По аллеям души - Александр Дергачев

Рассказы

Однажды в дождь

Вот уже неделю шёл дождь, мелкий, противный, не давая своей монотонностью даже намёков на окончание. Он был причиной нашей многодневной стоянки здесь, на берегу таёжной реки. Мелкие, словно просеянные через сито капельки проникали везде, где только можно, заставляя нас надевать длинные плащи с капюшонами, резким запахом сырости и блестящие от этих капель сапоги. Тучи понизу цеплялись большими дымчатыми клочьями за верхушки высоких сосен, елей и этим скрывали истинные размеры деревьев. Иголки, принимая на себя мелкие капли, удерживали их потом между собой. Ветви растений опускались к земле под тяжестью падающей с неба атмосферной воды. А берёзы с кустами, хотя у них нет хвои, умудрялись набирать морось на листья, ветки и стволы. Она потоками стекала по ним вниз или шумно била по траве и кустам большими прозрачными, уже укрупнёнными и потяжелевшими каплями. Те же в свою очередь, пока находились на травинке, листе, иголке, отсвечивали и искрились всеми цветами радуги, при этом постоянно меняя свою форму. Но если подойти и неосторожно задеть за торчащие лесные красивые ветки, то мгновенно промокнешь, будто побывал в большой настоящей водяной струе: обдаст с головы до ног.

Нам явно не повезло: над нашей местностью кружился тёплый обширный малоподвижный циклон, и по прогнозам ветродуев-синоптиков, пока он полностью не прольётся своим моросящим дождём, изрядно будет портить нам настроение. В силу этих обстоятельств мы в лагере передвигались только в случае крайней необходимости, сидели в палатках почти весь день, спали, играли во что-нибудь, читали, хоть как-то отвлекаясь от монотонного ожидания хорошей погоды. Делали это вместе с большими кусачими рыжими комарами и кровожадной мелкой мошкарой, которые атаковали нас без устали днём и ночью. Недаром именно мошкара считается одним из самых свирепых созданий на земле. Замерев на оголённой коже, она откусывает своими жадными челюстями кусочек вашей плоти, и вам становится по-настоящему больно, а всё тело начинает чесаться. К вечеру комары на нашей стоянке особенно свирепели, становились очень наглыми: сначала они как обычно воинственно жужжали возле уха, а потом, улучив момент, кусали и кололи всех рыжими носами в губы, шею или руки. И мы от этой боли уже забывали о мелкой мошкаре, которая жила где-то там у каждого из нас под одеждой, начинали ладонями отчаянно лупить себя в ночи, зверея от своей беспомощности.

Лагерь наш состоял из нескольких давно промокших палаток, среди которых целыми днями невостребованными слонялись мы, унылые, искусанные и скучающие работники без работы, продолжая ждать «у моря погоды». Мы все приехали сюда, чтобы немного подзаработать, но застряли в этом промокшем лесу. А виной всему был этот обложной тёплый дождь.

Вечерами после ужина мы подолгу засиживались у костра под натянутым брезентовым навесом, сушили свои вещи, накидывая их на воткнутые в землю колья, пили чай, разговаривали, вспоминая всякие истории, пока хватало припасённых дров. Эти вечера стали для нас просто спасательным кругом.

Нас было семеро. Публика разношёрстная, разновозрастная. Представьте картину: у костра прямо у огня на раскладных железных табуретках, обтянутых брезентом, расположились Владимир, мужик ещё не старый, но с этаким возрастным пивным животиком, а чуть поодаль от него его слева — скуластый Геннадий, раньше — шахтёр из Донбасса, а потом работник УСИНа. Справа от Владимира задумчиво глядел на огонь грустными синими глазами моложавый Сергей. Когда-то он работал по вентиляции, но что-то пошло не так, и ему пришлось уволиться. Рядом с ним был энергичный Анатолий, которому здесь приходилось носить и днём и ночью вязаную шапочку, сберегая свою лысину от укусов. Говорят, что когда-то он имел свой бизнес на рынке, а потом пришлось его свернуть из-за кризиса. Был ещё строитель Олег, молодой и шустрый; возрастной Николай, бывший страховой агент; а также скромный автор этих строк.

Как-то Владимир с хрипотцой давно курящего человека вдруг стал рассказывать. Все мужики под пологом сразу затихли, расположившись полукругом, глотая чай с комарами из своих огромных кружек.

«В тот год я уволился с завода, который просто стал разваливаться. Долго не работал тогда, месяцев пять. А тут в газете прочитал, что набирают людей для работы на вахту. Надоело уже дома сидеть на шее у жены, ну и пришёл к ним. Действительно, набирают. Спросили:

— Кем работал?

— На заводе мастером, — отвечаю.

— Бригадиром пойдёшь к нам?

— Пойду, — согласился я, тем более что деньги мне там пообещали хорошие».

Тут порыв ветра пригнал рассказчику в лицо порцию слезливого дыма, от которого закашлялся его сосед Олег.

— Не даёт послушать, зараза, — заулыбался он. И все тоже заулыбались.

— Комаров пугает, не иначе! Ну, что дальше было?

«И поехали мы тогда на вырубку подлеска нефтяной трассы на север. Народ подобрался вроде одинаковый, но хмурый какой-то: в глаза при разговоре не смотрят. Вроде умный базар ведут про житьё-бытьё, а потом понимаешь, что изъян в них какой-то. Слышишь только витиеватый мат. Ржут громко и как-то очень зло, балаболят по любому поводу. А когда говорят о своих же жёнах и вообще о бабах, то стыдно потом за них становится. Практически они все раньше сидели, мотали срок, и это, конечно, витало в воздухе. Причём, чувствовалось, что все они деревенские, примерно из одного района. Курили, как черти, чифирили. Ещё я понял, что они люто ненавидят любых начальников над ними, просто потому, что те всё равно обманут. Как таких людей на эту работу набирали, не знаю.

В общем, дали мне тогда денег на прокорм и для работы, и мы отправились. У нас были моя бригадирская «Нива» с кузовком и «ЗИЛ-131» — «будка КУНГ», знаете, такой закрытый кузов-фургончик, они ещё с советских времён в армии использовались (да и используются до сих пор). Внутри имелось необходимое бытовое оборудование и спальные места».

Владимир, не спеша, прикурив сигарету из костра от головешки, несколько раз затянулся, и продолжал:

«Мужики пилами с кусторезами работают, в кучи носят сучья, укладывают, а я около 131-го кашеварю, бензином их снабжаю».

Тут Владимир с размаху безжалостно бросил в костёр свой окурок, должно быть, что-то вспомнил, плюнул потом со злостью в огонь, вызвав этим треск и букет дыма в ответ.

«Неделю всё было хорошо, работали от зари и до зари. Утром, по прохладе, разгоняли темп работ, после обеда снижали из-за жары. А работать-то они могли, привычные к труду, заразы,