1984 (коленкоровая тетрадь) - Петр Сосновский

«Семеро по лавкам у нас не сидело». Моя жена Мария не была даже беременна. Мы жили в Москве в пятиэтажке напротив, раскинувшихся корпусов машиностроительного завода. По меркам того времени он был огромным, а еще головным предприятием в состав которого входил: один завод в Курске и другой ― в Саратове. В нашем объединении тогда работало, не меньше двадцати тысяч человек. Это у нас, его работников, вызывало чувство гордости.

От завода наш жилой квартал отделяла широкая защитная полоса из кленов, лип, тополей и других деревьев, не считая по периметру всяких там зарослей кустарников. Все было огорожено литой из чугуна невысокой черной декоративной решеткой. Среди этой зеленой массы на небольшой площадке напротив заводоуправления стоял гранитный памятник, скорбящей Матери, потерявшей в Великую отечественную войну своих сыновей. От нее по обе стороны на массивных плитах были начертаны золотом списки, не вернувшихся домой солдат. Это были бывшие работники завода, героически защищавшие нашу страну от фашиствующей Европы.

Нам, в коммунальной квартире была предоставлена большая просторная комната. Мария, когда мы однажды затащили не в один заход все свои вещи и поставили их у порога, окинув взглядом пустое пространство, замкнутое стенами со свеж наклеенными обоями и крашенными полами, не удержалась и тут же воскликнула:

— А где мы с тобой будем спать? А как мне делать уроки? Здесь нет даже обычного письменного стола! ― Мария на тот момент была студенткой, и ее переживания мне были понятны.

— А бабушкина перина зачем? ― спросил я: ― А пол? ― Да здесь более двадцати квадратных метров, ― затем, сделав небольшую паузу, тут же успокоил Марию: ― Мы сейчас же с тобой пойдем в мебельный магазин, ― он в двух остановках от дома, ― все купим и завезем.

Делать покупки вместе было интересно. Они успокоили жену, и она с удовольствием ходила по магазину. Мы тогда, взяли диван-кровать ― полуторку, очень удобный, ― в него можно было прятать постель, ― и стол. Им мы и сейчас пользуемся, лишь поменяли фурнитуру. Холодильник купили позже, некоторое время нас устраивал старый производства завода ЗИЛ, оставленный прежними жильцами. Он работал без отключения, оттого много расходовал электроэнергии.

На тот момент нас жилье устраивало. Мы ему были несказанно рады и не сразу поняли подвох. Он заключался в трудностях получения в будущем бесплатной квартиры. Имея комнату размером более двадцати квадратных метров, нам нужно было постараться и родить минимум двоих детей, а то и больше.

А еще в этой жилплощади хватало неудобств: во время дождей место похожее на застекленную лоджию, когда-то очень шикарное, начинало вдруг сочиться, а затем просто потоками изливать с потолка воду. Мы подставляли все, что находили под рукой, собирая ее и таская в туалет. А еще нам приходилось делить санузел и кухню с соседями: пожилой дебелой женщиной Таисией Яковлевной, почти пенсионеркой и молодым парнем Сергеем, постоянно хваставшим, что он столичный житель ― приехал из Риги, а не из какого-то там среднерусского захолустья. Возможно, он это говорил для того, чтобы показать нам «новеньким» ― мне и моей жене Марии значимость своего происхождения.

А мы? Мы на тот момент были его не достойны. То, что он так считал, мне стало ясно, когда парень однажды поцапался с пожилой женщиной и, попытавшись ее унизить, с яростью выкрикнул:

— Ты, ты, не из столицы, ― затем, наморщив лоб, будто вспомнив, довольный собой, продолжил: ― Ты, из Гусь-Хрустального, вот собирай свои манатки и живо вставай на крыло, ― на дворе тогда стояла зима, ― шуруй туда, где все твое стадо, к себе …. Гуси-то давно уже улетели.

— Да-а-а, сейчас же. Взяла и полетела. Жди! ― неторопливо, чинно наступая на него, изрыгнула Таисия Яковлевна: ― Я вначале, у тебя эти как там ― крылья, тьфу ты, ручонки повыдергиваю, а, чтобы ты знал свое место, надеру нахалу, как следует, хорошенько хвост. А уж потом, посмотрим.

До меня долетали и другие нелицеприятные слова этой «парочки», но я, появившись как-то в коридоре, вмешиваться в спор не стал, не счел нужным: женщина и без моего участия лихо отбивала все атаки завравшегося парня. А еще ни к чему это было. Мы не собирались жить долго в стенах этого здания, разваливающегося от старости и непогоды, построенного в двадцатые годы в одно время с заводом. Я тогда входил в категорию молодых специалистов, трудился старшим инженером, стоял первым в очереди на получение отдельной жилплощади и рассчитывал через год-другой въехать в новую квартиру.

Что примечательно? Эта «двойня» бок о бок проживала не один год, и мне не представило труда догадаться, что вздорят они так давно. Это был их стиль общения. Я понимал, вызывать «огонь на себя», не стоило, распри нам были ни к чему. Дружбу мы свою никому из них не навязывали. Хотя однажды праздник, возможно, это был международный женский день, мы встретили вместе, инициатором явилась соседка Таисия Яковлевна. У нее тогда за столом оказались не только я и Мария, но и Сергей, а также, приехавший издалека в гости ее брат, ― летчик гражданкой авиации, комиссованный по состоянию здоровья ― болезни сердца, на тот момент разведенный. Не знаю, случайно или же по распоряжению хозяйки, во время торжества рядом возле него оказалась и молодая, ― лет тридцати, ― пышнотелая женщина, ― подруга нашей соседки, приглашенная в гости из квартиры этажом выше. Имени ее я уже не помню. Она посматривала на летчика. У этой женщины не было мужа, зато она имела двоих малолетних детей ― трудноуправляемых мальчуганов. Заключив с летчиком брак, женщина могла претендовать на отдельную квартиру, а наша соседка Таисия Яковлевна ― на родственную душу ― брата под боком, готового в случае необходимости всегда прийти ей на помощь.

Я и моя жена чтобы не мельтешить перед глазами у соседей и не быть случайными свидетелями их «кухонных баталий», дома не сидели. Да и что в нем сидеть? Телевизора у нас не было. Мы специально его не покупали. Таисия Яковлевна приглашала нас на ту или иную передачу, но мы отнекивались и все свободное от работы время проводили в городе. Это было вызвано тем, что Мария была привезена мной в Москву из провинции. Однажды, я ездил на свадьбу к своей сестре, забравшейся после окончания техникума по распределению молодых