворачивающейся вокруг предстоящего полета на Марс, что можно подумать, будто это последний выпуск реалити «Настоящие домохозяйки». В этом-то и заключается стоящая передо мной дилемма. Хочу ли я рассказывать о том, что действительно волнует людей? Да. Хочу ли я еще больше подписчиков и зрителей? Тоже да.
– Представитель «Стар-Вотч» делился сегодня новостями об отборе астронавтов, – продолжаю я, – но кабельный распространитель сплетен не принес нам известий о возможных кандидатурах.
После краткого обязательного отчета о делах НАСА перехожу к новостям Нью-Йорка, рекомендуя самые примечательные мероприятия этих выходных: вечеринки, фермерские рынки и все в таком духе, непрерывно наблюдая за увеличивающимся количеством зрителей в прямом эфире.
Я и раньше посвящал обзоры местным и национальным новостям, не забывая в том числе и про мировые события. Освещал весь год промежуточных выборов, посещая в ближайших трех штатах митинги кандидатов в сенат и палату представителей, даже самых дремучих из них, вроде тех, кто считает, что излучение от микроволновок вызывает рак.
Раньше меня охватывало чувство беспомощности всякий раз, когда я открывал приложение с новостями, но возможность делать репортажи дала мне платформу для выражения собственного мнения, и это нашло отклик у множества людей.
В то время как кабельные каналы подгоняли новостные сюжеты под запросы своей аудитории, продвигая сенсационную чушь: «Гомофобен ли Трамп? Мы взяли интервью у гомофобного избирателя Трампа, чтобы узнать, о чем он думает!», – я освещал настоящие новости. Резко и непредвзято.
Например, как в том случае, когда кандидат от республиканцев на пост сенатора Нью-Йорка пропал с радаров, отказавшись участвовать в дебатах или общаться с прессой до выборов… что не мешало ему без проблем атаковать своих оппонентов в «Твиттере». Однажды выяснилось, что его заметили в городе, поэтому я улизнул из школы и принялся караулить у ресторана, где он в тот момент находился.
Не назвавшись, с включенным телефоном в нагрудном кармане я задал ему для начала несколько совершенно невинных вопросов. Он охотно отвечал до тех пор, пока я не поинтересовался текущим расследованием относительно совершенных им хищений и обвинениями в сексуальных домогательствах, а также недавней перестановкой кадров, которая могла быть связана с этими событиями.
В конце концов мне пришлось гнаться за его лимузином вплоть до Пятой авеню, где он осыпал меня – и заодно пятьдесят тысяч зрителей – проклятиями в прямом эфире.
Излишне говорить, что выборы он проиграл.
Сейчас я тщательно планирую видеообзоры на неделю вперед. Один день посвящаю национальным новостям, другой – выпускам о проблемах подростков, с добавлением кое-каких личных историй. Затем идут обзоры городской жизни Нью-Йорка. Даже если они не набирают наибольшего количества просмотров, эти стримы – мои любимые. В них только я и Нью-Йорк с квадриллионами жителей и туристов на заднем плане.
Во фронтальной камере заметно, как сказывается влажность на моих еще недавно идеально уложенных волосах. Если я в ближайшее время не завершу стрим, буду выглядеть, словно какой-то потасканный маньяк.
– Что ж, думаю, мы неплохо провели время… – я отворачиваюсь от фронтальной камеры, чтобы дать зрителям панораму своего окружения, в которой высокие здания со всех сторон сливаются в смесь из кирпича и бетона, – потому что сейчас мы уже на пересечении 38-й и Бродвея.
Мои обзоры всегда начинаются на северной оконечности Таймс-сквер, обычно я прогуливаюсь по Бродвею до тех пор, пока у меня есть что сказать либо пока не начинаю терять голос. Но и тогда я, как известно, дарю своим зрителям кусочек жизни настоящего Нью-Йорка: покупаю минералку на улице – разумеется, после того, как сторгуюсь до разумной цены.
– На сегодня у меня все. Следите за моим аккаунтом на «Флэш-Фэйм», чтобы узнать, почему я вскоре буду рыскать по улицам Нижнего Ист-Сайда.
Ухмыльнувшись, заканчиваю трансляцию и глубоко вздыхаю, сбрасывая с себя личину журналиста.
На 34-й улице сажусь в поезд до Бруклина, это практически единственный способ добраться отсюда до Нижнего Ист-Сайда. Туристы скапливаются в дверях метро, поезд останавливается между станциями на три минуты, кондиционер выдыхает поток теплого воздуха мне прямо в шею,
