Страница детства - Александра Антоновна Котенкова

Все, кому посвящаю этот рассказ – в нём.

Провожу пальцем по экрану и сразу перехожу к новой главе фанфика. Сорок пятой за эту ночь. Сон безжалостно бьёт моё сознание, но я держусь из последних сил… Хоть я уже и не могу отразить удар – но я не валюсь с ног в тёплую кровать и не укрываюсь одеялом: я глотаю строку за строкой, букву за буквой, выпиваю залпом этот вкусный напиток и требую добавки…

Лихой сюжет заставляет меня держать внимание, как это делают обычно простые, но ловкие трюки фокусника, а интрига и соразмерно ей растущее желание узнать все секреты лишь усиливают это чувство. Кажется, Луна уже потихоньку исчезает с небосвода; кажется, вторая половина кровати скоро опустеет, потому что бабуля проснётся и уйдёт заниматься огородом со своей сестрой. Но меня совершенно ничего не беспокоит, кроме взаимоотношений Никиты и Ани, которых, как и других литературных героев, измучила жизнь, чтобы проверить их на прочность и искренность.

Перематываю ещё немного и уже вижу, как в самом-самом низу чёрным шрифтом по белому экрану сверкает заветное «конец». Ещё пара минут, ещё пара слов – и финал. Самый счастливый, какой можно было представить, хоть, наверное, не самый реальный (ведь эти слова, стоит признать, антонимы): свадьба в окружении лучших друзей, а потом дети и идеальная жизнь без ссор и недомолвок. Сложная история двух молодых людей, вобравшая в себя все конфликты и сплетни, все разлуки и боли, закончилась красиво, закончилась любовью, их единством, движением по жизни рука об руку. Ведь все сказки такие: все тучи невзгод рассеиваются, и потихоньку, лучезарно сияя, выходит Солнце. Все метеорологи позавидовали бы моей небывалой точности… Но я просто-напросто наблюдаю эту «погоду» в подобном фанфике уже не впервые за этот день – а в четвёртый или, быть может, даже пятый раз, и уж точно не десятый за этот месяц. Я живу в этих историях. Я живу в рамках своего планшета…

Пока настоящее Солнце, красиво сияющее над головой, но противно палящее, заставляет плавиться на протяжении всего дня, как на сковороде (это коварный план сестёр: ведь они внешне, своим очертанием, похожи друг на друга как две капли воды!). Кстати, о ней… Вода в огромных бочках, заменяющих порой душ, либо леденящая, сводящая судорогами все мышцы – такая она обычно утром, либо контрастная, что, очевидно, ещё хуже: на самом дне она холодная, в верхних же слоях – горячая. Так же и на водохранилище. Прохладный ветерок пропадает на весь день, будто бы играет с нами в прятки, зато на его место приходит духота, давящая на виски и заставляющая жить с постоянной жаждой. В этом мире мне всё понятно, всё известно – одним подростковым словом, «скучно» мне в этом мире. Потому я так же, как и ветер, прячусь ото всех – от погоды, природы и родных, в своём мире, в мире, где мне всё кажется хоть и предсказуемым, но по-прежнему неизвестным от строчки до строчки. Я прячусь там до тех пор, пока меня кто-нибудь не найдёт. Прячусь, пока для меня не найдётся что-нибудь непривычное в этом мире.

Но до тех пор я утоляю свою жажду чтением. Хоть и неклассическим. На завтрак – немного недоперчёный и недосоленный фанфик от едва начавшего свой путь писателя; на обед – не выдержанная в канонах литературы история, снятая с «плиты» чуть раньше, чем нужно; но зато на ужин – идеальный рассказ с любимым послевкусием. И сон, где тоже свой мир со своей историей… Но для начала нужно попрощаться с этой, помахать ей платочком и выпустить наружу все свои переживания.

Я размазываю все эмоции ладонью по щеке и отпускаю этот фанфик в свободное путешествие по своим мыслями… или их по нему, чтобы каждая деталь, не замеченная раньше, но вспыхнувшая яркой вспышкой сейчас, раскрыла новые грани героев этой истории, чтобы, как через увеличительное стекло, раскрыла все мельчайшие подробности их поведения, а главное – их любви… Как, пройдя столько испытаний, невероятно выматывающих и даже способных убить душу: боязнь признаться в своих и чужих чувствах, нежелание слышать самих себя, неумение видеть мелочи и знаки в поведении; желание обманываться, чтобы никто не сумел причинить боль – как, пройдя через всё это, они всё равно сумели быть счастливыми, они сумели быть друг с другом? Всё-таки думается, что любви под силу изменять людей, у которых руки их сердец распахнуты этому. Они готовы изменить не только взгляды на жизнь, но и те взгляды, которым растворяются в любимом человеке.

Я ложусь в кровать и прижимаю к подбородку свой маленький кулачок, в котором сильно сжимаю одеяло. Мысли шуршат в моей голове, как страницы, которых достойна эта фан-история, но они звучат для меня как успокаивающая колыбельная – и спустя несколько минут я засыпаю. Засыпаю и вижу голубое небо…

Над моей головой простирается однотонное полотно с такими густыми облаками, похожими на горы клубков. Но ещё больше они похожи на больших пушистых овец! Представляете? По небесному полотну бежит огромное стадо, и ему нет конца. Нет конца и дружелюбию в этой вышине: небо сейчас находится в лучшем своём настроении.

Я опускаю вдохновенный взгляд – и он сразу же ловит знакомые чёрные ворота, за которыми виднеются родные, не менее заряжающие пейзажи, изученные вдоль и поперёк, а ещё по диагонали. И я сразу же, без малейших раздумий, делаю несколько шагов к ним и толкаю тяжёлую калитку. Она скрипит от старости, как и всегда, но не может этим преградить мне путь: я уверенно шагаю на территорию дачи и вижу огромное дерево вишни по правую руку и цветы, стремящиеся туда же, ввысь, вижу лозы винограда, вьющиеся по ограде слева и крыше, укрывающий маленькую импровизированную парковку от непогоды; старый, разваливающийся диван, всегда усыпанный высохшими, но очень колючими иголками хвойного дерева, а потом прополотые, аккуратно оформленные грядки овощей: огурцов, кабачков, помидоров; огромное количество малины, которая, как украшения, красуется на кустах, которые служат своеобразным забором, протянувшимся горизонтально на метров пять и разделяющим эту дачу с соседской. А рядом я вижу знакомый вольер, где сейчас наверняка, тихо посапывая, спит малыш Дюк.

Я улыбаюсь, предвкушая теплоту нашей встречи, и срываюсь с места. Странно, но я бежала очень долго, будто целую вечность… И хотя во сне время течёт незаметно, я