Михаил Карчик - Право на выбор

- Люблю сосну и все, что с ней связано, - сказал Савушкин, показывая на янтарные картины. - На предприятии, где только можно, сажаю сосны, пихту и можжевельник. Будем знакомы. Иван.

- Михаил. Владислав уже ввел меня в курс, но мне нужны подробности.

- Погоди, Миша. Ничего, что на ты?

- Не страшно.

- Вот и отлично. Миша, для начала мне необходимо твое устное резюме. Ты не обижайся, я это правило ввел еще в девяносто третьем и с тех пор каждый, кто приходит на работу, должен ответить, где работал раньше. Исключений было лишь три. Два из них - это сейчас не важно, а третье связано с вашими коллегами, которые позавчера получили прощальный пендель. Я должен узнать, как ты работал раньше.

- Хорошо. Перечисляю. Нижний - успех. Киев - неудача. Калининград успех. Ноябрьск - успех. Вологда - успех. Белгород - успех. Карачаево-Черкесия - неудача. Продолжать?

- Не надо. Успех это победа?

- Не всегда. Успех это выполнение пожелания заказчика. Если разговор с самого начала шел о победе, успех - первое место. Если о том, чтобы место не ниже третьего - значит, это и есть победа. Были заказы не допустить победы определенного кандидата.

- Понятно. Миша, а если я скажу, что успех - моя победа, ты можешь гарантировать, что я стану мэром. Ты получил деньги, пообещал победить и победил. Можешь?

- Пока не могу. Смогу или нет - тоже пока не знаю. Для ответа такого уровня ответственности, в ситуацию пока не въехал. Но кое-что могу сказать уже сейчас. Если ты считаешь, что за полтора месяца до выборов тебе достаточно просто дать денег - я не говорю каких, больших или мелких и победить, то неудачу, в твоем понимании этого слова, я гарантировать могу.

Вошла Лиза с подносом. На нем стояла запотевшая бутылка "нарзана" и чашечка кофе для Котелкова. Рядом с чашечкой был стакан с водой.

- Спасибо, - Савушкин кивнул Лизе. - В такую погоду рекомендую с водой. Сам я не врач, но из медицинской семьи, так что почему турки пьют кофе именно таким способом объяснить могу. Но потом. А сейчас поясни то, что сейчас сказал.

- Так как ты из врачей, то пример под рукой. Представь, после аварии, бывает так, что пациента можно спасти и даже выходить против его воли. Пусть будет не авария, скажем, ранение при побеге. Приковали наручниками к койке и делают все необходимые процедуры, включая насильственное кормление. Так вот, Ваня, твой случай никакого отношения к моему примеру не имеет. Это другая история, когда пациента можно поднять на ноги только если он будет трудиться не меньше, чем врачи. Ты спрашиваешь, могу ли я что-нибудь гарантировать? Только лишь если увижу, что ты выполняешь два моих условия. Первое - ты слушаешься меня, как секретарша Лиза, ну, разве, за исключением... (Савушкин хмыкнул, сделав на минуту гримасу понятливого самца). Второе - меня слушаются твои люди. Ты их ежедневно накачиваешь, или дрючишь, не знаю, как у тебя принято. Главное, они работают. Конечно, понадобится и техника, и помещения и еще, много чего, но сейчас главное, чтобы люди были готовы слушаться.

Савушкин со смаком хлебнул минералки, как пьют с морозу водки. Встал, шагнул к окну, повернулся к Котелкову.

- Куришь?

- Бросил еще студентом.

- И я примерно так же. Какая-то рудиментарная привычка осталась пальцы ищут сигарету. Тебя я понял. С моей стороны тоже будет условие. Одно.

- Какое?

* * *

- Игорь Вилорович, у нашего кандидата были проблемы с регистрацией?

- Нет, Сергей Иванович. Я распорядился заранее провести подготовительные мероприятия. Сотрудники комбината почти все поставили свои подписи, а также привлекли семьи.

- Надеюсь, в нерабочее время?

- Конечно. Я подробно изучил выборное законодательство и не допустил никаких нарушений. Товарищи, которые уехали перед вами, заявили мне, что в процессе сбора подписей ошибок допущено не было.

- Городской избирком пытался не допустить регистрацию?

- Нет. Председатель Белочкина смотрела волком, но все подписные листы признала законными.

- Ей было указано не допустить регистрацию Ивана Дмитриевича?

- Она знала, что между мэром и Иваном Дмитриевичем плохие отношения, поэтому отнеслась предвзято. Но указания препятствовать регистрации ей не поступили. По дошедшим сведениям, Назаренко сказал: "Пусть идет хоть в президенты России. Мне все ровно". Разумеется, выразил это в нецензурной форме.

- Это хорошая новость. А, Владимир Геннадьевич?

Но Куклинс не услышал оклика. Он сидел в соседнем кабинете и слушал Любовь Ивановну, а та подливала ему чай.

* * *

- Чтобы твои люди не вели бы себя так, как предыдущая команда. Понимаешь... Как бы тебе объяснить, на таком же простом примере, как твой? Нашел. Выражаясь по народному, есть евреи. А кроме них еще есть, как таки говорила моя соседка Мария Абрамовна, извиняюсь за выражение, жиды. Так вот, есть нетрадиционные сексуальные меньшинства, практикующие однополую любовь. А есть - пидоры. Те, которые уехали отсюда позавчера и были пидорами, во всех смыслах этого слова. По большому счету, уехали они во время. Еще две-три недели и если бы они вот так, как вы приехали бы на завод, то простые работяги их просто бы линчевали. И я не уверен, что охрана успела бы их спасти.

- Занятно. За что такая нелюбовь?

- За многое. И за хамство, и за мат при бабах, да еще с таким видом раз глубинка, значит к такому привыкли. За пьянство в рабочее время. За желание всех немедленно построить.

- Мои тоже будут строить, - заметил Котелков, допивая "Эспрессо". - И очень жестко.

- Не спорю. Строить надо. Но не всех, и не всегда. Никогда нельзя строить подчиненных, когда ты пьян. Но и не это главное. Хотя, это то, что меня раздражало больше всего. Как бы проще объяснить... Ты что знаешь про мармелад?

- Считай ничего. Желейный, формовой, кусковой в шоколаде. То, что в России традиционно называют повидло, в Европе считается мармеладом.

- Кое-что знаешь. Я же знаю о нем все. Когда начали делать, когда привезли в Россию, какие главные фабрики его выпускали, какой сорт больше всего любил Хрущев, не говоря уже о всей технологии. Хотя, мармелад на моем первом производстве был побочной продукцией, основная - зефир. Если хочешь, я расскажу тебе все про кафель и плитку. Все, начиная от античной мозаики, до разницы, между живой и "убитой" плиткой. А почему? Потому, что я эту плитку выпускаю. Если когда-нибудь займусь издательской деятельностью, то буду знать все: от авторского права, до правил придумывания псевдонимов. Цену на бумагу и так знаю, благодаря ЦБК.

Савушкин вылил в стакан всю минералку, допил.

- А эти артисты ничего не хотели знать из принципа. Им выдали аналитические записки и им ничего не было нужно за их пределами...

- Здесь проще. Могу обещать, что такого не будет. Мои ребята очень любопытны.

- Я возвращаюсь к основному вопросу. Когда ждать ответа?

- Нормальный социологический опрос, два дня на обработку и день на обсуждение. Считай, что неделя. Но некоторые вещи будут нужны уже послезавтра.

- Хорошо. Любаша наверное уже сказала, что послезавтра вас сможем разместить?

- Где?

- Бывший пансионат. До центра полчаса пешком, легковушкой - пять минут. Транспортом обеспечим, с этим проблем не будет. Здание - целиком ваше. Горячая вода, кухня, сауна. Если еще какие проблемы...

- По мере поступления. Тогда мы сейчас едем в гостиницу.

- В "Ирхай". Там на вас четыре номера уже забронированы.

- Понадобится еще один. Команда начала подтягиваться с опережением.

- Это хорошо. Размещайтесь и не бойтесь: обидеть вас не должны. Пока раскрою маленький секрет: у меня есть своя разведка, в том числе и "крот" в окружении Батьки. В восемь вечера Батька читает аналитическую записку о городских новостях, если конечно, еще трезв. А в девять вечера эта записка у меня. Так что, сегодня вечером я смогу тебе сообщить известно ли Батьке о твоем визите или нет. Даже если он и узнает, то сразу не отреагирует.

- Это отлично. Надеюсь, сработаемся.

- Тоже надеюсь. До завтра.

Глава 4

Где кедры? Рыцарь в Сибири. Набережная и Бродский. Самый странный вопрос. Вольный стрелок Котелков. "Других птиц не держим". Информационный голод электората. Лучший зам и лучший кадровик. С таким Ваней - побеждают. Американские танки в аулах. Главный городской прикол. Все начинается с формы. "Позорный Гумберт" и Принцесса. "А я Шевчуку дал в рожу". Думаю, победим

Олег проснулся от приятного жжения: верно, окно было не зашторено, и солнечный луч добрался до лица. Окно его питерской комнаты выходило на запад, другое дело, что встретиться с закатным солнышком удавалось не каждый вечер - домой приходил слишком поздно.

Он приоткрыл глаза. Перед окном болталась, едва ли не стуча в стекло, тяжелая липовая ветвь. Этого не должно было быть; ближайшее дерево росло шагах в десяти от фасада. Что-то вспоминая, он открыл глаза еще шире и окончательно понял в чем дело. Он проснулся не дома, а в гостинице "Сибирь" города Ирхайска. Вот такая, блин, музыка!