каким же образом?
– Увлечешь их своим примером, – усмехнулся «Борисов». – Сейчас я тебе все подробно объясню…
Журова приготовилась внимательно слушать, но в этот момент дверь комнаты резко распахнулась, и внутрь с глазами по пять рублей влетела стриженая Маша.
– Я же просил нам не мешать! – рявкнул на нее трутень.
– Там, у дома, менты! – перебила его девушка. – Машины с мигалками! И вертолет!
– Что? – посерел «Артем». – Не может быть!
Судорожно вскинув руки, Настя заткнула уши и зажмурилась. Стен комнаты – да и всего дома вокруг – словно не стало, а испуг придал сил ее «взору», развернув панораму на рекордные десятки метров вокруг – благо, детали было не важны, вполне хватило общей картины. На еще недавно пустынной улице стояло впритирку с полдюжины автомобилей с переливающимися синим и красным проблесковыми маячками на крышах – и даже один автобус, из дверей которого на асфальт бодро выпрыгивали полицейские в шлемах с прозрачными забралами. Их более расторопные коллеги уже окружали кольцом башню. В небе, разрывая сгущающиеся сумерки лучом мощного прожектора, и в самом деле кружил вертолет.
– Поня-я-ятно, – сама удивляясь внезапно вернувшемуся к ней спокойствию, протянула Журова. Открыв глаза и опустив руки, она медленно поднялась с дивана.
– А где Кир? – как раз спрашивал в этот момент Машу «Борисов».
– Он на лестницу вышел, – пролепетала стриженая. – Почти сразу, как вы здесь закрылись. Сказал, перекурить…
– Он же не курит, – хмыкнул «Артем».
– Поня-я-ятно, – с нажимом повторила между тем Журова. – Вот, значит, как? Плел мне тут небылицы, а сам втихую послал приятеля за полицией? А что не сразу за жнецами?
– Я тут ни при чем! – раздраженно обернулся к ней трутень – и уперся взглядом в черное пистолетное дуло. – Нет, я правда ни…
– С меня хватит! – процедила Настя, взводя большим пальцем курок. Патрон уже находился в патроннике.
От первого выстрела трутень уклонился, проявив чудеса ловкости. Журова отпрянула, ожидая, что «Артем» тут же бросится на нее, но вместо этого «Борисов» метнулся к оставленной Машей нараспашку двери – и это была его ошибка. Вторая пуля ударила трутня в плечо, развернув и сбив с шага, а уже третья попала точно в голову.
Маша вскрикнула: на ее глазах, еще не завершив падения, тело «Артема» начало трансформироваться, стремительно теряя человеческую личину. Затрещал, лопаясь, костюмчик – он-то оказался настоящий.
Времени на то, чтобы возиться с отрезанием монстру головы и хвоста не было – но можно же было попробовать их отстрелить? Шагнув к уродливому телу на полу, Настя нагнулась, приставила ствол пистолета к серой бугристой шее и нажала на спуск в четвертый раз, однако, добилась лишь негромкого сухого щелчка – осечка. Журова рванула затвор, но тот застрял, едва сдвинувшись – что-то внутри механизма наглухо заклинило.
Разбираться с поломкой было некогда, и, исступленно пнув ногой тушу второго недобитого ею за последние дни монстра, Настя зло отшвырнула бесполезный пистолет в угол.
– Ты, кажется, говорила, у вас есть какие-то схемы для экстренного отхода? – повернулась она к вжавшейся в стену Маше.
Стриженая вздрогнула и закивала – сперва словно заторможенно, потом все быстрее и быстрее.
– Тогда веди! – хмуро велела ей Журова. – И храни тебя Неназываемый, если заведешь в засаду!
Москва, муниципальный округ Хорошевский, 10 июня 20… года
– Он же… – продолжая судорожно дергать головой, от стены Маша не отступила ни на шаг – несмотря на грозный Настин окрик. Взгляд ее безумно метался вдоль тела поверженного трутня, от плоской макушки к кончику хвоста и остроконечным пяткам – и назад, к складчатой морде. – Он же говорил, что мы выгоним с Земли пинками всех этих рептилоидов… А сам… Сам что, был одним из них?!.. Как же?..
Метнувшись к девушке, Настя встала между ней и монстром. Схватив за дрожащие плечи, что было сил встряхнула:
– Да очнись же ты! Нужно уходить отсюда!
– Куда уходить! – истошно проорала ей прямо в лицо Маша. – Они везде! Теперь я знаю: они везде!
– Прекрати истерику! – продолжая удерживать стриженую левой рукой, правой Журова с размаху залепила ей звонкую пощечину. Голова Маши безвольно мотнулась, и в какой-то миг Настя всерьез испугалась, что та сейчас оторвется и капустным кочаном покатится по полу, но обошлось. На глазах у девчушки выступили слезы, но взгляд, секунду назад затуманенный, вроде бы чуть прояснился.
– Минута-другая – и полиция будет здесь! – стараясь несмотря ни на что говорить без надрыва, напомнила Журова. – Их слишком много, отбиться я точно не смогу. Нужно бежать. Помоги мне! Ты же предлагала помощь, помнишь? Теперь я сама о ней прошу. Помоги!
– Да, – выдохнула Маша. – Конечно… Я помогу…
– Быстрее! – не выдержала Настя.
– Туда! – наконец встрепенувшись, указала стриженая на дверь комнаты – так, словно тут были какие-то еще варианты.
Подхватив с пола свой балахон, подобрать которому в шкафу достойную замену она так и не успела, Журова вслед за Машей выскочила в прихожую, а затем и на лестничную площадку. У лифтов стриженая замешкалась, и Настя ее опередила, но тут спутница ухватила ее сзади за рукав:
– Нет! Сюда! – указала она на лифт.
– Они же отключены! – не поняла Журова.
– Да! В этом смысл!
Подскочив к крайнему, дальнему от выхода на лестницу лифту, девчушка сунула пальцы обеих рук в щель между створками и без видимых усилий раздвинула серые пластиковые дверцы.
– Там, внизу, мы маты навалили на всякий случай, – сообщила Маша Насте, обернувшись через плечо. – В одной из квартир нашли… И вот: веревку привязали, – показала она рукой в темноту шахты. – Крепкую. По ней можно спуститься!
– Смысл спускаться на первый этаж? – нахмурилась Журова. – Там нас и возьмут!
– Это не на первый! – мотнула головой ее спутница. – Это прямо на подземную стоянку! Лестница туда завалена, въезд с улицы – тоже, а тут – можно!
– Вот как? – быстро шагнув лифту, Настя заглянула внутрь – тьма ничуть не была ей помехой. Шахта уходила в глубину метров на десять-двенадцать, на дне ее и в самом деле громоздилась гора спортивных матов. На расстоянии
