посетителей, чем внутри. Наверное, потому, что в Стамбуле было ещё очень тепло и приятно. Я стала оглядываться по сторонам. В кафешке сидело много женщин, большая часть из них была в хиджабах. Может быть, это были местные, а может и туристы из мусульманских стран. Но, что интересно, мужчины курили сигареты, а женщины –кальян. И никто не видел в этом никакого элемента разврата или неподобающего поведения.
Мне это понравилось, поскольку, в Узбекистане, у более консервативной части населения, кальян считается неким символом женской распущенности, на мой взгляд. Женщины, если и курят его, то курят в определённых местах, не на публике. Возвращение к своим религиозным корням, после долгих лет прессинга и запретов, имеет несколько болезненный характер, к сожалению.
Здесь же, раскуривание кальяна –это часть культуры мусульманского Востока, поэтому, турецкие мусульмане не видят в этом ничего зазорного.
Однако, мне вспомнилось, что Мустафа запретил жене курить шиш. Но Мустафа причисляет себя к светскому населению Турции, религия для него – лишь часть его культуры и традиций. Значит в нем говорила больше его мужская суть собственника, нежели стремление мусульманина уберечь свою жену от склок.
К нам подошёл молодой парнишка и поинтересовался нашими желаниями. Мы заказали шиш с запахом жасмина и базилика. Поняв, что Хедие арабка, он очень бегло заговорил с ней по-арабски. Хедие оживилась, и стала активно поддерживать беседу.
Диля сделала вывод, что он мигрант.
– Он говорит по-турецки с акцентом, – резюмировала она. – Он точно приехал оттуда.
– А я, что-то не заметила акцента… Ну да… я в турецком профан…
Я спросила Хедие, насколько хорошо парень разговаривает по-арабски. Девушка ответила, что очень хорошо.
Когда парень вернулся, чтобы узнать все ли у нас хорошо, Диля спросила его прямым текстом:
– Ты турок или араб?
Парень немного опешил.
– Я турок, – немного взволнованно ответил он.
– А откуда арабский тогда знаешь?
Парень, зачем-то, посчитал, что перед нами надо оправдываться.
– Я не из Стамбула, я из… (какая-то юго-восточная часть Турции), у нас много арабов живёт, оттуда знаю… , – ответил парень виновато.
– Врёт! – опять резюмировала Диля. – Не хочет говорить…
– Почему?
– Так легче…
– А ты откуда знаешь?
– Вай! Здрасьте! – Диля недоуменно посмотрела на меня.
– Знаю! Живу, потому что тут!
«Веский аргумент», – подумала я.
– Некоторые их не очень жалуют, – шёпотом сказала мне Диля.
«Да, а вот узбеков вот очень «жалуют»…», – подумалось мне.
Мы выкурили весь кальян, говорили обо всякой ерунде. Вспоминали Ташкент, разговаривали о Мустафе, так как это была дилина больная тема.
Хедие с осоловевшими глазами, улыбаясь смотрела на нас, не понимая ни слова. Турки тоже не обращали на нас внимания, они привыкли к русской речи и привыкли видеть женщин не русского вида, но говорящих по-русски, которые приходят покурить кальян в одну из забытых богом, кафешек Истиклаля.
Прогулки по городу. Стамбул Тет-а-Тет – воспоминания о прошлом и взгляд в настоящее
Следующую пару дней я была предоставлена себе. Я решила пойти в те места, где я обитала семь лет назад, когда приезжала сюда летнюю школу американской программы. Мы жили в общежитии университета Бильги в районе Каракёй. Мне вспомнились также, забавные моменты той поездки, например, список запретов, которым нас снабдили координаторы летней школы. Среди пунктов были такие «По-русски не разговаривать». Иначе, тебя примут за «Наташу» и будут соответственно относиться.
Да, я вспоминала набережную Каракёй с Галатинским мостом и бесконечными кафешками под ним. По Каракёй можно было идти-идти вдоль Босфора, смотря на его голубую гладь и на толстых чаек, что летали над самой водой, задорно крича. Так, любуясь и вдыхая запах Стамбула, слушая его голос, можно было дойти до самой пристани Кабаташ.
В этом районе, в одной из кафешек под мостом, можно было выпить холодного пива и съесть вкуснейший сандвич с жареной рыбой. Везде красовались вывески «Хлеб и рыба за 4 лиры». Тогда, мы часто гуляли по этому месту, глазея на рыболовов, что цепочкой выстраивались вдоль всего галатинского моста, а также, вдоль набережной Каракёй. Стаи кошек приходили к рыбакам полакомиться свежей рыбкой. Кто-то их угощал, а кто-то гонял, и даже, бил по кошачьим мордам, что совали свои носы в их улов, норовя его украсть. Тогда я не могла ругаться с ними, ибо не знала ни одного слова по-турецки.
Я упорно не желала, ни тогда, ни сейчас, видеть негативные стороны жизни Стамбула, так как влюбилась в этот город с первого взгляда.
Вообще, надо сказать, тогда, семь лет назад, я открыла для себя Турцию и её народ. Моё открытие меня удивило, так как первый опыт общения с турками я получила ещё на родине много лет назад. И надо быть откровенным, этот опыт был весьма неприглядным.
Дело в том, что в 90-х годах, когда наш бывший президент взял на вооружение турецкую модель развития – светский ислам и светская страна, в Узбекистан буквально повалили турецкие компании, работающие в различных сферах, от просто «купи-продай» и ресторанов, до крупных компаний наподобие Демир Холдинг. Даже, какое-то время, у нас транслировался турецкий государственный канал TRT1. Помню, я смотрела его, так как испытывала жуткий интерес к этой стране, её культуре, её языку и музыке. Именно тогда, благодаря трансляции этого канала, состоялось моё первое знакомство с Сезен Аксу, что станет главной моей турецкой любимицей на долгие долгие годы.
Для нашей бедной, ничего не видавшей постсовковой страны, турки стали чудом чудесным, вроде, как бы свои, а вроде, совсем европейцы.
Но, среди них не все были позитивно и дружественно настроены по отношению к нам. Скорее всего, они вели себя, как имперцы. Они считали нас вторым сортом, а себя белой костью, и всем видом это показывали.
Возможно, многие со мной поспорят, и видно, карма моя не столь чиста, но я вспоминаю, то, что вспоминаю.
Сразу поползли нелестные слухи о них среди нашего населения. Об аферах и обманах, и о том, что они брали на работу в свои фирмы только европейских девушек, а узбечкам доставались вакансии уборщиц. И главным мерилом квалификации считалась внешняя привлекательность, но никак не образование и профессиональные навыки.
К слову, таким подходом к набору кадров, тогда страдали не только турки, но и часто, местные нувориши, примерившие на себя роль крутых бизнесменов. Время было такое – лихое, тёмное, мрачное. Время девяностых, которое мне не хочется даже вспоминать.
Но, стереотипы относительно турок и Турции, как-то сложились у меня в голове. Совсем не лестные стереотипы, которым суждено было рухнуть только спустя пятнадцать лет.
И вот я, гуляла по району Каракёй, понимая, что все в этом мире относительно, и чтобы узнать страну и людей, надо, как минимум, её посетить. Стамбульцы мне показались очень милым добрым и гостеприимным народом. Продавцы даже самых захудалых лавок говорили по-английски, и узнав, что мы
