Два генерала и изотоп радия - Сергей Тарасов

Шел последний год учебы в горном институте, — я учился на пятом курсе и одновременно сдавал зачеты, курсовые и экзамены за четвертый курс: из-за болезни я пропустил половину четвертого курса. Мне не хотелось уходить в академический отпуск, а надо было закончить институт вместе с нашей группой. Для этого я упирался, как мог — одновременно учился на пятом курсе, проходил четвертый курс и писал дипломную работу.

Надо было еще позаботиться о распределении — мне казалось, что меня распределят в урановую экспедицию, которая работала в Казахстане, а покидать свой любимый Урал мне очень не хотелось. Пришлось мне самому заботиться о своем распределении. Я зашел в спецпартию ПГО Уралгеология и поговорил с начальником партии о работе. Он был не прочь меня взять в свой штат, но посоветовал сходить начала в геофизическую экспедицию, для моего же блага. Я так и поступил. И вот, в конце лета, я устроился туда геологом.

Коллектив геофизической партии был хороший, а начальник был профессионал в своем деле, старой закваски. Мне очень повезло с начальником и главным геологом. Вскоре я там освоился и проработал целых десять лет. Сначала геологом, потом начальником отряда. Зимой не было полевых работ, и я вместе со всеми писал главы в геологические отчеты и в проекты для новых работ. В обед я ходил в столовую, которая была рядом, а оставшиеся от обеда минуты играл в домино у фотографов, которые делали аэрофотоснимки для привязки маршрутов, по которым летали самолеты с установленными на борту геофизическими приборами.

Эти два старых фотографа были асами в игре в домино, они всегда играли в паре, понимали друг друга без слов и как правило одерживали победу за победой. У меня не было постоянного партнера, и я садился с геофизиками, которые приходили поиграть или поболеть. Игра проходила очень эмоционально и всегда интересно. И игроки и болельщики получали заряд бодрости на весь оставшийся рабочий день.

Однажды мы с каким-то геофизиком играли против двух фотографов и я чудом закончил игру тем, что поставил две костяшки одновременно: пусто- пусто и две по шесть. Это был высший класс в игре. Наши противники автоматически получали звание генералов. Когда я таким образом закончил игру, то фотографы были вне себя от досады — никогда они прежде не становились генералами. Но и на старуху бывает проруха…

Мне было двадцать пять лет, а они вот-вот собирались уйти на пенсию, и такое окончание нашей партии в домино вывело их из себя. Они ругались от досады очень долго, и никак не хотели поверить, что теперь они получили генеральский чин. Но им сделать уже ничего нельзя было, кроме как примириться с присвоением звания генералов.

После этой моей победы я стал уважаемым человеком и когда я к ним заходил, то всегда отдавал им честь — двум генералам.

В этой геофизической партии я занимался летом разбраковкой аэрогамма-спектрометрических аномалий, которые были выявлены в ходе аэросъёмки. От меня требовалось оценить гамма-аномалию: найти ее на земле и сделать вывод, с чем она была связана. Часть из них объяснялось просто — например, скоплениями гранитных глыб среди нерадиоактивных горных пород, а часть аномалий требовала комплексной проверки — пешеходной гамма-съемки, промерами концентраций радиоактивных элементов спектрометром, горных работ и отбор литогеохимических проб. Некоторые аномалии были связаны с проявлениями месторождений полезных ископаемых — золота, урана и редкоземельными элементами, которые, как правило, имели в своем составе радиоактивные изотопы.

Искали мы на земле эти аномалии с помощью радиометров, с непрерывным прослушиванием на телефон. Перед выездом на полевые работы радиометры проводили градуировку в спецэкспедиции и мы проверяли раз в месяц их работу с помощью изотопа радия, который возили с собой в свинцовом контейнере.

После окончания полевых работ геофизик отряда должен был проверить работу приборов с помощью изотопа радия, потом строил графики работоспособности каждого из радиометра, вычислял погрешность измерений. Александр брал изотоп в свинцовом контейнере в другой партии нашей экспедиции, а в конце дня должен был сдать его обратно.

Как-то раз я пришел на работу раньше геофизика и сразу заметил, что Саша не сдал радиоактивный изотоп вчера вечером, — контейнер с ампулой стоял у него на столе. Он то ли не успел его отнести, то ли ему было лень. Ну, ладно.

Наступил обед. Перед самым обедом я вытащил ампулу с радием и положил ее в ящик письменного стола геофизика, который на минутку вышел из кабинета. Когда он пришел и уселся за свой стол, я изобразил на своем лице удивление и воскликнул — «ты забыл сдать вчера изотоп?» Саша виновато ответил, что забыл, а я ему сказал, «посмотри в свой ящик стола»…

Он выдвинул ящик, сразу увидел ампулу с радием, и ему все стало ясно. Я впервые видел, как у человека белеет лицо — от страха. Ему стало ясно, что он просидел полдня с радиоактивным изотопом, буквально в десяти сантиметров от своих яиц. Радий очень сильный изотоп. Конечно, он получил большую дозу, и имелась опасность, что он больше не способен завести детей. Саша был молод — ему было двадцать лет и такая предстоящая жизнь его убила на месте, — он сразу представил, что с этого момента ему девушки были уже не нужны. Ужасная перспектива для молодого парня.

Я спас его от неприятных мыслей. Сказал ему, что капсулу я положил ему в стол две минуты назад, и ему больше нечего бояться — его репродуктивная способность совсем не пострадала. И напомнил ему, что он должен был изотоп вчера вечером сдать в хранилище, а он этого не сделал.

У него сразу порозовело лицо и больше он никогда не забывал после работы унести радий в хранилище.